– Но твой отец… Неужели и правда князь Кручинин?

Варя кивнула:

– Ты о нем слышал?

– Спрашиваешь! – фыркнул мальчишка. – О нем все знают. Он же главный цареградский инженер!

– Был, – выдохнула Варя.

Захар сник и виновато посмотрел на подругу.

– А все этот вездесущий Магистр со своими шавками. Ходят в черных мундирах, рыскают повсюду. Говорят, они гибриды – под одеждой у них механические протезы. Летают на своих патрульных цеппелинах. Тех самых, которые князь… твой отец разрабатывал. Вот же подлость!

– Он не хотел их строить, – вздохнула Варя. – Спроектировал механическое сердце и мечтал, что поможет вылечить множество людей. Но Хранители не одобрили проект – решили, что это слишком дорого.

– Дорого, – фыркнул Захар. – Дворцы и театры им строить не дорого! Двуличные твари! И еще этот Полозов… Гнусный предатель! Просто взял и ни за что убил стольких людей! А свалил все на невиновного!

От возмущения мальчишка захлебнулся воздухом.

– Папа! – Варя так и подскочила на месте. – Он ведь и правда считал, что виноват. Что из-за него все погибли. Говорил, что никогда себя не простит. А на самом деле…

– На самом деле его предали, – мрачно кивнул Захар.

– Папа думал, что Гордей Иванович – его друг. Верил ему!

– Гордей Иванович! Много чести! – Захар вскочил на ноги и сжал кулаки. В широко раскрытых глазах отражались рыжие огоньки, придавая юноше яростный и решительный вид. – Его даже червяком не назовешь – червяк никому ничего плохого не делает. А этот… Тьфу! И чего им всем от тебя надо?

Варя подняла на друга удивленные глаза.

– Может быть, они боятся и хотят… избавиться от меня, – голос у девушки дрогнул. – А может – ты ведь слышал, что сказал Полозов, – им нужно понять, как я устроена. Я для них – не человек, а научная загадка. А что, если, – Варя отвела взгляд, – мне и правда не место здесь, среди настоящих людей? Что, если я – ошибка?

– Никакая ты не ошибка! – воскликнул Захар, да так, что Варя подпрыгнула от неожиданности. – Даже если бы ты вся состояла из стали и пара, ты все равно была бы в тысячу раз человечнее, чем эти магистерские прихвостни!

– Ты говоришь почти как мой папа. Я очень по нему скучаю, – Варя обняла худые коленки и положила на них подбородок. – Если папа и правда жив… Больше всего на свете я хочу, чтобы он снова был на свободе. Вместе со мной.

– Так и будет! – Захар наклонился вперед, стараясь заглянуть подруге в глаза. – И моя мама тоже вернется. Мы их вытащим!

– Из казематов никому не удавалось сбежать. Вдруг это невозможно?

– Девчонка с механическим сердцем – это тоже невозможно, – улыбнулся Захар. – Однако же!..

Варя с минуту рассматривала открытое лицо друга, и уголки ее губ тоже поползли наверх, складываясь в широкую улыбку.

– Спасибо, – на несколько мгновений Варе показалось, что не было ни выставки, ни побега, и они с Захаром сидят сейчас в их секретной мастерской и работают над «Чудо-стиркой». Все-таки какая же это драгоценность – разговоры по душам! Тихие, уединенные, озаренные золотистым сиянием свечей. Когда слова не растворяются в воздухе, а добираются до самого сердца. Когда даже взгляд или легкая улыбка могут сказать больше, чем целая вереница напыщенных фраз.

– Было бы за что. Я правду говорю, – отмахнулся Захар. – К тому же мы сбежали от Блюстителей! Кому еще такое под силу? Проникнуть в казематы – конечно, посложнее будет, но если все как следует продумать… – Мальчишка широко и протяжно зевнул. – О чем я говорил? Ах да, побег. Нам нужна стратегия…

– Для начала нам нужно поспать, – Варя легонько коснулась его предплечья.

– Это точно. Денек выдался еще тот, – Захар с тоской оглядел комнату. – Мне прямо совестно, что тебе придется здесь ночевать.

– Не страшно! – Варин голос звучал неестественно бодро. – Главное – что мы не на улице.

– Ложись вот здесь, на матрасе, а я и на полу могу.

– Даже не думай! Мы оба поместимся.

– Но так не полагается! – вспыхнул Захар. – Ты же барышня!

– И?

– Есть правила, – смутился мальчишка. – Вас в гимназии должны были учить. Этикеты всякие или как их там…

– Ах, ты об этом. Если честно, мне совсем не хочется, чтобы ты из-за какого-то глупого этикета застудил себе спину и подхватил воспаление легких.

Захар опешил, но спорить больше не стал, и вскоре они оба уже лежали на матрасе, завернувшись каждый в свою теплую одежду.

– Послушай, – мальчишка немного поерзал, стараясь улечься поудобнее и не задеть Варю плечом. – Получается, твой папа – он… один из Мастеров?

– Не знаю, – ответила девушка, кутаясь в пелерину.

Захар случайно коснулся Вариной кисти. Он тут же отдернул руку, но щеками его теперь можно было обогреть всю комнату. Варя как будто ничего не заметила – она лежала, рассматривая серый дощатый потолок, и не проронила ни слова.

– Так вот, – через несколько минут продолжил мальчишка. – Ведь тебя спасли именно Мастера, да? Только они способны предметы двигать и прочую небывальщину вытворять.

– Да, – немного поколебавшись, ответила Варя. – Так они себя назвали.

Захар оживился:

– Ого! Так, может быть, они смогут нам помочь?

– Нет, – Варин голос прозвучал неожиданно резко и холодно. – Я тоже на это надеялась. Но если бы они хотели помочь, они пришли бы сегодня утром, когда Полозов запер меня в кабинете. Думаю, они не собирались дальше мне помогать. Не нужно на них надеяться.

– Вот как, – только и нашелся что ответить Захар. А потом набрал в грудь побольше воздуха и задал вопрос, который вертелся у него на языке с самого утра: – Варя, а ты сама? Я же видел, как ты открыла дверь без ключа, как запустила механомобиль – только дотронулась, и все… Выходит, ты тоже Мастерица? А раз так…

– Не знаю, – оборвала его Варя. – Не хочу об этом думать. Мне нужно поспать, да и тебе тоже. Спокойной ночи.

Она повернулась спиной к растерянному Захару и, подтянув колени к груди, закрыла глаза.

– Вы мне как отец, и я бы никогда не посмел спорить, но речь идет о выдающемся ученом! Сколько пользы он мог бы принести Гардарике! – Император Павлентий, бурно жестикулируя, расхаживал по комнате.

– Елисей Кручинин – изменник, Ваше Величество, – Магистр склонил голову и улыбнулся одним уголком губ. – Его заслуги меркнут рядом с преступлением, которое он совершил.

– Пусть так. Но смерти он не заслужил! – воскликнул Император, и на его щеках вспыхнул лихорадочный румянец. – Тюремное заключение, может быть, даже ссылка и каторга. Но не казнь!