– Сегодня ты превзошел самого себя, – как можно спокойнее сказал я ему. – А скажи мне, пожалуйста…

– Пожалуйста!

– Подожди! – я выставил вперед ладонь. – Почему ты собрал вместе именно этих людей? Какой от них прок? Например, от сталелитейного короля? А? Какой смысл…

– Это были все те, кто присутствовал на нашей первой встрече, – Строганов запихнул в рот жевательную резинку и стал невозмутимо ее жевать. – Кроме них я почти никого не знаю. Теперь, кстати, появилась дочь этого самого горняка. Ксения.

– Ну, допустим, – не сдавался я. – Но ты хотел узнать что-нибудь про Маргариту, какую-то особенную информацию от ее близких… хотя, какая ей Валентина Матвеевна «близкая»? И что такого особенного ты услышал? Еще ты ожидал, что кто-нибудь проговорится или оговорится, как Погожин. И что? Разве сработало? Зато ты зачем-то подставляешь Пискова Сечкину! Жену Сердюкова, которую ты увидел сегодня в первый раз, обвиняешь в похищении его дочери! А эта последняя парочка? Они же самые подозрительные! Она звонила Маргарите, но ничего не сказала ни нам, ни своему боссу! А ты…

– А я хочу знать, зачем ты мне дал рубль! – металлическим голосом сказал Арсений.

– Ха! – я коварно улыбнулся: рыбка клюнула! Сейчас я собью с него спесь! – Понимаешь, мне очень не нравятся высокомерные люди, которые ставят себя выше других. Так и хочется дать им рубль и сказать: узнаешь себе цену – вернешь сдачу!

Я зажмурил глаза, ругая себя за ребячество и ожидая, что мой друг обидится или закатит истерику, но ни того, ни другого не произошло.

– Мудро! – кивнул он. – Беру на вооружение! Вокруг и правда столько высокомерных идиотов, что начинаешь раздражаться. (Я приоткрыл глаза.) Теперь по поводу нашей встречи. Я доволен результатами. (Он пару раз важно кивнул.) Про девушку мы узнали много интересного. Очень много. А еще, знаешь, есть такой метод: бросать камни по кустам? Вот, гляди…

Он подобрал несколько мелких камней и стал кидать их в ближайшие кусты. Первый камень залетел вглубь кустарника – кажется, это был дерен красный, – и оттуда донесся заливистый лай. Там обитали бездомные собаки. Второй камень полетел в сторону старой огромной осины, под которой рос куст акации. Оттуда мы услышали ругательства, – видимо, за деревом кто-то справлял нужду. Третий раз Арсений замахнулся камнем, но я решил, что достаточно объяснений (еще попадет в кого-нибудь!), и перехватил его руку.

– Я понял, – сказал я ему. – То есть, если кто-то из них причастен, то он среагирует. Так?

– Типа того, – согласился Арсений и, сделав вид, что просто хочет выбросить камень на дорогу, быстро швырнул его в пруд. Раздался всплеск, и в ряске, покрывавшей водоем, образовалась дыра. – Слышишь? Там тишина.

– И что это нам дало? Кто из них среагировал? – с сомнением поинтересовался я.

– Это будет видно в ближайшее время, – туманно ответил Арсений и набрал еще несколько камешков.

– А кого конкретно ты подозреваешь, можно узнать?

– Жену Сердюкова, ха! Это раз. – Он начал кидать камешки в воду, а я подумал, что если он еще раз пошутит про жену Сердюкова, то я в него швырну булыжником. – Валентина Матвеевна с Юрием – это два…

– Именно такой тандем? – уточнил я. – Она одна или он один не могли…

– Он один точно не мог, – возразил Арсений, – а она могла, но его руками. Следующий (в воду полетел третий камень) Погожин, это три (раздался всплеск). Наталья, советница Михаила Александровича, четыре… (камень попал в дерево и отрикошетил мне в ногу) И сам инвестор – это пять. Смотри-ка, четвертый камень не попал в пруд, так что она не виновна! – радостно заключил он.

– А на печени вороны ты не будешь гадать, гаруспик? – я бы не удивился, если Строганов и на самом деле стал бы строить выводы на основании полета камня.

– Может быть, – не обращая внимания на мои слова, продолжил этот прорицатель, – ее похитил инвестор Михаил, а Наталья заподозрила и звонила предупредить Маргариту, и вот…

– Слушай, – попросил я его по-хорошему, – давай без фантазий? Время идет, а мы сидим, ничего не делаем.

– Ты сомневаешься, а значит мыслишь! – с умным видом заявил он мне. – Хорошо, давай делать, то есть размышлять. Пусть будет шесть, нет, пять подозреваемых. Для начала…

– Для начала?! Кстати, а стальной король? Забыл про него? – я обрадовался забывчивости Арсения.

– Нет, – покачал он головой. – Но он нас не интересует. Ты его видел. Ты веришь в то, что он причастен? Я нет. А вот его дочь нас интересует…

– Ты ее подозреваешь? – удивился я.

– Нет, я хочу с ней поговорить. Если она и правда подруга Маргариты.

Мимо прошла дама с собачкой. Йоркширский терьер, разумеется, облаял нас с Арсением. Я не обратил на это никакого внимания, а Строганов подпрыгнул от неожиданности и чуть не забрался с ногами на скамейку – он панически боялся маленьких тявкающих собак. Я усмехнулся – и у супергероя свои фобии!

– Черт бы побрал этих тварей! – поморщился он и покраснел от стыда. – Сбила с мысли. Ах да, сегодня вечером мы идем на концерт. Я, кстати, там играю пару песен.

– Ты же говорил, что сын Сечкина…

– Поэтому и идем, поэтому и играю, – невразумительно сообщил он. – А завтра утром едем к дочке сталелитейщика. Если, конечно, кто-нибудь из сегодняшних не проявится.

– А про инвестора и его секретаршу ты не будешь собирать информацию?

– Она советница и любовница, – поправил он меня. – И она жаждет выйти за него замуж. Дура. – добавил он.

– Почему дура? Очень даже умная! – засмеялся я. – Просто ты ее ревнуешь. А ему завидуешь.

– Я не ревную и никому не завидую, – огрызнулся Строганов. – Просто лучше бы пошла ко мне работать советницей.

– Царят на свете три особы, зовут их: Зависть, Ревность, Злоба… – насмешливо сказал я ему.

Строганов не успел достойно ответить, поскольку у него зазвонил телефон. Услышав по голосу, что звонит Игорь Иванович, тот самый Джеймс Бонд «из органов», Арсений включил громкую связь, и нас словно обдало ледяной волной:

– Гражданин Строганов? Не отвлекаю? Тогда у тебя есть сорок пять секунд, чтобы объяснить мне, что это за подстава? Почему моему начальству звонят какие-то депутаты и требуют положить конец беспределу, утверждая, что я, Игорь Иванович, позволяю себе наезжать на супругу государственного деятеля! У тебя осталось тридцать секунд, внимательно и чутко слушаю…

– А-а, – начал было Строганов каяться, но не успел.

– Хрен-на! – Игорь Иванович, судя по всему, был в бешенстве, хоть и сдерживался из последних сил. – Двадцать секунд…

– Виноват, Игорь Иваныч! – голосом проштрафившегося рядового отрапортовал Арсений и радостно подмигнул мне. Я хмуро ждал продолжения Марлезонского балета, не разделяя его веселья.

– Значит, примем меры! – железобетонным голосом вынес он приговор.