– Что она вам сделала? – продолжал врач.

– Нет – нет, я пошутил, – ответил Орлов и быстро удалился.

Он вернулся домой, бесполезно промотавшись по городу несколько часов. Маша спала. Она заснула, как младенец. Рука девушки лежала на его подушке, и он боялся ее разбудить. Какое-то время сидел и любовался родным, таким близким и беззащитным существом. Неужели он не сможет найти выход? Он, старый боевой офицер, бывавший в разных передрягах, выживший в немыслимых ситуациях, раненый, но уцелевший, снова раненый. А теперь какой-то голод? А теперь он не может найти дурацкую лошадь, не может вспомнить инструкцию? А ведь в этом чертовом городе наверняка есть все для жизни человека! Двоих людей! – эта обидная мысль промелькнула в его голове.

Лошадь появилась внезапно, словно из розового светящегося облака, идя прямо на него. Она была не такая, как раньше. Словно сбросила добрый десяток лет, старую гриву и теперь молодцевато перед ним гарцевала. Кожа ее на боках переливалась красивыми, блестящими, сверкающими яблоками.

– Он нашел ее, сейчас он выстрелит и убьет ее! Он сделает ЭТО!

И Орлов полез в карман за пистолетом. Но, о ужас! Пистолета не оказалось и кармана тоже. И ног… Вместо них снова вялые, прозрачные протезы, и он не может сдвинуться с места. А лошадь шла прямо на него и была она не одна! В небольшом отдалении за ней шествовал целый табун таких же молодых, полных сил и жизни… и МЯСА лошадей! А он не может выстрелить, не может достать пистолет и убить!!! А они приближаются и сейчас затопчут его! Они знают его намерения! Он повернул неповоротливо свое незнакомое тело на пластилиновых прозрачных ногах и побежал. Нет, не побежал, а, неуклюже переваливаясь с одного подобия ноги на другое, рванул прочь. А табун настигал! Звери уже дышат в затылок, едва не касаясь копытами! Стоп! Перед ним стена! Больше идти некуда. Он обернулся. Табун лошадей тоже замер со знакомой лошадью во главе, а она стояла и улыбалась! Вдруг откуда-то появились собаки, маленькие и большие, крысы, кошки, голуби, воробьи… Голуби, которых он нещадно расстреливал целый месяц, они плотной стаей уселись перед ним на земле и уставились своими глазами! Это были те самые голуби – он узнавал каждого из них, помнил их глаза, взгляд, перед тем, как… Вдруг лошадь заговорила. Она нежным тихим шепотом произнесла короткую фразу, от которой ему стало дурно: «Съешь меня!» Он в бессилии обернулся на стену – это была западня, а лошадь снова улыбаясь, повторяла громче и настойчивее: «Съешь меня!»

Теперь голоса отовсюду начали повторять эту короткую фразу. И лошади, и собаки, и птицы. Крысы, змеи… Кошки… Все они приближались, повторяя все громче и громче: «Съешь меня!» Он вжался в стену, пот градом лил из его пластилинового лба, а толпа говорящих животных настаивала, громким хором оглашая все пространство вокруг: «Съешь меня!», «Съешь меня!», «Съешь меня!» Вдруг тишина разорвала его пластилиновые перепонки. Тишина давила тяжестью, все больше прижимая к стене, и, казалось, его пластилиновое тело сейчас расплющится, размажется и от него останется только след пластилиновой кляксы.

– Не хочешь? – снова нежным голосом спросила лошадь.

– А вот так? – и протянула ему пистолет. Холодное оружие спасительной тяжестью привычно легло на ладонь. Но рука не поднималась! Он не мог навести оружие! Не мог выстрелить!

– Как хочешь! – снова заговорила лошадь, и голос ее стал грустным. Она была очень расстроена, что этот человек не захотел ее съесть. Она оказалась ему не нужна, она была не интересна и ее мясо тоже!

– Что же, тогда держи, – и протянула старую тетрадь. Это был конспект! Из его глупой молодости! Те самые страницы, которые он позволил себе забыть, и теперь они были перед его глазами! Они спасены! Слава Богу! Он спасет Машку!

А розовое облако уже исчезало, и стадо лошадей, птицы и прочие твари таяли и растворялись.

Он открыл глаза. Машенька сидела рядом, встречая его нежной улыбкой. Он вернулся, он пришел к ней, и память его гениально воссоздала то, что было безвозвратно забыто и потеряно. Гениально, потому что он находился в городе, где по-другому люди делать ничего не могли. Не умели. Просто разучились.

– Да, и черт с ней, с этой лошадью, – подумал он, – перебьемся, теперь уж точно перебьемся без этого старого куска мяса.

Он летел по улицам, не замечая никого и ничего, перешагивал через площади и скверы, спеша на окраину городка, где, наконец, займется настоящим промыслом. Теперь у него была четкая инструкция – она засела в голове, и несколько ценных страниц стояли перед глазами. Он различал текст с точностью до буквы, той буквы, которую записал когда-то за лектором ровным почерком, будучи совсем юным, не зная, что это окажется спасением! Его и Маши…

Итак:

Корневище кувшинки на 49 % состоит из крахмала, на 8 % – из белка и еще около 20 % приходится на сахар. Конечно, прежде чем его грызть, вам придется высушить, растереть в муку и вымочить в проточной воде, чтобы удалить дубильные вещества. Зато потом, после просушки, эту муку можно будет использовать для выпечки над костром хлеба или тестяных полосок, накрученных на палки, или попросту забелить ею суп-болтанку для сытности.

– Суп! У них будет настоящий суп!

Он ползал между рядами тины, вяз в болотце, и ничто не могло его остановить! Он испечет настоящий Хлеб, потому что у них теперь будет мука! Как просто… Белые кувшинки не хотели отдавать свои длинные стебли, корни и, особенно, цветы. Они упирались, капризничали, и он, весь перемазавшись тиной и глиной болота, падая, но поднимаясь вновь, нарвал их несколько десятков.

Кстати, подобную муку можно сделать из обычных желудей и даже корней одуванчика, – вещали слова со страниц его конспекта.

– Одуванчик, снова одуванчик, – подумал он и полез на огромный дуб за желудями. Набрав их целую авоську, уселся передохнуть и принялся листать страницы дальше:

Полевых мышей добывать гораздо сложнее, но тоже возможно. Наблюдения за полярными волками и последующие эксперименты на людях доказали, что человек, который ест полевых мышей целиком, вместе со всеми внутренностями, получает полный комплект необходимых для жизнедеятельности питательных веществ и даже может не страдать от авитаминоза.

Теперь он расставлял силки. Здесь же, на месте, скручивал их из веревок и сетки, которую предусмотрительно подобрал по дороге на свалке, и теперь мысленно представлял, как они будут их жарить, и есть обязательно вместе с внутренностями, как говорилось в конспекте.

Лягушки: Главное – снять кожу и насадить лапки на палочки, чтобы обжарить. Конечно, можно есть и сырыми, но человек больше привык к горячей, термически обработанной пище.

Он уже представлял, как Машка будет свежевать этих зеленых маленьких “куриц”, а он приготовит замечательное блюдо на костре. Болото снова пачкало его, затягивая на грязное дно. Зеленые твари издевались, прыгали, скользили в руках, но ничто не могло остановить этого человека. И скоро большой шевелящийся пакет был набит болотными гадами. Что же, с болотом покончено! – подумал он, отряхиваясь от тины.