Вообще-то, я и то и другое нахожу важным, но для меня сейчас главное – не дать Юдину о чувствах сказать, поэтому и сбрасываю с себя полотенце, отлично понимая, что уж перед этим мой Ренат точно не устоит.

Глава 22

– Мне необходимо осмотреть помещение, – заявил Алексей, когда я вместе со свитой из трёх человек явилась на приём к массажисту и, надев бахилы, прошёл в кабинет.

Закатив глаза, недовольно цокнула, и Алексей не промолчал:

– Вероника, это моя обязанность, убедиться, что помещение для вас безопасно.

Хм, как же всё меняется, теперь я для парня исключительно Вероника, а когда-то была тупоголовой овцой, и обращается он ко мне уважительно и непременно на «вы».

– Порядок, – убедившись, что в шкафу не засел киллер, Алексей дал мне добро проходить. – Если что, сразу звоните, мы за дверью.

Не просто за дверью, а за закрытым замком. Олег поэтому именно на полный массаж тела меня и отправил, охрана во многие места со мной может зайти, но только не туда где я буду находиться голой.

Удостоверившись, что миловидная массажистка Светлана заперла дверь, разделась и улеглась на кушетку.

Предполагается, что сеанс массажа продлится полтора часа из них час мануальные манипуляции и тридцать минут классики. Я же точно знаю, что лежать мне нагой и слушать расслабляющую музыку, пока позвонки ставят на место, от силы двадцать минут. После у меня непременно закрутит живот, попрошусь в туалет, причём обязательно через второй выход, а там прямо по коридору, третий поворот направо, четыре пролёта вниз по лестнице, и я покину здание с обратной стороны, чем входила.

Всё до безобразия просто, ещё бы от страха быть пойманной и угрызений совести не трястись. Причём если причины тревоги мне ясны и объяснимы, Юдин вряд ли погладит по голове за попытку побега, то почему ощущаю себя предательницей – понять не могу.

В доме Рената жила, потому что меня туда среди ночи силком притащили. Слава небесам, что хоть не в багажнике привезли. А сколько унижений в самом начале пришлось вытерпеть, причём не только от садиста - психопата Алексея, но и от самого Юдина. Как он самодовольно и нагло условия, развалившись в кресле, диктовал, а мне оставалось лишь согласно кивать, чтобы не изувечили. Разве пленница что-то должна похитителю? Нет, конечно. И неважно, что я ему обещала, никакой разницы, что говорила, ведь, по сути, всё это делала под давлением. Да и Юдин первым пошёл на обман, сам пообещал Олегу помочь, а Андрею заявил, что у него этот вопрос до сих пор ещё на рассмотрении. Андрею – правой руке в подобных делах.

С другой стороны, если я на сто процентов права, почему же в груди как будто что-то медленно и болезненно рвётся? Значит, сердце не принимает рассуждения разума, значит, не считает Юдина подлым лжецом и верит ….

Да, какая разница, во что там поверило сердце, оно никудышный советчик, руководствоваться чувствами, а не умом – несусветная глупость.

– Всё-таки не зря я за завтраком принюхивалась к паштету, похоже, с ним действительно было что-то не так, – жалобно прохрипела я, начав симулировать расстройство желудка. – Светлана, мне крайне перед вами неловко, но давайте прервёмся.

Далее план на удивление работал без сбоев. Массажистка с пониманием отнеслась к вымышленному недугу, без вопросов выпустила из кабинета через запасную дверь. Никто из охраны на пути из здания не повстречался, а выйдя на улицу, сразу слилась с толпой, перешла по светофору дорогу, промчалась между рядами машин на парковке, и чтобы срезать путь, не оббегая огромное здание, а пройти насквозь, зашла в торговый центр.

Такое ощущение, что все в отпусках, и никто не работает: посетителей в центре хоть отбавляй – подходящее место для того, чтобы поставить в отношениях с Юдиным заключительную точку.

Не оставив телефон в массажном кабинете, я упускала хоть и мизерную, но фору, но то была вынужденная мера, Ренат должен быть в курсе, что из его жизни ушла по собственному решению, чтобы не выдумывал несуществующих похитителей и знал, что мне нужна только свобода.

Вызвав номер, приложила мобильный к уху и медленно выдохнула. Мне жизненно важно успокоиться, чтобы говорить ровно и убедительно.

– Ты где?! – прорычал Ренат, значит, меня уже спохватились. – У меня на второй линии Алексей, он сказал, что ты незаметно от них вышла от массажиста в туалет, но тебя там нет. Так что повторяю вопрос, ты где есть?

Что и требовалось доказать, шаг в сторону, и Юдин уже на взводе.

– Далеко. Тебе до меня не достать.

– Ты что несёшь?!

– Не перебивай, иначе скину вызов. Я не буду искать справедливости и в полицию не пойду. Будь уверен, я для тебя опасности не представляю. Ты вообще обо мне больше никогда не услышишь. Обещаю. Дай мне жить, не ищи.

– Ника милая, просто никуда не отходи и оставайся на месте, и я очень постараюсь забыть о твоей глупой выходке. Иначе….

Недослушала, что будет иначе, выключила телефон и бросила в урну.

Не помню где, но как-то слышала, что обоняние из всех чувств у человека самое слабое, и к запахам мы привыкаем довольно быстро, напрочь переставая их ощущать. Если так, то почему же меня до сих пор преследует вонь этой жутко обшарпанной квартиры? Ведь три дня назад с Олегом сюда заселились, а я и сейчас чувствую, как от стен отталкивается и бьёт прямо в нос запах плесени, как от деревянного скрипучего пола несёт гнилью, как мягкая мебель источает смрад немытого тела, да тут каждая вещь и предмет обязательно чем-нибудь отвратительным портят воздух.

Или, быть может, старенькая однушка совсем ни при чём, и запах тухлятины идёт от меня, потому как заживо разлагаюсь? А что, очень даже возможно, последние трое суток я ничем не отличаюсь от зомби. Не сплю, не ем, не пью, почти не разговариваю, сижу у окна и сквозь пыльное стекло таращусь на улицу. Причём если меня отогнать от подоконника и спросить, на что конкретно смотрела, вряд ли смогу хотя бы перечислить, что находится за окном.

Шум льющейся воды, доносившийся из ванной, стих, следом скрипнула дверь, и послышались шлепки босых ног по полу. Как же Олег не брезгует, ходить здесь без обуви? Меня от одной мысли об этом выворачивает наизнанку.

– Ник, ну ты прямо к