– Значит, так, мы тут со вчерашнего дня работали с Эллой и Тайсоном, пытаясь разгадать побольше строчек пророчества.

– И кое-что у нас получилось, – добавил Фрэнк. – Мы думаем, что нашли инструкцию – ты говорил о ней на собрании сената, – ритуал, который может призвать богов на помощь, чтобы спасти лагерь.

– Это же круто, да? – Мэг потянулась к банке с мармеладками, но Аурум и Аргентум зарычали, и она отдернула руку.

– Возможно. – Рейна обменялась встревоженным взглядом с Фрэнком. – Суть в том, что, если мы правильно поняли эти строки… ритуал требует жертвы – то есть смерти.

Рыбные палочки у меня в желудке принялись фехтовать с жареной картошкой.

– Этого не может быть, – сказал я. – Мы, боги, никогда не попросим вас, смертных, пожертвовать одним из вас. Мы перестали это делать сотни лет назад! Или даже тысячи, точно не помню. Но я уверен, что перестали.

Фрэнк вцепился в подлокотники:

– Да, в этом-то все и дело. Умереть должен не смертный.

– Да. – Рейна посмотрела мне в глаза. – Судя по всему, ритуал требует смерти бога.

О, книга, что меня ждет?

Открой тайну жизни!

См. Приложение F

Почему все смотрят на меня?

Я же не виноват, что я тут единственный (бывший) бог.

Рейна склонилась над свитком и провела пальцем по пергаменту:

– Фрэнк переписал эти строки со спины Тайсона. Как вы, наверное, догадываетесь, это больше похоже на руководство пользователя, чем на пророчество…

Я сидел как на иголках. Мне хотелось вырвать свиток из рук Рейны и самому прочесть дурное известие. Есть ли там мое имя? Если в жертву принесут меня, боги вряд ли обрадуются, правда? Если мы, олимпийцы, начнем приносить в жертву друг друга, это приведет к ужасным последствиям.

Мэг не сводила глаз с банки с конфетами, а собаки не сводили глаз с нее.

– Какой бог должен умереть?

– Ну, вот в этой строчке сказано… – Рейна прищурилась и придвинула пергамент к Фрэнку. – Что это за слово?

Фрэнк смутился:

– «Битым». Прости, я торопился.

– Да брось, все нормально. Твой почерк лучше моего.

– Может, уже прочтете? – взмолился я.

– Да, извини, – сказала Рейна. – Только это не совсем стихи, не сонет вроде того, что достался тебе в Индианаполисе…

– Рейна!

– Ладно, ладно. Тут сказано: «Все нужно делать в день величайшей нужды: соберите ингредиенты для жертвы шестого типа (смотри Приложение B)…»

– Мы обречены! – простонал я. – Нам никогда не собрать эти… чем бы они ни были.

– Тут все просто, – заверил меня Фрэнк. – У Эллы есть список ингредиентов. Она говорит, там нет ничего необычного. – Он махнул Рейне, чтобы она продолжала.

– «Добавьте к этому последний вздох бога, что не говорит, когда дух его будет свободен, – прочитала Рейна, – вместе с битым стеклом. Затем следует промолвить сквозь радугу молитву для призыва одного божества (смотри Приложение C)». – Она перевела дыхание. – Пока у нас нет текста этой молитвы, но Элла уверена, что теперь, когда известно, что нужно искать в Приложении С, она сможет записать его до начала битвы.

Фрэнк посмотрел на меня:

– Ты что-нибудь из этого понял?

Я испытал такое облегчение, что едва не свалился с трехногого табурета.

– Вы меня чуть не довели. Я думал… В общем, меня можно по-разному называть, но уж точно не «богом, что не говорит». Похоже, нам нужно найти безмолвного бога, о котором мы говорили раньше, и… ну…

– Убить его? – спросила Рейна. – И почему убийство бога должно порадовать других богов?

Ответа у меня не было. Впрочем, пророчества часто кажутся нелогичными, пока не сбываются. И только оглядываясь назад, понимаешь, насколько все было очевидно.

– Возможно, если бы я знал, о каком боге идет речь… – Я ударил кулаком по колену. – Мне кажется, я должен это знать, но никак не могу сообразить. Какое-то смутное воспоминание. Вы не поискали ничего в библиотеках или там в Гугле?

– Конечно, поискали, – кивнул Фрэнк. – Но о римских или греческих богах тишины ничего нет.

Римских или греческих. Я был уверен, что мне чего-то не хватает – например, части моего мозга. «Последний вздох». «Дух будет свободен». И правда похоже на инструкцию для проведения жертвоприношения.

– Мне нужно подумать, – решил я. – Что касается остального: битое стекло – это странное требование, но вряд ли будет трудно его раздобыть.

– Можно разбить банку с мармеладками, – предложила Мэг.

Рейна и Фрэнк любезно не обратили на это внимания.

– А что насчет «молитвы для призыва одного божества»? – спросил Фрэнк. – Получается, толпа богов не спустится к нам в своих колесницах?

– Вряд ли, – ответил я.

Но мой пульс участился. Возможность поговорить даже с одним олимпийцем спустя столько времени, получить первосортную грандиозную, словно яйцо от местной несушки, которую не держали в клетке, божественную помощь… От этой мысли я испытывал восторг и ужас одновременно. Смогу ли я выбрать, кого призвать, или это предопределено молитвой?

– Как бы то ни было, даже один бог может решить исход дела.

– Смотря какой бог, – пожала плечами Мэг.

– А вот сейчас было обидно, – сказал я.

– И как насчет той части, где сказано, что молитву нужно «промолвить сквозь радугу»?

– Почта Ириды, – отозвался я, радуясь, что знаю ответ хоть на один вопрос. – Это греческий способ связи: нужно попросить Ириду, богиню радуги, доставить послание, в данном случае на гору Олимп. Тут формула довольно простая.

– Но… – Фрэнк нахмурился. – Перси рассказывал мне о почте Ириды. Она же больше не работает? С тех самых пор, как все средства связи замолчали.

«Средства связи, – подумал я. – Замолчали. Безмолвный бог».

Мне показалось, что я опустился на самое дно очень холодного озера:

– Ох. Какой я дурак.

Мэг захихикала, но удержалась от саркастических замечаний, которые, несомненно, роились в ее голове.

Я же, в свою очередь, удержался от того, чтобы спихнуть ее с табурета.

– Этот безмолвный бог, кем бы он ни был… Что, если это из-за него наши средства связи не работают? И если Триумвират каким-то образом использует его силу, чтобы помешать нам общаться друг с другом и не давать нам просить помощи у богов?

Рейна сложила руки на груди, закрыв слово «FUERTE» на футболке.