определенный размер. Некоторые производители ушли из бизнеса, поскольку не могли распродать свои старые запасы, не выплачивая высоких сборов; другие сохраняли спокойствие и продолжали работу. Кое-кто вообще избежал драки, перейдя на дерево и другие строительные материалы. Тем не менее множество зданий было построено из кирпичей нового увеличенного размера – и это облегчает историкам их датировку.

Это не первый и не последний раз, когда налоги влияют на архитектуру Соединенного Королевства. В 1684 году один пекарь пытался обойти налог на очаги: именно их количество использовалось в качестве показателя при налогообложении семей. Вместо того, чтобы делать собственный дымоход, он попробовал подсоединиться к дымоходу соседа. Но взлом привел к пожару, который уничтожил двадцать домов и унес жизни множества людей. Впоследствии налог на очаги подвергся сильной критике, что побудило короля Вильгельма III ввести в 1697 году менее провокационный налог на окна. Логика была простой: чем больше окон в доме, тем больше должны платить люди. В ответ жители заколотили или заложили множество окон в тех помещениях, которые считали не такими важными. Некоторые окна остаются заложенными и по сей день, хотя налог давно отменен.

Налоги такого рода коснулись и внутреннего устройства британских домов. В 1712 году налог на узорные, печатные и окрашенные обои привел к тому, что люди стали покупать простую бумагу и самостоятельно рисовать на ней рисунки по трафарету. В 1746 году налог на стекло, сумма которого зависела от веса предмета, привел к изменению технологий, побудив стеклодувов делать более мелкую, более изящную посуду, часто с полой ножкой, известную под названием «акцизного стекла».

Великобритания – не единственная страна, в которой налоги влияют на архитектуру. Голландские дома на каналах составляют основу современной панорамы Амстердама, но своим обликом они обязаны не эстетическим факторам. Размер налога на здания зависел от ширины фасада, а не его высоты или глубины, и потому многие голландские дома были сделаны узкими, но высокими и длинными, чтобы уменьшить расходы владельцев. В свою очередь, такая схема требовала установки узких лестниц, а потому мебель и товары поднимали на верхние этажи с помощью наружных устройств. Такие крюки и подъемные колеса до сих пор торчат из стен многих сооружений. Узкие здания, сбившиеся вдоль мощеных улиц в этом живописном городе – это не часть дальновидного плана по привлечению современных туристов, а результат творческого налогового планирования.

Форма и размер кирпичей, окна, стеклянные изделия и даже размеры фасадов могут показаться мелкими эстетическими деталями, но такие схемы налогообложения и прочие муниципальные нормативы имеют накопительный эффект. Со временем эти элементы складываются и формируют ту архитектуру, которую мы сегодня считаем квинтэссенцией и неотъемлемой частью исторических районов и целых городов.

Созидательные отступы

Мансардные крыши

Мансардные крыши (иногда называемые французскими) – культовые конструкции, которые часто связывают с грандиозным всеобъемлющим проектом Жоржа Эжена Османа по преобразованию Парижа. Проведенная по заказу Наполеона III в середине XIX века перестройка центра города изменила значительную часть городского ландшафта. С реформами Османа появился нынешний классический облик города – широкие улицы и многофункциональные здания с неизменно толстыми стенами, повторяющимися деталями и сходной высотой. По верху этих облицованных известняком зданий кремового цвета идут ряды темных крутых мансардных крыш с пунктиром окон. Но на самом деле культовые крыши появились еще до Османа. Причиной их широкого распространения был не столько масштабный генеральный план одного провидца, сколько банальное ограничение высоты домов в городе.

В 1783 году Париж ввел ограничение на высоту зданий – 20 метров, но с важной оговоркой: это расстояние до линии карниза, а не до верха крыши. Исторически сложилось, что парижские здания были узкими, но высокими и глубокими. На первом этаже обычно располагался какой-нибудь магазин, над ним проживал владелец, а выше находились этажи для жильцов. Верхний этаж часто использовался в качестве кладовой, но с ростом населения эта недвижимость стала слишком ценной. Домовладельцы, стремившиеся оптимизировать жилое пространство, ответили на новый закон возведением крыш мансардного типа: получился дополнительный этаж, расположенный выше допустимого уровня, который можно было сдавать в аренду. Позднее налоги, которые стали взимать по числу окон, снизили финансовые выгоды от этой стратегии, но не положили конец стилю.

Аналогичные ограничения в других городах вывели мансардную крышу за пределы Парижа. В 1916 году в Нью-Йорке был принят закон о зонировании, накладывавший ограничения на строительство крупных зданий, мешавших свету и воздуху попадать на улицы[60]. Мансардные крыши оказались изящным способом соблюдать эти правила. Пока одни проектировщики создавали высотки из сужающихся блоков, чтобы соблюсти требования законодательства, другие отодвигали верх здания от улицы с помощью колоссальных многоэтажных мансардных крыш. Сегодня французские крыши можно найти по всей планете: некоторые были построены, чтобы соблюсти нормативы (или обойти их), а некоторые – просто потому, что красиво выглядят.

От небес до ада

Границы собственности

Еще в XIII веке был сформулирован принцип, отражающий юридические представления о владении собственностью: Cuius est solum, eius est usque ad coelum et ad inferos. В переводе – «Тот, кто владеет землей, владеет и пространством над ней и под ней, от небес до ада». Идея интуитивно понятна: здесь утверждается, что землевладельцы обладают не только участком земли, но и бесконечной вертикальной колонной пространства, простирающейся выше и ниже поверхности. Этот принцип вполне работал до появления метро, авиаперелетов и высотных зданий, но рост городов и новые технологии усложнили ситуацию. От принципа «от небес до ада» (часто сокращаемого до слов ad coelum – «до небес») отказались через столетия после его появления.

Когда в 1783 году в небо поднялся первый воздушный шар, люди начали понимать, что по основанным на ad coelum законам, если воздушный путешественник пролетит над чьей-то территорией, это будет считаться нарушением границы владений. Когда в США начала развиваться авиация, правительство ограничило ad coelum законодательными актами, установившими права самолетов – например, Законом об авиапочте 1925 года и Законом о коммерческих авиаперевозках 1926 года.

В течение последующих десятилетий стала закрепляться идея, что воздушное пространство является «дорогой общего пользования». В 1946 году дело «Соединенные Штаты против Косби» помогло положить конец самой идее владения неограниченным воздушным пространством. Проблема фермера Томаса Ли Косби заключалась в том, что его цыплята буквально пугались до смерти из-за низко пролетавших военных самолетов. Поэтому он подал в суд на правительство. Верховный суд заключил, что правительство не может требовать прав на воздушное пространство ниже определенной высоты, но при этом в постановлении четко указывалось, что принципу ad coelum «нет места в современном мире». Косби получил компенсацию за полеты, которые проходили над его собственностью на