Заветный рюкзак я таскал везде с собой. На остальные вещи из квартиры мне было плевать. Я лишь прихватил мастер-рацию и катану. Мне принесли простую зимнюю одежду, ибо покидал я Лазурный Берег в одной майке и трусах. Также обстоятельно допросили, потребовав описать произошедшее в мельчайших деталях. Как ни удивительно, на этот раз мне скрывать было нечего, так что я подробно рассказал о нападении Фокусника и одержимости Синергии. Один неприятный тип поднимал вопрос о компенсации нанесенного зданию ущерба. К счастью, на меня вину сваливать не стали.

Продержали меня сначала в здании Контроля, а затем и Штаба до позднего утра. Затем я слетал в Центральный банк Усть-Корсы и сдал рюкзак с ценностями в одну из ячеек. Таскать его с собой постоянно было не слишком удобно. Месячная аренда банковской ячейки стоила не одну тысячу корсов, но я мог себе позволить траты. На карманные расходы взял себе сотню тысяч, остальное оставил в банке. Я побывал в хранилище, убедившись, что со всех сторон оно прикрыто сигнальными артефактами. А в здании банка круглосуточно дежурит смена героев.

Денек выдался не из лучших. Не хватало еще, чтобы и банк кто-то ограбил. Вопрос переселения в новую квартиру меня попросили отложить до вечера. Администрация Лазурного Берега сначала утрясет все вопросы с ремонтом, после чего выделит новые апартаменты.

— Я бы хотел заселиться пока что в Триумф-тауэр, — заявил я мажордому.

До готовности пожарной части к переезду далеко, да и запасная обитель в любом случае не помешает. Будет повод спокойно навещать Марго.

— Триумф-тауэр? Вы в курсе сколько там стоит месячное содержание средней квартиры? Больше семидесяти тысяч корсов!

— Я могу себе позволить подобные траты, — ответил я холодно.

— Воля ваша, сударь Кройц. Курсантам квартира там найдется, я полагаю. Обратитесь к администрации Триумф-тауэр.

Я кивнул и покинул территорию Лазурного Берега. Мастера-оконщики и уборщики хозяйничали на разных этажах, пострадавших от взрыва.

Это уже второе покушение на мою жизнь в Усть-Корсе. Неизвестно, является ли нападение парочки с мета-оружием и Фокусника звеньями одной цепи. Вполне может быть, что заказчики — разные люди. Можно было бы подумать на Союз, однако я не верил, что они так быстро раскрыли идентичность Видящего, скрывающегося под прозвищем Император. А убивать посредника или курьера смысла особого нет. Сначала его следует допросить и узнать, где скрывается артефактор.

Возможно, следовало сразу же заняться расследованием первого покушения, однако приоритет был отдан получению прибыли и приобретению родового поместья. Ладно, сделаю для Марго отпугивающие талисманы, чтобы избавиться от проблем в добыче мета-жидкости, и надо будет заняться поисками хотя бы первых нападавших. По крови, оставшейся от Фокусника, вероятно, найти человека будет сложнее.

К половине двенадцатого я прибыл к западной границе города, полагая, что опоздал. Однако на этот раз старт состязаний назначили на полдень. Я быстро отыскал своего пернатого приятеля, который прилетел заранее. Мы не стали толпиться на стене, а взлетели на крышу одного из зданий поблизости. Сверху открывался отличный вид на округу, особенно если использовать печать Подзорные окуляры. Увидев необычное заклинание, Ворон хмыкнул, но не стал ничего спрашивать. Вот за это и ценю своего крылатого напарника. Прошедшие мета-инициацию юные и не очень герои вскоре прибыли на автобусе к району развалин. Что же, посмотрим, чему Анна научилась на мета-полигоне за эти дни.

[Анна Смирнова]

Первая ночь после мета-инициации была хуже любых кошмаров. Девушке показалось, что она провалилось во мрак нескончаемых терзаний, безумных видений и боли. Тело ломало, растаскивало на кусочки и собирало снова.

В один из моментов она почувствовала легкую прохладу, снявшую часть недугов, однако муки продолжались еще долго. Каково же было удивление Анны, когда кошмар сменился приятной неожиданностью. Девушка очнулась, и вскоре до затуманенного сознания дошло, что в ее камере находится Артоф. Тан, как оказалось, прибыл специально, чтобы побыть с ней в это тяжелое время.

Анна запиналась, сумбурно извинялась и вела себя наверняка как последняя идиотка. Впрочем, в свою защиту она могла сказать, что первое время после мета-инициации мало кто может похвастать логичными и выверенными рассуждениями.

Ну а под конец их тюремного свидания произошло то, что впоследствии стало ей казаться всего лишь частью бессознательных грез. Артоф принял ее чувства и согласился встречаться. Весь день Анна провалялась в радостной нирване и мета-горячке, прерывая свои мечтания лишь на еду и прочие естественные надобности. К своему новому телу, как это ни странно, она не испытывала отвращения. Разве что хвост частенько вызывал неудобство по время лежания. Утром второго дня после долгой ночи воспоминания о визите Артофа слегка померкли и уже стали казаться ей не такими реальными.

Анна спрашивала стражей и соседей по клетках — тех, кто остался в живых, однако никто ни о каком ночном посетителе не знал. Действительно ли он приходил, или это было всего лишь сном? Разве мог аристократично-напыщенный Артоф дать согласие такой бесполезной простолюдинке, как она? Анна прекрасно знала о его благородной спеси, но это не мешало ей любить его за другие черты. Да и… могла ли она точно сказать, за что именно? Он был нужен ей весь, целиком.

Первые дни после инициации показались ей адом. Боль гуляла по телу, в центре груди одновременно ломило, чесалось и горело. Да и остальные части тела все время то покалывало, то сковывало судорогами. Конечности иногда отнимались, что пугало Анну. Рядом раздавались крики и стоны таких же испытуемых. Многие не справлялись, превращаясь в мутантов. Их безжалостно уничтожали, отчего весь комплекс провонял гарью и неприятным запахом паленого мяса.

Запахи ее ужасали. Девушка стала различать мельчайшие оттенки, и даже могла сказать, как давно охранник не мылся. Чувствовала цветочный шампунь Артемиды, даже если она находилась на четыре этажа ниже. Но в то же время она морщилась от смрада немытых тел, вони нечистот, знала, в каком именно месте умер прошлый обитатель ее камеры. Запахи порой пропадали, что приносило ей облегчение, но затем нападали с новой силой, сводя с ума не привыкший к такому вороху информации разум.

Поначалу она чувствовала и собственные мельчайшие запахи пота и других выделений, отчего яростно терла тело рядом с рукомойником. Но запах едкого мыла сменялся вонью уже спустя полчаса. В итоге, после многих часов мучений, у нее получилось отрешиться от собственного запаха. Что сильно обрадовало девушку. Ведь если получилось привыкнуть к одному, значит со временем справится и с другими ароматами и миазмами, царившими в тюремном комплексе.

На третье утро Анна очнулась и вскрикнула от удивления, увидев вместо обычной тонкой руки огромную лапу монстра, толщиной с ее ногу. Страх сковал ее тело, а мысль о том, что Артоф ее сразу же отвергнет вспыхнула ярким пламенем в голове. Вдруг девушка почувствовала, что кисть стала уменьшаться в размерах, а коричневая шерсть утягиваться. Смирнова ощутила где-то глубоко внутри себя словно бы переключатель или рычажок. Девушка со всей силы принялась давить на него, крепко зажмурив глаза. Подняв через минуту веки, она увидела, что рука ее вернулась к прежнему человеческому виду.