— Учтите, жизнь наша от этого зависит напрямую. Вся надежда только на вас, — напутствовал ее напоследок, прежде чем лечь и отрубиться.

Похоже, Роза обиделась, когда поняла, зачем ее разбудили. Тем более что в эту ночь была ее очередь дежурства по гарему.

Новая Земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

22 год, 32 число 5 месяца, четверг, 10:12.

Из лагеря Чамберса (если выживем, то обязательно надо узнать, что за крендель такой и чем знаменит, а то в Порто-Франко есть даже бульвар его имени), выехали очень рано, практически до рассвета. Как только смог дорогу различить — так и вперед. Не на пикнике все же прохлаждаемся, а, считай, в прифронтовой полосе от врага отрываемся.

Чайку быстро заваренного на паяльной лампе попили (чай местный, кстати, дрянь еще та), по батончику гематогена съели, глаза протерли, за угол на очко сходили — и в путь. Пожрать и на ходу можно.

Хороший хамон[119]мы еще на европейской базе припасли. Настоящий, испанский, из-за ленточки. Целых две ноги. Дорогой, мля! Кости от него я приказал Ингеборге не выкидывать — в спокойное время на гороховый супчик пойдут за милое дело. И настрогали его заранее, с вечера, знатно. Соленые огурцы от Саркиса еще остались, и сыр. Хлебушка тоже пока в избытке. Остальное — баловство в нашей ситуации. Разве что кофемашина за спиной жужжит, практически не останавливаясь.

Мне тоже несколько раз по полкружечки приносили. С порошковыми сливками из завалявшейся в автобусе со школьных времен упаковки. Еще со Старой Земли.

Спасибо Олегу за хорошую новую держалку под чашку около рулевой колонки слева. Удобная.

Гнал всех утром, еще до рассвета, можно сказать, пинками; ибо чую, что просто так — без приключений на наши задницы — не получится. Всегда находится на хитрую пупочную гайку свой золотой ключик. Сиденьем уже чую, что отрыв у нас от возможных преследователей если и есть, то ненадолго. Максимум нас вчера ждали в засаде на дороге к Порто-Франко, и то только до вечера. А потом и последний дурак смог бы определить направление нашего бегства. Этих направлений тут и по пальцам считать не надо.

Поэтому текущий момент требует либо затихариться в какой-нибудь глухой нычке на самом плоскогорье и переждать в ней суровую годину, сидя ровно на попе пару-тройку суток, пока бандитам не надоест по пампасам шариться и они не уберутся обратно. Запасы у них тоже не бесконечные. Как и топливо. Либо наоборот, как можно быстрее сматываться с этого плоскогорья на Южную дорогу и гнать со всей возможной скоростью в Нью-Портсмут. Там мы уже будем в недосягаемости от этих бандитских мест.

И лучше всего уже в Портсмуте пристраиваться нам к хорошему конвою. Потому как между городами хорошая банда нас зажмет и разделает под орех с гарантией. Сам я им сто лет не задался, а вот девчата-красотки для них — желанный приз. И очень востребованный товар, судя по тому, сколько места в Порто-Франко бордели занимают. Поймают нас — не завидую я девочкам.

Да и самому помирать не охота ни разу.

Поэтому в резерве есть третий вариант — засада. Найти хорошее место и валить всех напрочь, без разговоров. Но это на крайний случай оставим.

Дорога стала не сказать что плохая — просто никакая. До лагеря Чамберса еще хоть кое-как была накатанная, а дальше вся заросла уже приличного размера кустами. А в некоторых местах и мелколесьем. Вельд сменился бушем, и леса тут на плоскогорье хоть и есть, но хилые, и такое ощущение, будто прорежены кем-то, хотя следов человеческой деятельности совсем не видно.

Леса — это громко сказано. Так, рощи, точнее — колки.[120]Спрятаться если и получится, то как слону в помидорах, потому что у того глаза красные.

А деревья, видно, чем-то активно плодоносят после дождливого сезона, но останавливаться и проверять эту мутоту нет никакого желания. Да и возможности.

Вперед, только вперед!!!

Лишний раз мысленно сказал Олегу спасибо за новый бампер с кенгурятником. Действительно, кусты под себя он подминал легко, да и мелкие деревца сносил без затруднений, а тросы хорошо отводили ветки от лобового стекла, хотя и понацепляли они на себя немало сучков.

Местами видно под колесами то, что когда-то было дорогой. Проселком, если совсем уж откровенно. Но направление корректирует.

Кручу баранку и постоянно сверяюсь.

То с картой.

То с бурскими кроками.

То с ориентирами, ими же описанными.

Пока получается.

— Роза, — не оборачиваясь, громко кричу сквозь гул покрышек.

— Что, милый? — тоже надрывается, хотя ей легче: ее рот ближе к моим ушам.

— Сканер на полную мощность.

— А я что делаю? — голос обиженный.

— Не знаю, не вижу спиной, что ты делаешь, а команду исполняй. Что в эфире?

— Пока ничего.

— За сколько километров ручаешься?

— Трудно сказать. Десять примерно. От силы — двадцать. Больше наша антенна не возьмет. Пересеченка вокруг, что хочешь?

— Такая здоровая дура? — это я на антенну намекнул, но Роза поняла, о чем я думаю, и обижаться не стала.

— Жора, а ты тут видел что-либо подобное Останкинской телебашне? Или хотя бы Шаболовской? Говорят, что в Нью-Рино только такая есть. Так я это Нью-Рино постоянно ловлю.

— И что передают? — спросил, вспомнив ночной диксиленд.

— Пока передают только котировки ставок на бои без правил, что на завтра назначены. Больше ничего интересного. Реклама больше. Только она какая-то примитивная тут. Казино, ночной клуб, магазин, диски с порно — и так по кругу.

— Ладно, бди.

— Бдю, милый, бдю. А ты за дорогой смотри, не опрокинь нас в овраг.

Новая Земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

22 год, 32 число 5 месяца, четверг, 13:12.

Когда мне до смерти надоело бороться с баранкой на этой «старой дороге», решил, что небольшой привал нам всем не помешает. Все же семь часов уже за рулем. А я ни разу не профессиональный дальнобойщик.

Все устали: и мы, и автобус. Автобус больше, так как подвеска его рассчитана на бездорожье, а не на такие, с позволения сказать, дороги. Мангышлак с Устюртом отдыхают.

И когда я уже собрался сделать такое приятное для всех объявление, Роза похлопала меня по плечу и огорошила:

— Есть активность в эфире.

Я сбросил скорость и оглянулся.

— Много их?

— Не пойму, но не меньше пары источников, — ответила Шицгал. — Может, три.