– Запомни номер телефона Юлия.

– О него мы точили языки в ресторане? Я наводил о нем справки.

– Разумеется, ты наводил справки. Он сейчас в Чаде.

– Точно?

– Должен быть в Чаде, – поправилась Вивьен. Конкретно – в селении Квартану, это примерно в сорока километрах от Абеше. Больше ничем помочь не могу. Мы увидимся возле автобуса. Не выплескивай свои чувства наружу, прошу тебя, иначе провалишь дело, засыплешь и себя, и меня.

– Это само собой. А ты не сможешь сама позвонить Юлию?

– Я попробую, – неуверенно пообещала Вивьен. – Поверь, я сделала все, что могла.

«Я тоже, – мысленно признался Нико. – Я тоже».

Он занес номер телефона Вергельда в память телефона, когда Вивьен прервала связь. У него появилось необоримое желание позвонить Вергельду немедленно. На восемьсот миль вокруг он был единственным человеком, который мог переправить через границу и детей, и взрослых, черных и белых, и бегемота в придачу. Он бросил взгляд на часы. Уже через семь-десять минут к летному полю подъедут автобусы с детьми.

Нико быстрым шагом вышел из здания аэропорта и направился к машине. На ходу позвонил Каталину:

– Саша, быстро к машине.

– Наконец-то, – услышал он в ответ.

Адвокат сел на место водителя и бросил быстрый взгляд на Живнова. Тот покачал головой:

– Облом?

– Был бы облом, если бы вы работали на адвоката Николаева, а Николаев не работал на Интерпол.

– Я с самого начала говорил, что эта носастая шлюха продинамит нас, – высказал свои мысли вслух подоспевший Каталин. – Она прокатила бы нас и в том случае, если бы местный волшебник превратил нас в маленьких сопливых негритят.

Мэрион с тревогой посматривала на русских парней. Похоже, беспокойство передалось и девочке. Она отлично понимала и по-русски, и по-французски, но большинство слов не разобрала. Мэрион тронула адвоката за рукав, спросив:

– Что случилось?

Нико улыбнулся ей:

– Все нормально. Девочка сядет в самолет, а нам придется задержаться здесь на пару дней. Вот и они.

Из-за поворота показался джип с ооновской аббревиатурой и фургон с названием французской телекомпании. За ними следовал первый автобус с детьми и еще одна машина с журналистами. Замыкали колонну еще два автобуса и машина с военными.

Николаев обязан был отработать все до мелочей, чтобы не вызвать подозрений даже у Сюзон. Пусть вполглаза, но за ним будут следить внимательные глаза Вивьен. Он вышел из машины, открыл заднюю дверцу и помог девочке выйти. Она вцепилась в его руку, но смотрела только на Мэрион. Нико все свое внимание сосредоточил на колонне машин. И с этого момента время побежало – не остановить. Ни секунды на передышку. Нико потянул девочку за собой.

– Мэрион! – она уперлась, стараясь вырваться. Теперь Сюзон чувствовала угрозу, исходящую от белых.

Они стали привлекать внимание. Несколько человек, включая водителей на парковке, посмотрели в их сторону. Николаев мгновенное принял решение, отпустив девочку. Сюзон кинулась к машине и там попала в объятья опекунши.

– Мэрион, – Нико склонился над дверцей. – Тебе придется проводить Сюзон до автобуса. Я пойду рядом. Ну же, – поторопил он ее. Он не был знаком с предстоящей процедурой, однако разумно предположил, что сопровождающие детей тянуть резину не станут. Быстренько выйдут из автобусов, построятся, возьмутся за руки и прошествуют прямо до самолета. Вслед им зашуршат видеокамеры, защелкают фотоаппараты репортеров. Они будут похожи на ненасытных гиен, повиснут на воротах, протиснут головы между прутьев, щелкнут и прошуршат лишний разок. Похоже, Николаев сейчас возненавидел весь мир, проклял все профессии. Он шел в трех шагах позади негритянки, задыхался от запаха пота, которого не замечал в духоте салона, не узнавал себя и своих эмоций. В висках простучало: «Почему? Почему? Почему?»

Его взгляд скользнул поверх головы Мэрион и вырвал среди встречающих кортеж высокую фигуру Вивьен. Казалось, и она выискивала его взглядом. Да, похоже, так оно и есть, заключил Нико. Он проверил догадку, помахав Вивьен рукой, и получил схожий ответ: она чуть приподняла руку в приветственном жесте.

Все шло как надо. По сценарию Нико.

И – новые сомнения. Он уже имел возможность убедиться в норовистости Сюзон. Она могла закатить нечто подобное, едва Мэрион отпустит ее руку. Она снова привлечет к себе внимание. Она заголосит на родных языках и выдаст в себе пятилетнего шпиона, которого тайно хотят переправить за границу. Может быть, среди детей она успокоится? «Куда тебя занесло!» – осадил себя Нико. Порой он выдавал желаемое за действительное. И сейчас многое отдал бы за то, чтобы Сюзон оказалась среди детей, и как можно скорее. До этого она вела себя, как взрослая, казалось, все понимает и старается помочь незнакомым дядям вернуть ее к маме. Надо напугать ее, совсем запутался Нико, словно предчувствовал непоправимое.

– Заголосишь, засранка драная, вернешься к султану, – чуть слышно прошептал он.

Именно сейчас стала чувствоваться адская жара Чада, зажатого в континентальных тисках, стало трудно дышать. Когда холодно, нужно дышать носом, а когда жарко – ртом? Нико натурально хватанул обжигающего воздуха и едва не закашлялся. Однако сейчас было не так жарко, всего тридцать семь градусов…

Приедут полицейские или нет? Полиция в Чаде коррумпирована и главной задачей считает вымогательство с белых. Господи, мысленно подгонял полицейских Нико, да ради такого дела, на котором можно набить карманы миллионами в европейской валюте, им стоит поторопиться.

А пока торопилась Вивьен. Она приветствовала людей из своей команды: кому-то крепко пожимала руку, кого-то обнимала, похлопывая по спине. Но тепла в ней было не больше, чем в лягушке. Казалось, она была чужда этим людям, отрабатывала повинную, а вместе они виделись… единомышленниками? Нико покачал головой: нет. Хотя термин вроде бы правильный. Он видел сектантов: замкнутых, не подпускающих к себе на вытянутую руку, с подозрением относящихся к окружающим. Адвокат мог поклясться, что уловил на себе липкие, враждебные взгляды «евро-французов». Это чувство оказалось до тошноты неприятным, а в голове вдруг возник странный образ. Он увидел сектантов во главе с Вивьен в прохладном помещении с окнами, расположенными высоко под потолком. Они образовали круг, переступая с ноги на ногу, будто в нетерпении. Все они были раздеты, включая и Вивьен, которая оказалась в центре круга, на наспех сколоченном подиуме. Ее голову венчал островерхий колпак. Такой же головной убор был в руках у немолодой уже коренастой женщины. Вот прозвучала медь сигнала, и женщина передала колпак своему соседу справа. Тот быстро водрузил его на голову и шагнул к помосту. Вивьен приняла его и крепко прижала его к себе. Она громко стонала под ним, но ее глаза оставались равнодушными.

Как и сейчас. Когда ее взгляд в очередной раз нашел в толпе Нико.

Проклятая жара.