— Но…

— Не переживайте. Я никому ни слова не скажу.

— Ни слова о чем?

— Я зайду к вам на следующей неделе, — сказала Джейн с беспечной улыбкой.

Слуга поклонился вновь и повел маркизу к узкому проему в стене. Голоса их вскоре стихли. Вайолет направилась к окну, гадая о том, сколько времени придется прождать эскорта и виден ли из окна злополучный шатер.

Конечно, маркиза Седжкрофт могла позволить себе любую выходку. Общество по известным причинам закрывало глаза на все, что делали Джейн и ее беспутный муж, в то время как Вайолет вынуждена была выверять каждый свой шаг, чтобы не давать пищу для пересудов. Она завидовала апломбу Джейн и сомневалась…

— Если леди находится в башне достаточно долго, это может навести на мысль, что ее пора спасать.

Вайолет стремительно обернулась и едва не задохнулась от неожиданности, узнав стройный мужской силуэт на верхней ступеньке лестницы.

— Надеюсь, ты не мой сопровождающий?

Кит сдержанно улыбнулся:

— О чем ты говоришь?

— Маркиза не посылала тебя сюда, чтобы ты проводил меня к остальным гостям?

Кит обвел взглядом круглую комнату, и ладонь его легла на рукоять шпаги.

— Нет.

Он шагнул к Вайолет. На несколько мгновений она утратила способность двигаться. Все, на что она была способна, это смотреть на него, на его худощавое выразительное лицо и светлые глаза, которые, казалось, видели ее насквозь.

Собрав волю в кулак, Вайолет заставила себя сделать шаг, отступив от окна. Зачарованная присутствием Кита, она не заметила, как ее голубая кашемировая шаль соскользнула с плеч. Но еще до того, как шаль коснулась пола, Кит поддел ее шпагой и опустил на кушетку.

Он поднял на Вайолет глаза:

— Вот доказательство того, как сильно моя шпага и я изменились к лучшему с тех пор, как твоя шаль связала нас.

Вайолет наклонилась взять шаль. Она опустила голову, чтобы Кит не увидел ее лица и не догадался о тех чувствах, с которыми она отчаянно боролась.

— С этим не поспоришь.

— Не уходи, — сказал Кит, и Вайолет замерла, глядя на приближающуюся к ней тень на каменном полу.

И вновь она не смогла пошевельнуться. Но не только потому, что Кит загипнотизировал ее взглядом. Он своим телом загородил ей путь к отступлению и стоял так близко, что Вайолет чувствовала исходящее от него тепло. Он притягивал ее, она таяла от его жара.

— Иди, если надо, — сказал он. — Я не стану тебя останавливать.

Шпага у него на боку тускло поблескивала.

Вайолет подняла на него глаза.

Улыбка Кита искушала.

— Звучит почти как вызов, — сказала она, гордо откинув голову. Вызов брошен — вызов принят.

Он положил шпагу на изножье кушетки.

— Я мог бы сказать, что сейчас мы на равных, но это не так — ты всегда имела надо мной преимущество.

— Скажи мне правду, — тихо проговорила Вайолет. — Ты ведь не подстроил эту маленькую эскападу на пару с маркизой?

— Ты обижаешь меня своим предположением. Тебе бы следовало знать, что я бы никогда не опустился до такого рода уловок. — Он усмехнулся, добавив без прежнего пафоса: — Ну, допустим, я мог бы прибегнуть к хитрости, но, честное слово, этот план придуман не мной.

— Слишком много случайных совпадений, чтобы я могла поверить в их случайность. Сначала она приводит меня сюда, потом вдруг бросает. Это неспроста.

Кит смотрел куда-то поверх кушетки.

— Мне она ничего не сказала.

Вайолет любовалась его точеным профилем.

— Джейн очень хорошо о тебе отзывается. — Вайолет прикоснулась к его предплечью и с опозданием поняла, что поступила опрометчиво. — Ты злишься?

— На тебя? — Он повернул голову и посмотрел на нее так, что у нее перехватило дыхание. Он хотел ее и не собирался это скрывать. — Если бы весь мир ополчился на меня, если бы весь мир отвернулся от меня, я нисколько не опечалился бы, если бы рядом со мной осталась только ты. Одна лишь ты. А что до случайных совпадений, так тут все просто: я увидел, как ты вошла в павильон, и последовал за тобой, полагаясь на случай. Надеясь, что застану тебя одну и, — он взглянул на свою шпагу на кушетке, — и возьму тебя в плен.

Вайолет быстро окинула взглядом серебристый клинок, который он положил поверх ее мягкой кашемировой шали. Когда она снова подняла на Кита глаза, она уже знала, что сотни мужчин могут просить ее руки, и ни к одному из них она никогда не почувствует ничего близкого к тому, что чувствовала к нему.

Неверный свет факела, красивое лицо Кита, все смешалось у нее перед глазами. Она оказалась в его объятиях в мгновение ока. Он захватил ее в плен, как и обещал. Вайолет не слишком решительно оттолкнула его, но, словно ужаснувшись содеянному, уже в следующее мгновение схватила за полы камзола и потянула к себе.

Шерсть царапнула ее щеку. Под камзолом его она чувствовала мягкость батистовой рубашки и сильное, натренированное тело. Его тело. Тело ее любимого друга. Ее тайного друга, память о котором она не могла бы предать даже под угрозой смерти.

— Ну? — спросил он, наклонив голову для поцелуя. — Ты моя пленница или нет?

Ей было, как никогда, сладостно нежиться в его объятиях, хотя сладость имела привкус горечи. Вайолет приоткрыла губы и почувствовала языком его язык. Руки Кита не давали ей упасть и при этом делали с ней что-то такое, от чего у нее подкашивались ноги. Поцелуй его лишил ее воли и наполнил желанием.

— Я не хочу навлекать на тебя позор, — сказал он у самых ее губ. — Я не хочу быть твоим тайным другом или любовником. Я не хочу, чтобы между нами было что-то такое, чего бы ты стыдилась, что вынуждена была скрывать. Но… Я хочу тебя.

Вайолет закрыла глаза.

— Мне нет дела до того, что скажут люди.

— Нет, есть.

Вайолет обвила его шею руками и подставила губы для поцелуя. Он стал целовать ее, и Вайолет бессильно опустила руки.

— Я не хочу брать тебя взаймы, — прошептал Кит.

Вайолет вздрагивала, выгибаясь ему навстречу. Он поднял на нее тяжелый от желания взгляд:

— Я хочу быть единственным мужчиной, который имеет право целовать тебя.

Вайолет затаила дыхание. Ладони Кита скользнули под лиф ее платья, накрыли грудь. Он наклонился и втянул нежный сосок в рот. Вайолет запрокинула голову, став заложницей его желания. Он нежно потянул губами другой сосок. Дыхание Вайолет участилось, когда Кит подул на блестящие от влаги соски.

— Я хочу быть единственным твоим мужчиной, — повторил он, увлекая Вайолет за собой на кушетку.