Он бросил на Пибоди преданный щенячий взгляд, и она сделала все от нее зависящее, чтобы в ответ посмотреть на него с сочувствием, хотя в эту минуту спрашивала себя: «Черт, неужели я на вид такая желторотая?»

– Должно быть, вам очень тяжело.

– Шоу-бизнес похож на ревнивую любовницу, причем по обе стороны занавеса. Я рассказал почти что правду про ту ночь. Ну, я не упомянул, что мы с Пеппер на самом деле не общались, когда она вернулась из театра. Я провел ту ночь точно так же, как слишком много других ночей. Один.

– Значит, некому подтвердить, где вы тогда находились?

– Боюсь, что нет. Во всяком случае, не напрямую, хотя мы с Пеппер всю ночь пробыли в одном доме. Это просто была одна из многих одиноких ночей, и, сказать вам по правде, они сливаются в памяти. А может, поужинаем вместе?

– Гм…

– В уединении, – пояснил Фортни. – Я не могу себе позволить выйти в свет с красивой женщиной, пока мы с Пеппер еще держимся нашей официальной версии. Сплетни причинят ей боль, а у нее такой бурный темперамент… Ей надо думать о спектакле. А мне надо с этим считаться.

– Это так… – Слова, крутившиеся в голове у Пибоди, были далеко не лестными, но она выдавила из себя нечто противоположное: —… Благородно с вашей стороны. Я с удовольствием, если сумею выкроить время. Из-за этих убийств лейтенант работает по двадцать четыре часа в сутки без выходных. А когда она работает, я тоже работаю.

– Убийства… – На миг вид у него стал озадаченный. – А что это за разговор про какую-то Грегг? Ее тоже убили? Еще одна проститутка?

– Было еще одно нападение, – уклончиво ответила Пибоди. – Вы бы мне очень помогли, если бы рассказали, где вы были утром в воскресенье, между восемью и полуднем. Тогда вы были бы чисты, а я уж постаралась бы уговорить лейтенанта Даллас, чтобы она вас больше не беспокоила.

При этом Пибоди попыталась кокетливо похлопать ресницами, но сама почувствовала, что вышло не слишком убедительно.

– В воскресенье утром? Спал сном праведника часов до десяти. По воскресеньям я позволяю себе поспать подольше. Пеппер обычно встает и уходит с утра пораньше. У нее танцкласс, она никогда его не пропускает. Потом легкий завтрак: я люблю подзадержаться над воскресной газетой. Скорее всего, к полудню я даже не был одет.

– И вы опять были один?

Фортни одарил ее печальной улыбкой.

– Боюсь, что да. После класса Пеппер поехала прямо в театр. Воскресный утренний спектакль. Я, правда, поехал в клуб, но это было уже не раньше часа дня. Бассейн, сауна, массаж. – Он вскинул и уронил руки. – Боюсь, за весь день мне не выпало ничего интересного. Вот если бы у меня была спутница… такая симпатичная… мы бы с ней прокатились за город, остановились бы в каком-нибудь славном придорожном ресторанчике на ленч с шампанским и душевно провели бы воскресный денек. А так у меня ничего нет, кроме работы, иллюзорных отношений и одиночества.

– Не могли бы вы мне сказать, как называется ваш клуб? Я бы сообщила лейтенанту Даллас нечто существенное.

– Я хожу в «Золотой ключ» на Мэдисон-авеню.

– Спасибо. – Пибоди встала. – Я постараюсь ее усмирить.

Он взял ее руку и, заглядывая в глаза, поднес к губам.

– Ужин?

– Звучит волшебно. Я дам вам знать, как только освобожусь. – Пибоди взмолилась, чтобы бог послал ей сил покраснеть. – Лео, – застенчиво добавила она и выбежала из кабинета в приемную, где стояла Ева со своим телефоном.

– Я все еще в образе, – доложила Пибоди. – Он может спросить одну из своих куколок, что здесь происходит, так что вам следует выглядеть раздосадованной и недоверчивой, а главное, готовой в любой момент дать мне нагоняй.

– Прекрасно. Значит, мне тоже не придется выходить из образа, тем более что я в нем существую на постоянной основе.

– Он полное дерьмо, и твердого алиби у него нет на оба случая. Но мне трудно поверить, что такой слизняк мог это сделать. – Пибоди посмотрела на свои ботинки и убедилась, что они сияют, надеясь, что со стороны ее поза выглядит покаянной. – Кроме того, он изменяет Пеппер. Регулярно, насколько я могу судить. Ко мне приставал. У него это выходит прямо само собой. Банальностей в этом парне больше, чем в дневной «мыльной опере», а таланта и того меньше.

– Ты ему подыграла?

– Ну разве что для поддержания разговора. Не настолько, чтобы мне вынесли порицание, если будет официальное расследование. Может, вам пора гневно развернуться и отправляться к лифту? А то мне уже тяжело сохранять покаянный вид.

Ева удовлетворила ее просьбу и вошла в лифт с такой скоростью, что Пибоди еле успела втиснуться следом за ней в закрывающиеся двери.

– Хорошо, что я не растолстела еще больше, а то бы зад прищемила. Он поменял свою историю на ночь убийства Вутон. Утверждает, что они с Пеппер теперь просто деловые партнеры и только притворяются любовниками на публике, чтобы не было негативной рекламы, пока идет спектакль. Все еще утверждает, что был дома в ночь убийства Вутон и утром в воскресенье. Один. Настоящий одинокий странник.

– И какая дура может купиться на такую чушь? – удивилась Ева.

– Дур на свете много, и чушь всегда в цене. Все зависит от упаковки. – Пибоди пожала плечами. – Он, в общем-то, был не так уж плох. Но действовал слишком торопливо и грубовато. Ну, словом, он утверждает, что поехал в клуб «Золотой ключ» на Мэдисон-авеню около часу дня. Думаю, на гарнир он трахает одну из своих куколок. Он не из тех, кто будет обращаться к проституткам. Не станет платить за то, что может получить бесплатно, заморочив голову какой-нибудь дуре. И что-то мне подсказывает, что Пеппер еще не знает об их деловом партнерстве. Для нее это будет новостью. И вообще, мне кажется, что он невысокого мнения о женщинах.

«Заткнись, Пибоди», – устало подумала Ева, привалившись к стенке лифта. Пибоди же продолжала как ни в чем не бывало:

– Конечно, он о них все время думает, ему небось хочется переспать с любой женщиной, если она хоть сколько-нибудь привлекательна, но он их не любит. Он все время называл вас «этой женщиной». Ни разу не назвал ни по имени, ни по чину. И он вкладывал в это слово много личного.

– Хорошая работа.

– Не думаю, что мне удалось узнать что-то действительно стоящее. Разве что теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, он и вправду мог совершить оба убийства.

– Ты узнала, что он обманывает свою любовницу, изменяет ей направо и налево и готов проделать это даже с тобой. Ты обнаружила, что у него была возможность совершить оба убийства. Ну, стало быть, он обманщик и изменник. Это еще не делает его убийцей. Но он не просто обманщик и изменник, у него была возможность, у него есть доступ к бумаге, найденной в обоих случаях, и вполне определенное отношение к женщинам. Неплохой результат за одно утро.