в соответствии с эпохой, почему этот не оделся нормально? Не сказать, конечно, что Эдвард сам был одет подобающе, но он вообще-то не особенно сегодня планировал куда-то перемещаться. Вчера и так был сумасшедший день, причём, как у отделения, так и у Невё и его террористов. Эдвард и не думал, что сегодня кто-то снова вздумает чудить.

— Ты его раньше видел? — спросил Жиллен.

— Нет. Но… — Эд вдруг заметил рядом с парнем пистолет, который, видимо, выпал во время их небольшой потасовки, и взял его в руки. — У него Кольт M1911. Ранний период выпуска, серийный номер 154704, с левой стороны клеймо «G.H.S». Такие выпускались с 1914 по 1918 год. Судя по всему, парень прибыл из 1910-х. Или даже 1920-х.

— И что? — Познания Эдварда в области оружия совсем не произвели впечатление на Жиллена.

— Если я перемещу его в наше время, то это будет для него билет в один конец. Путешествие в будущее для путешественника во времени из прошлого всегда оказывается путешествием в один конец.

— Он преступник, и он все равно должен ответить за то, что сделал, — непреклонно ответил Жиллен.

— Нет, — неожиданно сказал Эдвард.

Он убрал пистолет в карман своего пиджака, чтобы это чудо техники не валялось тут прямо на улице. Если его кто-то найдет, то прогресс может наступить раньше, чем ему следует.

— То есть как это «нет»? — Жиллен даже растерялся от этого заявления. — Ты сам сказал, что он может вывести нас на Жана!

— Я передумал. Я поговорю с ним здесь. Только после того, когда придумаю, как исправить образовавшееся положение. — Эдвард нацепил на руку парня «Наручник», который, он очень надеялся, сработает на его группу крови.

«Наручник» — так его еще не называли. Кодовое название — «ловушка для путешественника во времени». «Наручником» его назвал Томас. Эдвард посчитал это название более подходящим, а главное — коротким, поэтому теперь так и называл эту штуковину. То, что первые модели были провальные, сильно тревожило. Точнее, не совсем провальные, они все же действовали, но только на определённую группу крови. А вот на какую — Эд не знал. Вероятность того, что «Наручник» подействует на рыжего парня, была мала. Значит, нужно разобраться с изменённой историей как можно скорее, пока он не очнулся.

— И все же это очень глупый поступок. — Эдвард покачал головой, глядя на паренька. — Я имею в виду — спасать Линкольна. Против Линкольна был целый заговор, его убийство планировалось давно. Однажды на него даже совершили покушение. Так или иначе, его все равно бы убили — не Бут, так кто-нибудь другой. Я даже готов поспорить, что он прожил не так долго после этого спасения.

— Ты прав, — согласилась Жаклин, очевидно, проверяя новую историю в интернете. — Он прожил около двух недель, а потом его… убили.

— Но он все равно должен умереть здесь и сейчас. — Эд снова подобрался к Буту и проверил, в каком тот состоянии. Убийца приходить в себя и не думал.

— А может, пусть так оно и останется? Дадим президенту пожить ещё немного, что в этом плохого? — предложила Жаклин. — История ведь изменилась не так сильно.

— Исключено, — хрипло возразил Жиллен. — Мы сохраняем историю такой, какая она должна быть. Хоть я этого и не помню, но если Линкольна убили в этом театре, то он должен быть мертв в этом театре. Прямо сейчас.

Эдвард задумался. Жиллен прав. Даже малейшее изменение в истории может повлечь за собой разрушительные последствия. Он всегда твердил, что нужно помнить об эффекте бабочки. Эд был уверен, что история поменялась гораздо сильнее, чем считает Жаклин. Об этом событии было создано столько книг, столько фильмов, столько исследований. Может, какой-нибудь прославленный историк начал свою деятельность именно с исследования об убийстве Линкольна. Может, новая версия убийства его уже не привлекла и он не стал ее исследовать, может, из-за этого он не стал прославленным историком и не написал кучу книг, которые перевернули представления об истории у других людей. Жизненные пути многих могли поменяться, возможно, поменяться кардинально… Нет, Линкольн должен умереть прямо сейчас, как и было написано во всех учебниках по истории.

— Но уже поздно, — сказала Жаклин. — Бут без сознания. А времени уже точно больше 22.15.

— Ещё не поздно, — ответил Эдвард.

В его голосе прозвучала какая-то жуткая решительность, от которой ему самому даже стало жутко.

— Что ты удумал? — едва слышно спросила Жаклин.

Жиллен же никак не комментировал. Эд был уверен, что тот уже все понял и, более того, был с этим согласен.

Эдвард вытащил из-под пиджака свой пистолет и щелкнул предохранителем.

Если Линкольна застрелит не Бут, история, конечно, тоже изменится. Но это должно произойти, потому что если Линкольна не застрелят сегодня, то история поменяется ещё сильнее. Может, сейчас уже нельзя вернуть историю в точности такой, какая она была, но сделать максимально похоже ещё есть возможность.

— Нет… — Раздался слабый голос Жаклин. Похоже, и она наконец поняла, что Эдвард собирается сделать.

— Я должен, — ответил он. — Кроме меня это сделать все равно больше никто не сможет.

— Стой!..

Но Эдвард уже отключил наушники. Сейчас ему совсем не нужен был координатор. А может, ему просто не хотелось, чтобы племянница стала свидетельницей чего-то ужасного.

***

Джон Уилкс Бут вошёл в театр Форда около 22.07 и поднялся по винтовой лестнице. Он двигался тихо и медленно, буквально скользя вдоль стен. Около белой двери, ведущей к ложам, сидел Чарльз Форбс, лакей Линкольна. Никакой охраны не было. Говорят, что телохранитель президента сидел в пивной вместе с его кучером. Бут вручил лакею свою визитку и благополучно переступил порог, подперев дверь с обратной стороны заранее принесенной ножкой от музыкальной подставки. Затем Бут подошел к двери президентской ложи и приготовился. В одной руке он держал нож, в другой — маленький однозарядный пистолет «деринджер». Когда в пьесе начался смешной момент, Бут вошел в ложу и выстрелил президенту в голову. Звук выстрела был заглушен хохотом, поэтому публика не сразу поняла, что произошло.

В президентской ложе началась суматоха. В тот день там находилось четыре человека: Авраам Линкольн, его жена Мэри Тодд Линкольн, майор Рэтбоун и его невеста Клара. Первая леди истошно кричала. Майор бросился на Бута и попытался его задержать, но тот полоснул его ножом по левой руке и махнул через ограждение на сцену. Во время прыжка он зацепился за украшение в виде американского флага и сломал ногу. Однако, несмотря на это, поднялся и обратил взор к ошалелой публике, которая не понимала, является ли это частью представления