расстроил. Точнее, расстроил, но не глобально. Словно было что-то, чему я мешала. Может, тут уже на подходе новая юристка, которая разрешит трогать за коленку?

— Так-так, Ксения Георгиевна, вот какая вы… — протянул он.

Обращение по имени-отчеству насторожило, но встретить взгляд шефа удалось невозмутимо.

— По возможности, без отработки, Всеволод Николаевич. Вот-вот будет операция, я всё равно буду тогда писать заявление на свой счет.

Загорулин хмыкнул.

— Ставишь условия, Ксюшенька?

— Изначально поставили их мне жизненные обстоятельства, — ответила я с каменным лицом, начиная злиться. — Поэтому и выбора нет.

— Фу, как грубо, — поморщился Загорулин. Снял колпачок с ручки, получилось почему-то с оглушительным щелчком. Я едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть.

Нервы совсем ни к чёрту. Не съест уже он меня. Даже не покусает. Что за глупости вообще?

— А я тебе самое, можно сказать, сокровенное доверил, — покачал головой Загорулин. — Вот душу и сердце всего «Адаманта».

Врёшь, старый хрыч. Душа и сердце всего «Адаманта» — в финансовом отделе. А юристам доставалась только головная боль.

Но вслух озвучивать я этого не стала, уговаривая себя ещё немного потерпеть. Α ещё появилась какая-то необъяснимая тревога. И что хуже всего — с работой не связанная.

Вспомнив, что Загорулин пристально смотрит и ждет хоть какой-то реакции, я тяжело вздохнула. Хлопнула ресницами для убедительности. Ну, насколько это возможно. Актёрские способности имеются, хоть сегодня и не особо слушаются.

— Всеволод Николаевич, вы же понимаете…

Загорулин неожиданно быстрым росчерком подписал заявление.

— Ну, что ж. Я же не зверь какой, — сказал он ровным голосом. — Дети — цветы нашей жизни, тут и впрямь можно понять. Поработали мы с тобой неплохо, Ксюша. Хотя сама прекрасно понимаешь, специалист ты так себе. Но это, думаю, можно будет исправить, всё же до пенсии далеко. А опыт в «Адаманте» ты получила неоценимый. И смотри, не брось так же своего жениха, как меня.

Он подвинул заявление ко мне. Обалдевшей от последних слов. Значит, и дура, и некрасивая. Тьфу, то есть предательница.

И смотрит ещё, тварь, едва ли не с отеческим укором. Я потеряла дар речи, только мысленно сумев восхититься. Это ж надо было так вывернуть! Одновременно и увольняемую опустил, и себя поставил на место всепрощающего и всепонимающего начальника. Я бы даже зааплодировала, да только настроения подкалывать и язвить нет.

— Да, — медленно сказала я, выдыхая — резолюция в углу заявление гласила, что уволить Вавель К.Г. сегодняшним числом. — Опыт я и правда получила… неоценимый.

Сколько было убито нервов, сосчитать сложно. Да и бессонные ночи тоже имелись. Не говоря уже про мандраж перед встречей с «Фемидой», которая после ведения дел Касумко могла раздавить фирму словно муху.

Загорулин еще некоторое время смотрел на меня. Кажется, хотел сказать что-то, но потом только махнул рукой.

— Ира все бумаги выдаст, скажешь Серёже — сотрет учётку. В общем… удачи.

Я медленно поднялась.

— Спасибо, Всеволод Николаевич.

Слезы в голос подпустить не получилось. Впрочем, откровенной радости тоже не прозвучало, так что уже хорошо.

— Скажите Ирине, чтобы зашла ко мне. Всё, надо работать. Не задерживайте, Ксения Георгиевна.

Оказавшись в приемной, я наконец-то вздохнула с облегчением. Ира настороженно посмотрела на меня.

— Неважно выглядишь, — едва я приблизилась к её столу, сообщила она. Но когда увидела заявление, только сдавленно ахнула. Неверяще так перевела взгляд на меня.

— Ты что… Вы так поссорились?

— Нет, — покачала головой. — Мы не ссорились. Просто… долгая история, в общем. С работой не связана. И зайди к Всеволоду Николаевичу. Сейчас.

«Ещё как связана», — мелькнула мысль, только озвучивать этого не стоит.

А Лебедев и так всё прекрасно знал.

Стоило покинуть приёмную, как в кармане зазвонил мобильный. Я сделала глубокий вдох, приказав себе немедленно успокоиться. Вот откуда тревога. Нажав на вызов, поднесла трубку к уху и спокойно ответила:

— Добрый день, Анна Валерьевна.

Звонок главврача «Сианы» — клиники, где лежит Никитка, заставил неслабо понервничать. Правда, всё оказалось не так страшно, как сразу нарисовало воображение.

— С мальчиком всё хорошо. Появилась возможность провести операцию завтра. Что скажете, Ксения Георгиевна?

Что тут скажешь… Я шла по коридору, коротко кивая попадавшимся навстречу сотрудникам. Операция — такая вещь, что чем раньше, тем лучше. Но только тогда надо сегодня успеть встретиться с Медовиковым, предупредить Дианку и… Лебедева. Точной даты он не назначал, но мы договорились, что я позвоню.

— Положительно, — глухо сказала я. — Когда мне приехать?

— К десяти утра.

— Хорошо, поняла. До завтра, Анна Валерьевна.

— До завтра.

Свои вещи я собрала быстро. Благо в кабинете только самое необходимое. Да и за три месяца я не успела нормально обжиться. Осматриваясь в помещении, услышала стук в дверь.

— Да-да?

Заглянул Сергей, окинул взглядом пустой стол, где остался только компьютер; покачал головой. Потом молча сел за стол и принялся открывать вкладки.

— Что же ты так нас? — пробурчал он, заправив за ухо выбившуюся из хвоста прядь. — В коем веке нормальный человек появился и… сразу сваливает. Я так не играю. Нехорошо это.

Несмотря на смысл слов, тон у Сергея добродушно-ворчливый. Я сразу поняла, что тот не злится. И ощущение даже, будто считает верным, что я ухожу.

— Это не я, это… судьба, — выкрутилась и попыталась улыбнуться, а потом задумчиво посмотрела окно.

— Ага, и судьба эта очень любит загорулить всех и вся в рабочее время, — донеслось хмыканье. — Но я тебя понимаю. Даже искренне рад, ибо выдержать долго… Вряд ли ты смогла бы. Юристы нормальные тут вообще не держатся.

Я чуть нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Сергей откинулся на спинку стула, задумчиво посмотрел на меня, искривил в усмешке уголок рта.

— «Адамант» — недурственный кораблик, но капитан ведёт его не в ту бухту. Потому я тут тоже долго не задержусь. Фирма давно на последнем издыхании. Боюсь, долго она не протянет. Толковые специалисты разбегаются, шеф явно перемудрил в управлении. Заказчики тоже не хотят с нами иметь дело, и правильно делают.

По выражению лица Сергея я поняла, что дальнейшие расспросы бессмысленны. И так сказано много. Осмыслить бы, только совсем не до этого. Уйму времени пришлось потратить, пока получила документы в кадрах: там, как назло, принимали производственников. Потом Анастасия Сергеевна ахала и качала головой, что уходит такая хорошая девочка.

Немного это даже умиляло, но в целом я устала и слабо соображала, как всё успеть. Поэтому только молча кивала и разводила руками, не забывая про вежливую улыбку.

Здание, где расположился «Адамант», я в первый раз покинула вовремя, ровно в семнадцать ноль-ноль. Созвонилась с Медовиковым, который оказался занят, но встретиться завтра в