Шериф скривился от воспоминаний.

— В тот день, когда я приехал в лес к дому Блэйлоков, все сыновья Большого Дула и он сам были в сборе: Донни, Бодин и Вэйд. Большое Дуло чистил ружье. Он сидел в массивном кресле, и все равно казалось, что он заполняет собой всю комнату. Взглядом он мог сбить человека с ног. Я взял свой конверт, и вот тогда он наклонился и взял свои ботинки, все в свежей грязи, поставил их на стол и сказал: “Шериф Джу-джу, вот мои грязные ботинки, у меня что-то нет настроения самому их чистить. Как ты думаешь, что, если я попрошу тебя их почистить? ” Я открыл рот, чтобы сказать “нет”, но он опередил меня — вытащил из нагрудного кармана пятидесятидолларовую бумажку, положил на стол рядом со своими грязными ботинками размера, наверное, шестидесятого и проговорил:

“Само собой, не бесплатно, шериф Джу-джу. За все нужно платить, я это понимаю”.

— Я не хочу этого слышать, Джей-Ти. Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил отец.

— Мне нужно рассказать это. Мне нужно, чтобы кто-нибудь это услышал.

Шериф вгляделся в огонь. Я увидел, как отсветы и тени языков пламени заплясали на его лице, резче углубив складки.

— Я сказал Большому Дулу, что ухожу, что я не собираюсь чистить ему ботинки. На это он усмехнулся и ответил: “У всех есть своя цена, шериф Джу-джу, почему бы вам не назвать свою цену, прямо сейчас? ” Он достал из кармана еще пятьдесят долларов и положил на стол рядом с ботинками на первую бумажку.

Шериф Эмори поднял и приблизил к глазам свою предательскую правую руку, пристально рассмотрел ее.

— Нужно было покупать дочерям новую одежду, — продолжил он. — Им нечего было обуть, чтобы пойти в церковь. Все, что у них было, сносилось и изорвалось, все было чьими-то обносками. И тогда я подумал: почему бы мне не заработать сейчас несколько лишних долларов? А Большое Дуло знал, что в тот день я к нему приеду, и специально нашел в лесу лужу и набрал на ботинки побольше грязи. Когда я почистил ботинки, я вышел на улицу и только там, слыша за спиной смех сыновей Большого Дула, смог передохнуть.

Шериф крепко зажмурился и через несколько секунд снова открыл глаза.

— На следующий день я отвез своих девочек в лучший обувной магазин в Юнион-Тауне, а для Люсинды купил дорогой букет цветов. Дело было не только в том, что я обязательно хотел сделать что-то для жены, просто мне хотелось выбить из ноздрей этот затхлый дух ботинок Большого Дула, я хотел услышать запах чего-то приятного.

— Значит, Люсинда все знает?

— Нет, она ни о чем не знает. Хотя, может быть, и догадывается. Родным я сказал, что получил прибавку к жалованью. Если бы вы только знали, сколько раз я просил мэра Своупа и его чертов городской совет прибавить мне жалованье! И каждый раз, Том, он отвечал мне одно и то же: “Джей-Ти, мы обязательно учтем это в бюджете на следующий год”.

Шериф горько усмехнулся.

— Старый добрый Джей-Ти. Он все мог снести, его можно было не принимать в расчет. Он мог жить на десять центов, пока рак на горе не свистнет, и потом, с какой стати прибавлять ему жалованье? Чем он занимался целый день? Полдня старина Джей-Ти объезжает город на своей машине с гербом шерифа, а вторую половину сидит у себя в участке за столом и читает “Настоящих детективов”. Всего-то дел у него, что время от времени разыскать потерявшегося пса да вразумить соседей, поскандаливших из-за сломанной изгороди. А тем временем в городе почти каждую неделю то случалась стрельба с убийством, то ограбление, то чья-то машина прямо с водителем сваливалась в озеро Саксон. Но старый добрый шериф Эмори ничего не слышит, он безопасен, как старый беззубый пес, который только лает из-за забора, но не кусает никого.

Все это время, всего лишь за пару лишних сотен в месяц, да изредка — за бесплатный бензин, он был просто длинным бродячим призраком в шляпе с шерифской звездой — в Зефире не случалось ничего и никогда; не из-за чего было начинать расследование. Со временем станет достаточно похлопать его по плечу — и все вам сойдет с рук.

Глаза шерифа заблестели от лихорадочной ярости. И я, и мои родители поняли, что даже не представляли себе, какую муку все это время носил в себе наш шериф.

— Черт, — выругался он, — не для того я собирался приходить сюда, чтобы брызгать желчью. Мне очень жаль, что так вышло. Я заболтался, извините, — Почему же вы все это время так мучились? — спросила мама. — Почему вы не покончили со всем разом?

— Потому что.., мне нравилось быть шерифом. Мне нравилось знать, кто, чем и где занимается, мне нравилось сознавать, что люди смотрят на меня с уважением и рассчитывают на мою власть и помощь. Я словно был для всех горожан и отцом, и старшим братом, и лучшим другом одновременно: это ощущение можно передать примерно так. Может быть, мэр Своуп и его городской совет не считались со мной и не уважали меня ни дня, но жители Зефира смотрели на меня с уважением. Раньше смотрели, я хотел сказать. Вот почему я все тянул и тянул, хотя уже давно мог выйти из игры. Все началось с того, что однажды вечером Большое Дуло позвонил мне и сказал, что хочет встретиться и поговорить, что у него есть для меня предложение. Он сказал, что его бизнес не приносит никому вреда. Немного алкоголя никому не повредит, от этого человек расслабляется. Люди сами приходят к нему и просят товар, иначе он никогда не стал бы гнать самогон, так он мне сказал.

— И ты поверил ему? Господи, Джей-Ти! — Отец покачал головой, на лице его было написано презрение.

— Большое Дуло сказал мне еще кое-что. Большое Дуло сказал, что если бы он и его сыновья не держали Зефир в своих руках, то из соседнего округа давно бы уже заявилась банда Райкера, настоящие хладнокровные убийцы, и это ни для кого не секрет. Может быть, принимая от Большого Дула деньги, я вступал в союз с дьяволом, но знакомый дьявол все-таки лучше, чем новый, к повадкам которого еще нужно привыкнуть. Так сказал мне Большое Дуло. И я поверил ему, Том. Я и сейчас считаю, что в его словах была правда.

— Так, значит, все это время ты знал, где находится берлога Большого Дула? А нам ты говорил, что не в силах разыскать даже его следы и понятия не имеешь, где прячется Большое Дуло?

— Именно так. Дом Большого Дула находится неподалеку от того места на дороге, где Кори видел, как Блэйлоки продали свой ящик. Я понятия не имею, что было в ящике, Богом вам в этом клянусь, но одно я знаю точно — Геральд Гаррисон и Дик Моултри состоят в Клане уже давно. И вот теперь я предатель, и грешник, и слизняк и не имею права даже переходить улицу вместе с приличными людьми.

Шериф Эмори в упор взглянул на моего отца.

— Не нужно говорить, что я во всем виноват, Том, что за кашу я заварил. Я знаю, что поступил бесчестно. Я понимаю, что опозорил звание шерифа. Я опозорил свою семью. Теперь моя семья не пожелает мне ничего, кроме смерти, за то, что люди, которых я считал своими хорошими друзьями, смотрят на Люсинду и девочек так, словно они распутные женщины и понятия не имеют о чести и достоинстве. Я больше не останусь тут жить, я уже говорил вам это, скоро мы уедем отсюда навсегда. Но сегодня я все еще шериф города Зефир, которого выбирали вес жители, и у меня есть еще одно дело, которое я обязан довести до конца.