– Да я читаю, читаю! – отмахнулась Надежда и действительно принялась читать протокол. Начала прямо с заголовка: «Протокол осмотра места преступления – квартиры потерпевшей В.Н. Тапанайнен»… Что? – вскинулась Надежда и повернулась к Антонине. – Тапанайнен? Кто это – Тапанайнен?

– Так Валентины же фамилия была Тапанайнен, – пояснила Антонина. – Она вроде из финнов.

– Тапанайнен… – повторила Надежда.

Она вспомнила рассказ Дины о Доме призрака в Выборге и о случившемся в нем убийстве. Фамилия убитой женщины тоже была Тапанайнен. Разумеется, это может быть просто совпадением, но все же фамилия довольно редкая, не Иванова и не Кузнецова… к тому же Валентина тоже жила в Выборге… Да ведь только вчера Надежда решила, что эти два убийства, несомненно, связаны! Тогда все сходится, скорей всего эти двое, Валентина и Анфиса, были сестрами.

– Странный ты человек, Надя! – с пафосом проговорила Антонина Васильевна. – Живешь в доме, а никого из соседей не знаешь! Нет у тебя, Надя, интереса к окружающим тебя людям! Нет у тебя активной жизненной позиции…

Надежде было что возразить, но она не захотела выяснять отношения с соседкой в присутствии капитана. Еще не хватало, чтобы все узнали, что у нее были ключи от этой квартиры!

Антонина тем временем оторвалась от протокола, взяла ручку и поставила внизу размашистую подпись:

– Ну, вот и все, я ознакомилась и расписалась!

Надежда придвинула протокол поближе к себе и продолжила внимательно читать. Она решила, что эта бумага поможет ей разобраться в таинственном происшествии.

Антонина Васильевна тем временем огляделась и подошла к капитану:

– Может, вы мне поможете, раз уж вы все равно тут?

– Помочь? Чем вам помочь?

– Да вот, вы же разрешили мне забрать Валентинины азалии…

– Ну, разрешил, и что?

– Так их очень много, мне одной не справиться. Я думала, что мне сосед поможет, Вовка, а он, как назло, уехал. А вы ведь скоро запрете квартиру и опечатаете, так я не успею азалии унести. Так, может, вы мне поможете?

Капитан взглянул на Надежду, которая все еще читала протокол, вздохнул и согласился.

– И вы заодно мне их расставить поможете, – оживилась Антонина Васильевна, – вы высокий, вы до шкафа дотянетесь, а мне бы пришлось на стул забираться…

«И вовсе он не высокий», – подумала Надежда, но тут же сообразила, что хитрая Антонина пытается таким способом подольститься к простодушному капитану.

Капитан с Антониной нагрузились цветочными горшками и ушли.

Надежда проводила их взглядом и вскочила. Она хотела еще раз осмотреть квартиру Валентины, пока есть такая возможность. И первым делом направилась в комнату, где были сложены неразобранные коробки, потому что именно там хозяйничал таинственный ночной гость.

Надежда открыла дверь и сразу увидела следы ночного посещения.

Когда она была здесь прошлый раз, коробки были закрыты и составлены аккуратными рядами. Теперь же стояли как попало, большая часть открыта, содержимое вывалено на пол. Отдельно, чуть в стороне от остальных вещей, валялись два старых фотоальбома – один в обложке из красной искусственной кожи, другой обтянут бархатом. Оба альбома были открыты, часть фотографий валялась на полу.

Странно… такое впечатление, что ночной гость интересовался семейными фотографиями Валентины…

Вдруг Надежда услышала негромкий скрип входной двери.

Она решила, что капитан и Антонина уже вернулись за очередной порцией азалий, и выскочила в коридор – ей не хотелось, чтобы ее застали за несанкционированным обыском. Однако в прихожей она увидела совершенно незнакомую женщину лет сорока. Это была коротко стриженная брюнетка с хищными чертами лица. Эти черты в совокупности с черными волосами делали ее похожей на большую злую ворону.

– Вы кто? – удивленно спросила Надежда.

– Я-то известно кто, – прокаркала брюнетка, шагнув вперед. – Я инспектор комитета по надзору за соблюдением, – с этими словами она протянула Надежде какое-то удостоверение. – А вот кто вы и что делаете на этой жилплощади?

Надежда не успела разглядеть удостоверение и попыталась схватить его, но брюнетка ловко спрятала книжечку и повторила:

– Так кто же вы такая?

Надежда от такого напора слегка растерялась и промямлила:

– Соседка я… понятая…

– Понятненько! – брюнетка отстранила Надежду и первым делом заглянула в кухню. Там ее, видимо, ничто не заинтересовало, она вернулась в прихожую и снова огляделась.

Надежда опомнилась и перешла в наступление:

– Как ваша фамилия? Я не успела разглядеть, вы так быстро спрятали свое удостоверение!

– Моя фамилия? – переспросила брюнетка, досадливо поморщившись. – Допустим, Иванова. А вас я не задерживаю… пока.

С этими словами она устремилась в комнату, где хозяйничал ночной гость. Остановившись в дверях, она окинула комнату быстрым взглядом и задержала его на чем-то, расположенном слева от двери.

– И по какому праву вы здесь распоряжаетесь? – проговорила, догнав ее, Надежда.

– Это снова вы? – брюнетка повернулась к Надежде.

– А вы думали, кто-то другой? Здесь больше никого нет! Так по какому праву…

– Известно, по какому! – прокаркала брюнетка. – Вы видели мое удостоверение и должны понимать!

– Как раз его я не успела рассмотреть! – огрызнулась Надежда. – Покажите мне еще раз!

– И не подумаю! – фыркнула брюнетка. – Я же сказала – я инспектор комиссии по соблюдению надзора.

Надежде показалось, что первый раз это прозвучало как-то иначе, но она не была уверена.

– И что вам нужно в этой квартире?

– Нам стало известно, что эта квартира освободилась в связи со смертью владельца, значит, она переходит в ведение нашей комиссии, со всеми вытекающими…

– Что-то уж очень быстро вы появились! Человека еще не похоронили!

– Оперативность – наше первое правило!

Брюнетка снова взглянула влево от двери и прикрикнула на Надежду:

– Не мешайте мне выполнять свои обязанности!

– Для начала хотелось бы понять, в чем эти обязанности заключаются.

– В исполнении должностных инструкций!

Брюнетка снова взглянула налево, затем повернулась к Надежде. В руке у нее каким-то непостижимым образом оказалась настольная лампа с тяжелой подставкой.

– Так вы говорите, здесь больше никого нет? – проговорила она с угрозой и двинулась навстречу Надежде. Движения ее из резких и порывистых стали мягкими и вкрадчивыми.

– Поставьте лампу! – Надежда невольно попятилась, но не показала своего испуга. – Лампа дорогая, старинная…