– Больше никого нет? – повторила брюнетка вкрадчивым голосом и перехватила лампу поудобнее.

– Надя, ты протокол дочитала? – раздался в прихожей голос Антонины Васильевны.

Надежда обрадовалась ей как родной.

– Надя, ты где? – повторила соседка и возникла рядом с Надеждой. – А это кто?

Брюнетка помрачнела, поставила лампу на пол.

– Вот я и сама пытаюсь понять, кто она такая! – проговорила Надежда, не спуская с брюнетки настороженного взгляда. – Пришла, мельком показала какое-то удостоверение, сказала, что из какой-то непонятной комиссии… что квартира Валентины переходит в их ведение…

– С какого это перепугу? – Антонина подбоченилась, мрачно уставилась на брюнетку. – Ишь какая прыткая! По-любому, полгода должно пройти! Может, еще наследники объявятся! Ну-ка, покажите мне ваше удостоверение!

Брюнетка оскалилась, глаза ее забегали.

– Товарищ капитан! – крикнула Антонина куда-то за спину. – Подойдите, тут какая-то личность подозрительная!

И тут брюнетку словно ветром сдуло.

Она молниеносно проскочила мимо Надежды и Антонины, прошмыгнула по коридору и вылетела из квартиры, как пробка из бутылки.

– Вот так вот! – гордо проговорила Антонина Васильевна. – Я законы знаю, раньше чем через полгода никто на эту квартиру не имеет никакого права!

– А где Семужкин? – спохватилась Надежда. – Вы же его вроде звали?

– Так представляешь, его начальство срочно вызвало, он уехал, но сказал, что скоро вернется, просил нас пока из этой квартиры не уходить. А позвала я его, чтобы эту кикимору припугнуть.

– Правильно… – одобрила Надежда.

– Ты пока здесь побудь, а я остальные азалии отнесу…

Увидев неуверенность в лице Надежды, Антонина расценила ее по-своему и добавила:

– Не бойся, эта кикимора больше не вернется!

Как только Антонина удалилась с очередной порцией азалий, Надежда вернулась в комнату с коробками.

Ей не давал покоя взгляд, который подозрительная брюнетка бросала влево от двери.

Встав на то же место, где стояла та подозрительная личность, Надежда увидела на стене картинку в простой металлической рамке – березовая роща, освещенная заходящим солнцем.

Симпатичная картинка, но вряд ли она представляет собой какую-то ценность…

Однако та брюнетка определенно смотрела на эту картинку…

Надежда пожала плечами, протянула руку и сняла картинку со стены. Даже не акварель, а просто цветная печать. На всякий случай Надежда перевернула картинку обратной стороной…

Сзади за рамку была засунута фотография. На виду была обратная, белая сторона. Надежда вытащила снимок из-за рамки, повернула его к себе лицевой стороной.

На старой, черно-белой фотографии была изображена красивая комната в старом доме. В центре красовался камин, в нем лежала охапка дров, но огня не было. Справа от камина виднелся край окна. Рядом с камином на креслах сидели две молодые девушки и о чем-то, смеясь, разговаривали. Девушки были очень похожи – обе светловолосые, черты лица крупные, но приятные, только у одной волосы были распущены по плечам и завивались на кончиках, а у другой пышная коса была обернута вокруг головы.

Та, что с распущенными волосами, была похожа на Валентину. Надо же, лет тридцать, наверное, этой фотографии, а узнать можно. А вторая, с косой, верно, Анфиса, ее сестра. Похожи…

Надежда внимательно пригляделась к фотографии… и вдруг увидела на ней что-то очень знакомое.

Камин был отделан мрамором, украшен тонкой красивой резьбой, а в центре его красовался вензель. Три латинские буквы – F, W и Z. Фридрих Вильгельм Зоннентаг.

Те же три буквы, что и на Дининой табакерке.

– Вот оно как! – проговорила Надежда. – Так вот что искала здесь эта ворона…

И тут до нее дошло еще кое-что.

Наверняка эту же фотографию искал и тот человек, который пробрался в квартиру ночью.

Надежда вспомнила, как следила за ним, спрятавшись на лестничной площадке, вспомнила его неровную, чуть прихрамывающую походку – и по ее спине пробежал холодок…

В коридоре послышались шаги. Надежда вздрогнула, машинально спрятала фотографию за пазуху и выглянула в прихожую.

Это была всего лишь Антонина Васильевна.

– Ну, все, я с азалиями закончила. Пойдем отсюда, Надя.

– А ключи от квартиры?

– Ключи капитан велел отдать в жилконтору, если ему понадобится, он их снова возьмет.

Тут Надежда спохватилась, что так и не сходила в магазин. А ей ведь нужно купить молока для соуса… Антонина отнеслась к ее проблеме с пониманием и сказала, что сама занесет ключи в контору. Они расстались возле подъезда, и Надежда Николаевна направилась в магазин.

Она купила молока, заодно прихватила свежего хлеба и полкило ветчины, после чего вышла на улицу. И вдруг почувствовала знакомое покалывание в корнях волос. Обычно такое покалывание предупреждало ее об опасности или о близости какого-то криминального события. Надежда споткнулась, замедлила шаги, внимательно огляделась по сторонам. И тут же увидела впереди, рядом с тротуаром, припаркованную машину.

Обычная машина. Темная. Только вот при виде этой машины покалывание в корнях волос стало просто невыносимым. Где же она совсем недавно видела точно такую же машину? Надежда скользнула за овощной ларек, обошла его сзади, чтобы подобраться ближе к подозрительной машине. Отсюда она смогла разглядеть ее номер.

Номер как номер. ОПА 185.

И тут она вспомнила вчерашнюю ночь, когда в квартиру Валентины пробрался неизвестный тип в куртке с капюшоном. Вспомнила, как он вышел из дома и сел в темную машину. Тогда Надежда не смогла полностью прочитать номер машины, разглядела только две цифры, на которые падал свет фонаря. И цифры эти были восемь и пять.

Теперь она ничуть не сомневалась, что видела тогда именно эту машину. Так что интуиция и на этот раз ее не подвела…

Надежда, затаив дыхание, следила за машиной.

Но тут на улице появился хорошо знакомый Надежде персонаж – техник из жилконторы Нелли Владимировна. Хитрая и нагловатая особа, о которой Антонина Васильевна отзывалась с крайним неодобрением. Антонина считала, что Нелли Владимировна использует свое служебное положение в целях обогащения, проще говоря – жульничает. Антонина часто преувеличивала, но в данном случае Надежда считала, что нет дыма без огня.

Нелли Владимировна шла по улице с обычным своим выражением недовольства и озабоченности. Глядя на ее лицо, можно было подумать, что она занята решением мировых проблем. Она поравнялась с темной машиной, и тут дверца машины приоткрылась, и оттуда выглянула знакомая Надежде подозрительная брюнетка.

– Нелли Владимировна! – окликнула брюнетка техника. – Нелли Владимировна, постойте!