– Помучиться?

Фрол с ужасом посмотрел на нож, который Егор держал в руке. С лезвия на траву капала кровь. Егор нагнулся, сорвал пучок травы, тщательно вытер нож, потом отбросил траву и сунул его в чехол. Затем вынул из кармана конверт и проверил его содержимое. Банкноты приятно зашелестели под его пальцами.

– Сколько там? – спросил Фрол.

– Десять тысяч евро.

Фрол присвистнул, жадно глядя на деньги.

– Отличная премия, – сказал он.

– Премия? А по-моему, больше смахивает на подачку. Когда-то такие, как он, ползали в ногах у моего отца, – процедил Егор сквозь зубы.

– Когда-то все было иначе, – сказал Фрол.

Егор отсчитал от пачки банкнот примерно четверть и протянул ему:

– Держи. Твоя доля.

Фрол взял деньги и, не пересчитывая, сунул в карман куртки.

– Тащи из машины канистры, – приказал Егор. – Надо сжечь тело.

18

Вечером того же дня Игорь Фролов уныло брел к своему дому, ссутулившись и сунув руки в карманы куртки. Смеркалось, вот-вот поселок должна была накрыть темнота.

– Эй, парень, – окликнул его кто-то. – Есть сигарета?

Фрол остановился от неожиданности.

– Нет, – ответил он, пытаясь разглядеть в темноте лицо говорящего. – Я не курю.

– Жаль. Так, может, есть чего перекусить? – спросил вдруг человек из темноты.

Фрол опешил.

– В смысле?

– В прямом. Я не жрал неделю… – голос мужчины звучал хрипловато и слабо, словно он и правда помирал он голода. Мужчина закашлялся, а затем сдавленно продолжил: – А еще бы таблеточку… Хотя бы одну.

Фрол усмехнулся. Все ясно. Очередной обдолбанный наркоша, из тех, что доедали остатки лекарств, украденных полтора года назад из местной аптеки.

– Прости, приятель, – проговорил Фрол, – колесами не торгую. Бывай!

Он повернулся, чтобы идти.

– Да мне бы всего одну… – жалобно проговорил мужчина. – Тетрациклин… Ампицилин… Что угодно.

Фрол замер в недоумении. На мгновение он почувствовал ужасное смятение, хотя еще не понял, с чем оно связано.

– Тетрациклин? – он обернулся. – Так ведь это же вроде… антибиотик.

– Точно, – сказал человек из темноты. – Рана у меня, парень. Уже загнивает… А таблеток нет. Ты бы мне помог, а? Подыхать не хочется. Мне ведь всего тридцать пять.

Холодная волна прокатилась через нутро Флора, страх взял сердце в ледяные тиски. На него накатилось предчувствие надвигающегося ужаса и темноты.

– Таблеточку… – снова прохрипел человек из темноты. – Одну. Я дам тебе денег. Хочешь?

Замерев, скованный безумным ужасом и покрывшийся мурашками Фрол стоял на месте как вкопанный и чувствовал, как что-то волнами движется вверх-вниз у него в животе.

С трудом сбросив с себя оцепенение, он повернулся и бросился бежать. И бежал так быстро, как только мог. Но на повороте в переулок споткнулся и с размаху грохнулся лицом в грязь. Приподнял голову и выплюнул набившуюся в рот мерзкую кашу. И тут же понял, что страшный человек стоит сзади. Фрол хотел вскочить на ноги, но что-то тяжелое опустилось ему на спину и вдавило в землю. Фрол понял, что это ботинок.

Темный человек наклонился к нему и проговорил:

– Где мои деньги, паренек? Куда вы их дели?

– Я… не понимаю, – пробормотал Фрол, обмирая от ужаса.

Незнакомец наклонился еще ниже.

– Деньги, – повторил он, обдав Фрола тяжелым запахом тухлятины. – Они мои. Я подставлял за них башку под пули. А что сделал ты, паренек? Что ты сделал, чтобы заслужить эти деньги?

– Я?.. – Фрол лежал под тяжелым ботинком темного человека, как полураздавленный червь. – Ни… чего…

– Верно, ничего, – усмехнулся темный человек.

– Фрол! – громко окликнул знакомый голос. – Фрол, это ты?

Тяжесть от ботинка, опущенного на спину, исчезла. Фрол повернул голову и увидел Егора Соболева.

– Ты чего тут разлегся? – воскликнул Егор и протянул ему руку.

Фрол схватился за руку приятеля и тяжело поднялся на ноги.

– А где… этот? – обескураженно спросил он.

– Кто? – не понял Егор.

Фрол недоверчиво посмотрел на него и уточнил:

– Ты что, никого здесь не видел?

Егор покачал головой:

– Нет. Ты лежал на земле и что-то бормотал. А что случилось-то?

– Ничего, – тихо ответил Фрол. – Я просто… упал.

Егор опустил руку ему на плечо и проговорил с усмешкой:

– Надо крепче стоять на ногах, Фрол. В следующий раз меня может не оказаться рядом.

– Да… – пробормотал Фрол. – Просто сегодня… – Он осекся.

– Был тяжелый день, – закончил за него Соболев. – Ничего. Утро вечера мудренее. Иди домой, Фрол. Иди домой.

19

На улице стало совсем темно. Алешка освещал дорогу маленьким фонариком, но Анна могла бы дойти до дома и с закрытыми глазами. Под глазом у Алешки темнел синяк. Разбитая нижняя губа набрякла. Анна говорила с сыном взволнованно-раздраженным голосом, хотя отлично понимала, что все ее слова пусты и несправедливы.

– Алеша, я же просила тебя больше не драться! Ну зачем ты опять?

– Так не я начал, – угрюмо отозвался сын.

– Неважно.

– Для тебя неважно, а для меня важно. Я защищался, – он с обидой взглянул на мать. – Ты же сама говорила, что я должен защищаться. Почему ты меня ругаешь?

Анна вздохнула.

– Ну хорошо. Допустим. Но ведь они всего лишь обзывали тебя. Ты мог ответить тем же. Зачем было пускать в ход кулаки?

Алешка пару секунд помолчал, а потом сказал:

– Мам, они сказали, что ты ведьма. И что тебя надо убить. И меня тоже, потому что я сатаненок.

Анна остановилась. Алешка тоже.

– Почему ты не пожаловался учительнице? – спросила она.

Он молчал.

– Алеша, почему ты не рассказал все это учительнице? – повторила мать.

Сын вздохнул, посмотрел ей в глаза и устало произнес:

– Мам, ты правда не понимаешь?

– Что я должна понять?

На лице Алеши появилось такое выражение, словно он вдруг превратился во взрослого, мудрого и серьезного, а его мать – в маленькую, неразумную и наивную девочку.

– Думаешь, учительница не знает? Все знают, и она знает.

– С чего ты взял?

– Мама, – терпеливо проговорил Алеша, – когда они меня обзывали, она стояла рядом. И она… улыбалась.