ну марш лед с колодца набирать! Бинты сами себя не прокипятят!

Неуверенно переглянувшись, авантюристки послушно подхватили старый крестьянский казан и заспешили на улицу. Поглядев на заряженный арбалет, оставшийся в углу и самодовольный взгляд оруженосца, я не сдержал протяжного стона. Сопля соплей, а поучает... И самое раздражающее, прав оказывается. Засранец!

* * *

Виной тому голодный желудок, беспокойное бормотание блондина или храп веснушчатой авантюристки, но сон решительно не шел. Повинуясь полузабытой привычке, я вышел из теплой избушки в холодную темень и похлопал себя по рукаву, в поисках кармана с сигаретами.

Собственный разочарованный вздох прозвучал в унисон с чьим-то чужим. Проморгавшись и чуть привыкнув к темноте, я обнаружил узкое пальтишко, склонившееся на колодке во дворе избушки. Устав шарахаться весь вечер по округе, Киара сидела на пеньке и задумчиво выводила заковыристые узоры палочкой на снегу.

Перед остальными она все еще играла роль «простой девчонки», но делала это с куда меньшей охотой чем прежде. С каждым новым днем она становилась все молчаливее и все чаще отлучалась от группы, бродя меж деревьев с задумчивым выражением.

Такое ощущение, что встреча с потусторонним далась ей нелегко. То ли дело в самом демоне, то ли в его «родителях», одного из которых ей пришлось самостоятельно убить.

Она не особо спешила делиться объяснениями, но, насколько я понял — недостаточно было просто убить тех двоих. Нужно было заставить их самих искренне возжелать смерти. Не только своей, но и собственного «чудом воскресшего ребенка». Решительно непонятно, как ведьме удалось провернуть такое в столь короткий срок, но, подозреваю, магия тут не при делах.

Подойдя поближе и рассмотрев рисунок, я пожал плечами:

— Чего не внутри-то?

— На диете. — даже не вздрогнув отмахнулась ведьма, не прекращая рисовать странные домики на снегу.

Грубая кривая веточка в изящных пальцах творила настоящие чудеса, изображая картину причудливой деревни на фоне огромного вулкана. Точность исполнения и многочисленные детали, типа пагоды вместо обычных крыш намекали, что это не просто рисунок.

— По дому скучаешь?

Фиолетовая встрепенулась и уставилась на меня с подозрительным прищуром.

— Просто угадал... — застегнув стеганку, я присел на замерзшую поилку для скота напротив картины.

Киара неуверенно пожевала губу, будто борясь с каким-то соблазном. Наконец, здравый смысл победил сиюминутный порыв и палочка быстро утонула в снегу, бесповоротно портя красивую картину:

— Как постановка прошла? Зрительницы аплодировали? К устам сахарным припадали, породниться предлагали?

Все-таки она надоумила...

— Не особо. Пытались в жопу засосать, но я Геной прикрылся... К чему этот цирк был? С чего вдруг решила помочь наладить отношения с личным составом?

— С того, что яд принято подмешивать в сладкие пироги, а не гнилую рыбу. Теперь эти мошки тебя не заподозрят. Во всяком случае, не сразу...

— Чего?

Ведьма раздраженно закатила глаза:

— Хватит риторики — ты уже догадался. Убей его, и твой долг будет исполнен.

Плотоядная ухмылка на бледном лице показалась неестественно вымученной. На закономерный вопрос «а нахрена тебе это?» Киара ответила пространным уроком биологии:

— Знаешь, кто самый эффективный хищник? Комар. Мелкая назойливая мошка. В отличие от волка или ястреба, он не убивает свою добычу, а кормится ею всю свою никчемную жизнь. Очень рационально, но невероятно скучно, не находишь?

— Дай угадаю, тебе надоело быть комаром?

— В точку... — глаза плотоядно заблестели в ночи. — Я притомилась облизывать клыки, глядя на витрину. Хочу наконец угостится чего-то настоящего.

— Так ты все-таки какой-то демон? Тоже смертью кормишься или типа того?

При слове «демон» красивое лицо исказила злобная гримаса, но она быстро взяла себя в руки:

— В той же степени, что и ты — навозный жук. Кормишься пшеницей взращенной на удобрениях.

Не знаю, что она за «покемон», но все-таки потусторонние силы тут, похоже, не при делах. Слишком уж по-человечески себя ведет — ни в какое сравнение с той аномальной сранью в сарае.

— Нихрена не понял, если честно. Почему ты сама его не убьешь, раз тебе так жрать охота?

Киара опять закатила глаза:

— Объясняю еще раз — смерть и боль не более чем дрожжи для хлеба. Бестелесное насекомое, подобное той озерной твари с животным восторгом довольствовалось тестом, но утонченной леди не пристало вкушать столь примитивные блюда. Леди заслуживает торт от настоящего мастера...

— Я че, похож на пекаря?

— А разве нет? Твои булочки уж очень хороши... — кокетливая улыбка едва не заставила меня перекреститься. — Скажем так, я нахожу твое гипертрофированное человеколюбие весьма аппетитным.

Вон оно что...

Я вспомнил странный взгляд детских глаз. Забивая гвозди в бочки, демон пялился на меня, будто моя реакция на происходящее занимала его куда больше, нежели кровь и боль. И чем громче хрипела рация в моей голове, тем отчетливее на детском лице проступали судороги садистского экстаза.

Чертовы извращенцы!

— А если я откажусь?

— Умрешь. — заливистый девичий смех разнесся по безмолвному двору. — Мне нравится делать твой выбор проще! Ты правда хочешь чтобы я тебя убеждала? Притвориться, будто это не самый лучший исход для тебя? Будто ты не рад, что кто-то другой взял решение на себя?

— Угу, сектор «приз» на барабане...

Оставаться в долгу у такой твари довольно чревато. Блондин срывает всю операцию, и я которую ночь тщетно пытаюсь решиться на неизбежное. Все равно он уже вряд ли когда-нибудь сможет ходить. Маловероятно, что он вообще выживет. Он погиб еще в сарае и нужно лишь довершить начатое. Избавить его от страданий и всех нас от проблем.

Каждый солдат знает, что жизнь одного не стоит жизней сотен. Идеальный вариант, как ни крути.

— Ну так... — Киара принялась закручивать лавандовые локоны на палец. — Что ты выбираешь?

— Я выбираю «хрен на воротник» и чтобы по всей твоей морде.

— Да-а-а? Как благородно! А как же город? Как же все те голодные детские ротики и наполненные слезками глазки, которыми ты так эффектно стращаешь наивных курочек?

Ну, в чем-то фиолетовая права — она и впрямь сделала мой выбор куда проще.

— А никак. В хрен мне ты мне не тарахтела. Ты и твои наивные манипуляции!

Зародившееся неверие в фиолетовых глазах быстро достигло пика, извергаясь потоками гнева:

— Не шути со мной! У нас сделка! Ты обязан мне жизнью!

— Своей, а не чужой.

Ведьма спрыгнула с колодки и с ужасающей легкостью притянула меня за воротник, злобно заглядывая в