— Думаю, Олаф, мы находимся недалеко от селения и...

Он не успел договорить, обнаружив, что поляна вдруг стала заполняться вооруженными людьми. Викинг выхватил меч, крикнув Олафу, чтобы тот стал к нему спиной. Тем временем неизвестные воины сомкнулись вокруг них темным кольцом. Лучники натянули тетивы луков, и Олаф увидел десятки смертоносных стрел, направленных в их сторону.

— Брось меч, викинг! — крикнул один из незнакомцев, высокий воин в металлическом шлеме со щитками для при­крытия глаз и носа. Он был одет также в кольчужную ру­башку — бирни и держал в левой руке круглый щит с изо­бражением дракона. — Мы не причиним вам зла.

— Кто вы? — в свою очередь, спросил Хафтур, не торопясь выполнить приказ.

— Ты задаешь вопросы, хотя должен молчать, — с насмеш­кой бросил воин с драконом на щите. — Вы на нашей земле. В нашей власти убить вас без всякого суда.

— Что ж, попробуй! — Хафтур с силой сжал рукоять меча, готовясь к бою. Но в глубине души он понимал, что сейчас они с Олафом — жалкие мишени для лучников. Ему даже не дадут добраться до кого-нибудь и вступить врукопашную.

— Ты готов умереть? — продолжал тот же воин, вероятно, командир отряда. — Позволь тогда хотя бы узнать ваши имена, не стоит викингу умирать в безвестности.

— Я — Хафтур, сын Модольва, человек Стейнара-ярла, сына Асмунда из Хвита-фьорда. А это Олаф, его приемный сын.

После этих слов в рядах воинов произошло непроизволь­ное движение. Многие конечно же слышали о ярле Стейнаре, удачливом и смелом вожде, совершившем немало набегов в Валланд и Британию.

— Следуй за нами! — крикнул воин с драконом на щите. — Оружие оставь у себя.

На таких условиях Хафтур решил подчиниться, повернулся к Олафу и тихо сказал:

— Ничего не бойся. Теперь они не убьют нас...

* * *

Сумерки быстро сгущались, и уже в темноте они оказались во дворе большого дома, который принадлежал, по всей види­мости, знатному ярлу, владевшему этой землей. Зажженные факелы освещали двор, на котором собрались викинги, ожи­давшие распоряжений своего вождя. Но кто хозяин, Хафтур пока не догадывался. Воин с драконом на щите был лишь одним из его приближенных.

— Ты говоришь, что ты — Хафтур, сын Модольва? — раз­дался голос в тишине.

Викинг оглянулся, ища глазами того, кто спросил

— Да, это так.

— Сын того Модольва, который был одним из лучших воинов Хакона Нетерпеливого?

— Да, того самого, — кивнул Хафтур, втайне порадовавшись за отца. Его имя спустя столько зим помнили даже здесь, так далеко от его родины.

— Тогда ты лжешь! — громко провозгласил все тот же голос.

Казалось, говорил невидимка.

— Это истинная, правда, — возмутился старый викинг, ни разу в жизни не солгавший в таких важных вещах. — Пусть покарает меня Один-Всеотец, если я солгал!

— Тот Хафтур, имя которого ты хочешь присвоить себе, давно уже в чертогах Валгаллы...

— Когда же он погиб? — Хафтуру еще не доводилось слы­шать о собственной смерти, да еще от тех, кого он ни разу не встречал на своем жизненном пути.

— Это было давно, — монотонно и веско вещал голос. — Он утонул в море свеев...

— Я не погиб! — гортанно выкрикнул Хафтур. — Мне удалось выплыть. Я оказался на острове Рюген. Потом датские викинги во главе с Магнусом Черным взяли меня к себе. Они направлялись в Гардарику.

— То, что ты говоришь, удивительно! — внезапно Олаф увидел высокого вождя в богатом одеянии. В отблесках факелов его нельзя было хорошо рассмотреть. На нем был шлем, похожий на шлем воина с драконом на щите, и по­тому его лицо было скрыто. — А что же с ним случилось дальше?

— Я долго жил в Гардарике, сначала в Адельейгьюборге, затем в Конунгарде. Позже я попал к ромеям, — проговорил Хафтур, повернувшись к вождю и пытаясь получше рассмо­треть его. — Оттуда мне пришлось бежать...

— Почему? — голос вождя прозвучал глухо, но стояла такая тишина, что можно было услышать хлопанье крыльев ночной птицы в лесу.

— Я убил человека.

— Кто же это был?

— Тот, кто командовал у них десятью воинами.

— Продолжай.

Хафтур не сразу подчинился. Что-то в поведении незнако­мого вождя настораживало. Викинг чувствовал, что от ответа зависит жизнь и его самого, и Олафа. Но откуда этот человек мог знать историю его жизни?

— Мне нечего больше добавить, ярл, — наконец вымолвил Хафтур, исподлобья взглянув на вождя.

Тот несколько мгновений смотрел на него испытующе, и трудно было понять, о чем он думает.

— Тогда скажи мне, кто собирал драккары для того на­бега?

Хафтур усмехнулся невесело.

— Все верно, викинг! — громко воскликнул вождь. — Ты Хафтур, я узнал тебя! А узнаешь ли ты меня?

Хафтур посмотрел, но узнать не смог. Голос был неверной приметой. За годы он мог измениться, да и как узнать его из десятков похожих? Тогда вождь снял шлем, и Олаф увидел, что вождь викингов выглядит как уродливый старец. Его лицо при неверном свете факелов казалось ужасной маской, застывшей как у мертвеца, вместо глаз — узенькие щелки, седые волосы на макушке торчали клочьями.

— Свен?! — пробормотал пораженный Хафтур. Ярл Свен, сын Сигурда?

— Да, Хафтур, это я. Свен, сын Сигурда, названый брат Хникара Сурового.

Он подошел ближе, и Хафтур склонил перед ярлом го­лову.

Никак не ожидал он, что вот так встретится с самим Све­ном, по прозвищу Паленый, которого так боялись когда-то жители прибрежной Ирландии и Британии, а также фризы и франки. Когда-то, много зим тому назад, в одном из сражений ирландцы подожгли ладью Свена на берегу, и он сильно по­страдал в огне, но ему удалось выжить.

— Боги посылают нам удачу или смерть, — задумчиво сказал Свен Паленый, глядя на человека из его далекого про­шлого. — А нам остается лишь правильно истолковать знаки судьбы, посылаемые норнами. Я давно ничего не слышал о тебе, Хафтур, с тех пор как погиб мой названый брат Хникар... Значит, сейчас ты служишь ярлу Стейнару, сыну Асмунда, но почему ты оказался здесь, так далеко от его вотчины?

— Мы с Олафом, — он показал на юношу, — отправились ловить рыбу и вышли на лодке в открытое море. Внезапно разразилась буря, и нас занесло далеко на север... Нам по­счастливилось остаться в живых, и мы держим путь обратно домой.

— Олаф... — Свен Паленый пристально посмотрел на приемного сына Стейнара, и тому стало немного не по себе. Юноша чувствовал, что этот человек могущественен и жесток, и только неожиданное знакомство с Хафтуром спасло их от смерти. Обезображенное лицо Свена Паленого внушало тайный ужас Олафу, но он усилием воли выдержал его взгляд и не отвел глаз. — Почему Стейнар усыновил тебя?