— Нет, придется, скорее всего, тянуть эту лямку до пенсии, — уныло заявил капрал. — Образования у меня нет. Гражданской специальности — тоже. Колледжа, за который бы заплатило государство после контракта, тут также нет и не предвидится. Лопухнулся я откровенно с переселением сюда. Толку с тех больших денег, что мне тут платят… Я их разве что на шлюх в Порто-Франко потратить могу. Имуществом (как следует, со вкусом) тут тоже не обрастешь — постоянная ротация. И везде стандартная комната в казарме. Разве можно считать это домом?

— Радуйся, что есть хоть отдельная комната, — усмехнулся я, вспомнив свою матросскую казарму на объекте, с богатырским храпом хора сотни матросов, неистребимой вонью ношеных носков и ваксы и постоянным ором вечно недовольного боцмана.

Тут из автобуса вылез патрульный, который раскусывал пломбы с наших оружейных сумок, и прервал стенания капрала.

С облегчением попрощавшись с ним, полез в салон контролировать процесс вооружения отряда.

Потом была ставшая уже рутиной процедура установки большой антенны, где в очередной раз прокляли Олега с Профессором за такое конструктивное решение. Все тут делается нормально и быстро только при пустом багажнике на крыше. А при полной его загрузке остается только узкая щель. Думаю, так бы и дальше ломались каждый раз, если бы капрал с КПП не подсказал нетривиальное решение. То есть для нас нетривиальное, а для армейцев всех стран очень даже бытовое. К верхушке антенны привязывается веревочка, и, когда надо, за нее антенна оттягивается назад на нужную высоту и привязывается к лестнице заднего борта. Все гениальное просто. Правда, Проф предупреждал, что антенна нормально фурычит, только если стоит идеально прямо, «как на бабу». Вот и выбирай себе рабочий режим: или никак, или тоже никак, но чуток полегче.

Наконец выехали с КПП и попилили, нещадно пыля, орденской дорогой на юг. Ехали неторопливо, потому что Роза постоянно сидела и сканировала эфир. Как ни странно, никому мы оказались не нужны, кроме моей паранойи. Но чуйка паранойю неожиданно поддержала.

Добросовестная Роза трудилась за всех радиоэлектронным разведчиком, пока остальные давили массу простым грузом, и не жаловалась на такое несправедливое разделение обязанностей.

Проскочив, не останавливаясь, мимо Базы «Южная и Латинская Америка», завернули на крайнюю по этой дороге китайскую Базу, где действительно плотно покушали в хорошем полупустом ресторане с симпатичными официантками в национальных костюмах. Наверное, для основного контингента это место было дорогим, потому что, заглянув по дороге в одну из простых столовых, а иначе такое заведение и не назвать, увидели просто гигантские очереди к раздаче самообслуживанием. Для нас же этот ресторан показался реально очень дешевым по сравнению с Порто-Франко.

Впрочем, ничем таким экзотическим в меню мы не польстились. Только рис и тушеное мясо с овощами. Нам только проблем с желудками в дороге не хватало. Так и представил картинку: нам от бандитов бежать, а мы все сидим в ряд.

После обеда, скорее ланча, раскрыл секрет отсутствия на дорогах мощных китайских конвоев с многочисленными переселенцами, да и вообще причину очень слабого присутствия самих китайцев в Порто-Франко.

Пляжа как такового на этой Базе не было. На том месте берега, где на всех Базах был благоустроенный пляж, терпеливо сидела большая толпа китайцев, кучкуясь семьями по отдельности. Большие семьи с обилием детей. Люди, которые тут собрались, на Старой Земле явно саботировали ограничительную демографическую политику коммунистической власти Китая. Соответственно были на родине лишены многих пособий и благ. Идеальный контингент для вербовщика. Только пообещай иметь столько детей, сколько захочешь, и столько жен, сколько сможешь содержать. И вообще жить традиционной китайской жизнью без какой-либо вестернизации. И они твои.

От пляжа в море метров на двести тянулся длинный деревянный пирс. Шириной метров шесть. На сваях. Также деревянных. От пирса шел дальше в море еще понтонный мост на якорях. И уже к этому понтону причаливали корабли на достаточной глубине. Ближе к берегу — мелководье и мели.

И вот по этому пирсу сплошным потоком дисциплинированно шли китайские семьи грузиться на морское судно, которое было причалено у дальнего конца этого сооружения.

По пляжу постоянно бегали какие-то люди характерной китайской внешности с белыми повязками на голове с какими-то иероглифами и что-то выкрикивали для меня непонятное. Но тут же вставали названные ими люди и целыми семьями направлялись к пирсу, где их документы сверял со списком пост орденских патрульных. Пост состоял исключительно из белых европейцев. Целого десятка, из которого шестеро были вооружены автоматами.

Кто прошел проверку — двигались дальше по пирсу в направлении парохода. Никаких машин. Вещи у них были только те, что они несли с собой. И никакого оружия, даже в специальных сумках, что для меня уже смотрелось странно. Привык я уже тут к всеобщему вооружению народа.

В небольшом отдалении мористее стоял еще один пароходик. Очевидно, в ожидании погрузки.

Судя по величине судов и толпы на берегу — грузят китайцев в них, как шпроты в банку.

— Интересуетесь дорогой в местный Китай? — услышал я из-за спины вопрос по-английски.

Повернувшись, увидел целого капитана орденского патруля. Русого, сероглазого, с тонкими чертами лица североевропейца, а точнее не скажу за национальность.

— Да, забавно стало, — поделился с ним на том же языке своими наблюдениями по поводу отсутствия китайских конвоев на дороге и китайцев на орденских территориях.

— Проще было бы, конечно, их отправлять длинными эшелонами через Нойсхавен, но тут насмерть встал Евросоюз. Они считают, что если китайцев транспортировать за Кхамский хребет через них, то половина китайцев всеми правдами-неправдами останется жить на их землях, а они этого активно не хотят. Наелись уже в прошлой жизни нежизнеспособного мультикультурализма. Хотят жить как белые люди среди белых людей. И железную дорогу в Китай достраивать не желают по вышеозвученной причине. Пришлось устраивать этот «морской мост».

— Кстати, капитан, я вижу, что это не пассажирские суда, а сухогрузы. Вы их там внасыпку везете?

Капитан коротко хохотнул:

— Почти. Там в трюмах сделаны шестиэтажные нары.

— Это несколько бесчеловечно, не находите?

— Пока никто не жаловался. Штормов не будет до мокрого сезона. А в тихую погоду на трюм только решетку надевают. Так что спертого воздуха не будет. Остальное все терпимо для них.

— А в период штормов такой хлипкий пирс не сносит?

— В сырой сезон тут такие шторма, что даже бетонный мол снесет. Волна на этом мелководье поднимается страшная. Поэтому каждый год и строим деревянный. Так экономней получается. Лес поставляют те же китайцы с Кхама железной дорогой за счет переселенческой программы местного Китая. Строит пирс первая партия переселенцев сразу после сезона дождей. Практически задаром. За еду, бесплатное жилье, небольшую денежную компенсацию и право проезда в каюте, а не в трюме, — капитан говорил так, что можно было подумать, будто на этих пароходиках все каюты класса люкс. Но скорее всего, желанный смысл проезда в каюте был даже не в комфорте, а в том, что их возвысили над основной массой. Хоть чуть-чуть. Каюты, думаю, тоже набивают как селедки в бочку.