По рассказамземляков из Каннучето она составила для себя образ большого города, похожего наволшебную сказку, и расписала его в самые радужные тона. Теперь, когда мечтанаконец стала явью, единственной краской, царившей вокруг, оказалась унылая ибезнадежная серость. Густейший поток машин, проносившихся мимо в обоихнаправлениях, лишь усиливал у нее ощущение потерянности. Едкий запах выхлопныхгазов щипал ей горло, вызывая сухой, раздражающий кашель. На другой сторонеулицы находилась большая гостиница, но вид у нее был вовсе не такой шикарный,как описывали клиентки из салона Ванды. Марии она показалась убогой и грязной.У нее ни за что не хватило бы смелости войти в такое место одной, хотя она немогла пожаловаться на отсутствие денег.

В памяти снеумолимой силой возник образ бабушки Джанны. Мария вспомнила все ее намеки исоветы, которым упрямо отказывалась следовать, пока старуха была жива. Теперьже — в этом она была уверена — они могли бы ей помочь пережить трудную минуту.Двое мужчин уже вертелись вокруг нее с недвусмысленными намерениями, пока ещене переходя к активным действиям, но явно взяв ее на мушку. Мария стояланеподвижно, поставив у ног чемодан и старательно делая вид, что не обращает наних внимания.

Ей вспомнилисьслова бабушки: «Весь мир — одна большая деревня. Но я точно знаю: чем большегород, тем больше в нем греха». Проблема греха в эту минуту мало ее занимала,просто она осознала, что нужно немедленно принять какое-то решение, иначе онапопадет в беду.

Как раз в тотсамый момент, когда Мария почувствовала себя окончательно преданной и брошеннойна произвол судьбы, к ней спешно направилась молодая, красивая, очень хорошоодетая дама. Ее волосы, гладко зачесанные назад, были собраны на затылкеизящным узлом. Под расстегнутым пальто мужского покроя виднелся безупречноэлегантный серый костюм. На ногах были модные туфельки на низком каблуке. Илишь черты лица не изменились: к ней спешила ее подруга, ее Моретта, стольнепохожая на девушку, которую Мария встретила прошлым летом на кукурузном полеза своим домом. Сердце у нее радостно забилось. Она тоже заулыбалась ибросилась навстречу подруге. Они обнялись, и ее страхи, мрачные мысли,одиночество — все исчезло без следа.

— Прости, чтоопоздала, — извинилась Моретта. — Я попала в жуткую пробку. Все впорядке? — спросила она с беспокойством.

— Теперь —да, — облегченно вздохнула Мария.

— Теперь? Араньше? — хитро прищурилась Моретта.

— Я была вотчаянии, — призналась Мария с доверчивостью ребенка.

— Ну, тогдапоехали домой. Здесь окоченеть можно, — на ходу бросила Моретта, подводяее к кремовому «Мерседесу». В машине с обтянутыми белой кожей сиденьями былотепло, как в гнездышке. Марии показалось, что она не столько садится вавтомобиль, сколько погружается в волшебный сон. Она ощутила запах довольства,ее охватило тепло, ласкающее тело и согревающее душу. Ей хотелось немедленнообрушить на Моретту все скопившиеся у нее вопросы, но, взглянув на подругу, какбудто лишившуюся своей прежней жизнерадостной болтливости, Мария не решиласьзаговорить первой.

— Зачем тыездила в Модену? — спросила Моретта.

— Хотелаповидать одного парня из Чезенатико.

— Этонастолько важно, что стоило туда ехать?

— Для меня —да.

— А теперь?

— Теперь этоуже не так важно, — грустно призналась Мария.

«Мерседес»медленно плыл в потоке машин, особенно плотном в час «пик».

— Но ты хотьповидала его? — настаивала Моретта.

— Да. Он былс другой.

— Типичныйслучай.

— Что тытакое говоришь? — удивилась Мария.

— Так всегдабывает, — заверила ее Моретта.

— Ты хочешьсказать, что все мужчины одинаковы?

— В каком-тосмысле. Женщина всегда ждет своего принца. Любящего. Верного. Преданного. Потомидет искать его и находит в постели с другой.

— Точно! —подтвердила Мария.

— А ты с нимдалеко зашла?

— До самогоконца. Я его любила.

— Значит, тыс ним переспала? — уточнила Моретта.

— Вовсенет, — живо возразила Мария. — Но я все время думала о нем, посвятилаему все свои мечты. Разве это мало?

Мореттаусмехнулась наивности подруги.

— Ты отдалаему многое, но не все. Но, как бы то ни было, все страдания достаются тольконам, женщинам.

— Я больше нехочу об этом говорить. Это не имеет смысла. Того, что было, уже не вернешь.

Подруга кивнула.Мария с восхищением следила за тем, как ловко Моретта крутит баранку, лавируя впотоке машин, и ей нравилось быть рядом с этой сильной и решительной женщиной,которой можно было доверить все свои огорчения. Они пересекли мост через Рено,въехали на улицу, ведущую к холмам, по направлению к храму Мадонны Сан-Лука, исвернули на бульвар, по обеим сторонам которого росли толстые, раскидистыеплатаны. Наконец небольшая, усыпанная гравием аллейка привела их к воротамдовольно элегантной виллы современного вида, особенно по сравнению с соседнимистроениями. Судя по стилю, она могла быть выстроена в пятидесятые годы. Ееокружал огромный сад, уже освещенный в сгущающемся сумраке. В переливчатомсвете фонарей все вокруг казалось призрачным.

— Вот мы иприехали, — объявила Моретта.

Мария неохотнопокинула роскошный лимузин, в котором ей было так хорошо и уютно.

— Я поставлюмашину в гараж, — пояснила подруга.

Марии пришлосьподождать ее у крыльца, и через несколько минут они вместе поднялись поступеням к входным дверям. На пороге появилась служанка в голубом фартучке.Кожа у нее была темная, как у Моретты, на вид она производила впечатление плотной,коренастой домохозяйки.

— Добрыйвечер, синьора, — запинаясь, проговорила служанка.

— Ты вышлазамуж? — шепотом спросила Мария у хозяйки дома.

— Придержиязык, — не разжимая губ, ответила Моретта, чтобы не услыхалаприслуга. — Это Челина, — представила она темнокожую косноязычнуюженщину, — она помогает мне поддерживать порядок в доме. А это моя любимаяподруга Мария.

— Добропожаловать, синьорина Мария, — сказала женщина, энергично подхвативчемодан гостьи.

Потом она помоглаМарии освободиться от пальто и шарфа, пока та ошеломленно оглядывалась посторонам, подавленная великолепием отделанного мрамором и зеркалами просторногохолла. Ковер устилал весь пол от стены до стены, мраморная лестница вела навторой этаж.

— Синьоринасразу пройдет в свою комнату? — спросила Челина.

— Нет, мысначала выпьем чаю в малой гостиной, — ответила Моретта, распахивая однуиз дверей.

Они вошли внебольшую комнату, освещенную огнем зажженного камина. Стены, отделанныесветлым деревом, прекрасно гармонировали по тону с узором из голубых цветов изеленых веток в обивке кресел и миниатюрного дивана. Последовав примеруМоретты, Мария устало опустилась в одно из кресел. Ей бросились в глаза еесобственные деревенские башмаки на толстой микропористой подошве, уродливовыделявшиеся на мягком ковре. Она чувствовала себя совершенно чужой и нелепой вэтой изысканной обстановке.