— Что именно? — поинтересовалась у нее, не зная что делать: начинать плакать или смеяться.

— Не знаю! — воскликнула она. — Нельзя же просто стоять и смотреть на это!

— От чего же? — удивленно вскинув бровь, поинтересовалась у нее. — Пусть ребята развлекутся, — пожимая плечами, проговорила, увлекая девушку в дом.

Нет, как сестру, переживающую за брата, я ее понимала, ведь она, скорее всего, живя в городе среди простых людей и считая свою жизнь скучной, не видела подобного. И поэтому подобная драка ей кажется чем-то страшным. Вот только я, видевшая и намного худшее, понимала, что до серьезных травм эта потасовка не доведет. Просто мальчикам захотелось помериться силой и доказать кто сильнее. По крайней мере, я чувствовала это так. Внутри не было чувства тревоги или страха, зато раздражение так и кипело, желая вырваться наружу криками и проклятьями.

— Но ведь… — попыталась возразить она.

— Просто послушай меня, все будет нормально, — успокаивающе проговорила, ведя ее на кухню. — Давай лучше посмотрим, что тут есть съедобного, ну или на худой конец чаю попьем.

Не знаю, от чего именно: из-за нервов или от того, что обрела вторую ипостась, но есть хотелось безумно. Утром мне так и не удалось нормально позавтракать, да и сейчас не лучшее для этого время. Но что-то мне подсказывало, если не поем, то загрызу кого-нибудь в прямом смысле этого слова.

— Ты так легко об этом говоришь, словно не переживаешь за них, — упрекнула она, присаживаясь вновь за стол.

— Почему? — удивилась, подходя к холодильнику. — Я просто знаю, что ничего серьезного не произойдет, бывало и хуже, — хмыкнула, доставая продукты для бутербродов.

Включив чайник, чтобы он нагревался, я принялась за бутерброды, надеясь, что когда закончу с этим делом, на кухне появятся парни. А если нет, то пусть пеняют на себя. Долго ждать, когда у них в попе перестанет играть чувство собственника, я не намерена. Я прекрасно понимаю, что им нужно время, чтобы выплеснуть накопившуюся злобу и ненависть, чтобы в дальнейшем это не помешало им.

— Ты в этом так уверена, будто всю жизнь с ними прожила, — пробурчала она, не желая успокаиваться.

— Знаешь, мне уже не раз говорили, что я должна прожить не один год среди оборотней, чтобы понять, что они из себя представляют и на что способны, — проговорила, ненадолго отрываясь от нарезания хлеба. — Что я этим хочу сказать, мне хватило и того времени, что пробыла в Толках, чтобы изучить вашу расу вдоль и поперек. Лживая, предательская натура, ценившая только свою шкуру — именно такое я о вас мнения.

— Ты не права, не все такие, — возразила она, наконец, отвлекаясь. — Среди нас есть и вполне хорошие, сильные и умеющие держать свое слово.

— Возможно, но единственный, кто был честен со мной, хотя и не без своей выгоды, — это Артур, — проговорила немного печально, возвращаясь к прерванному занятию.

Вспоминать о нем было тяжело, я хоть и знала парня всего ничего, но он действительно был хорошим. Он не смотрел на меня, как другие, не просил и не требовал, просто сказал как на духу, что происходит вокруг. Открыл мне глаза на обстоятельства, если можно так сказать.

— Артур всегда отличался от нашей семьи, — проговорила Катя грустно. — Он один пытался добиться, чтобы его услышали, поняли, что мы все одной крови и воевать друг с другом бессмысленно. Из него бы получился хороший альфа. Артур всегда думал о других, а только потом о себе. По-видимому, это его и погубило, — печально вздохнув, она взяла кусочек сыра и, засунув его в рот, отвернулась, словно не желая больше возвращаться к этому разговору.

Что ж, я тоже не желала продолжать эту тему, поскольку не знала, что еще можно сказать на это. Все, что я думала уже высказала, так что была не прочь и помолчать.

Когда последний бутерброд был готов, а чайник закипел, на кухне появились парни в слегка помятом виде. У Глеба была ссадина на скуле, а у Макса разбита губа. Они молча прошли и присели за стол, пряча от нас взгляд. Словно нашкодившие дети ей-богу! Вздохнув, я поставила кружки с чаем перед каждым и, присаживаясь рядом, поинтересовалась:

— Полегчало?

— Его уже ищут, — вместо ответа сказал Глеб.

Я, конечно, думала, что они ничего не расскажут по поводу драки, но чтобы так резко сменить тему…

— Кого? — непонимающе переспросила, нахмурившись.

Если он про Максимку, то я итак знаю, что его уже ищут.

«Или он хочет сказать, что до этого его не искали?» — от этой мысли по телу прошла волна ужаса.

Ведь я считала, что моего малыша ищут, и поэтому не рвалась на поиски, а выходит что, нет?! Что все это время Глеб меня просто вводил в заблуждения? Пытался успокоить? Если это так, то я… я… я не знаю, что с ним сделаю!

— Карен, — бросил, словно выплюнул, Макс, в тот самый момент, когда я намеревалась возмутиться и высказать все, о чем только что размышляла. Но это имя сбило меня с мысли, и в то же время абсолютно ничего не дало, поэтому я вопросительно выгнула бровь. Вздохнув, Макс продолжил: — Тип, про которого ты рассказала, Карен… — тут он запнулся, подбирая слова.

— Брат его пары Дарины, — усмехнувшись, продолжил Глеб, вынудив меня вздрогнуть и посмотреть на него.

— А?… — я хотела спросить, как… точнее, зачем…

Но у меня даже слов не нашлось чтобы на это как-то реагировать. Удивляться? Вот только чему? Что он — шурин Макса? Или тому, что и Глеб и Макс его хорошо знают? Если посудить так, то они все знакомы от и до! Злиться и сыпать проклятия на Макса? А поможет ли это? Единственное, что мелькнуло в голове, это мысль о том, что Макс может каким-то образом быть причастен к похищению сына. Но эта мысль быстро развеялась, когда я вспомнила, как он называл Максимку ублюдком Глеба. Как с ненавистью смотрел на меня, выплевывая эти слова.

— Мы не знаем, почему и зачем он это делает, и кто за этим стоит, — проговорил Глеб, вырывая меня из размышлений. — Но как только мы его отыщем, то обязательно узнаем, — продолжил он, положив ладонь на мою кисть и сжимая успокаивающе. — Карин, ждать осталось немного. Сейчас дело пошло быстрее, потому что стая Макса присоединилась к поиску.

Такая мелочь, а приятно. Простое пожатие руки утешало сильнее слов, давало надежду на то, что все и правда будет хорошо. Особенно, когда есть кому тебя поддержать. Когда он рядом,