— В белом доме одни предатели!

— В нашем или ихнем? — не удержался и спросил я.

— В нашем, конечно! Какое мне дело до американского? — резонно прозвучало в ответ.

Я не стал ввязываться в бессмысленный спор по причине полной политической индифферентности, закрылся в комнате, разделся и завалился на диван. Мозг отчаянно нуждался в отдыхе, но уснуть удалось далеко не сразу. Поначалу не отпускали заботы, страхи и дурные мысли. Ворочался, устраиваясь поудобней, переваливался с боку на бок, пытался ни о чём не думать. И как-то незаметно для себя уснул. А вот пробуждение вышло необычайно резким.

— Сергей, к тебе пришли! — прорвался в сон дядькин голос, и меня буквально подбросило с кровати.

В один миг я очутился посреди комнаты в одних трусах. Сердце выдало под двести ударов в минуту, взгляд заметался, выискивая сумку с топориком, и уж не знаю, какую безумную идею родил бы ещё не отошедший от сна разум, но тут в дверях показалась Зинка.

— Привет, Сергей! — сказала она, ничуть не смутившись моему виду.

— Ну дядя, блин! — повысил я голос, отмирая от испуга. — Предупреждать же надо! Мало ли чем я тут занимаюсь?!

— И чем же ты таким занимаешься? — улыбнулась девчонка, и на её щеках появились симпатичные ямочки.

Лёгонький сарафанчик соседки по части целомудренности серьёзно уступал своим историческим предтечам, что-то он оставлял открытым, а что-то предельно обтягивал, и Зинка вдруг невесть с чего показалась даже привлекательней Алёны. Мысль эта засела в голове крепко-накрепко, а скрученные в комок нервы требовали разрядки, словно и не сбросил пар только этим утром, поэтому в спортивные штаны я влез с несколько даже излишней поспешностью.

— Не видишь, что ли? Переодеваюсь! — не очень вежливо буркнул после этого, но девчонка и бровью не повела, прошла, мягко ступая босыми ступнями по паласу с геометрическим узором и уселась на стул у письменного стола.

Там её внимание сразу привлёк немалых размеров цветной постер с фигуристой девицей, всю одежду которой составляло обвивавшее обнажённые телеса чешуйчатое чудовище. И если ниже пояса исчадие хаоса худо-бедно прикрывало собой срам, то верхняя часть тела оставалась открытой.

Зинка смерила оценивающим взглядом грудь рисованной красотки и презрительно фыркнула, но осуждать мои художественные вкусы не стала, вместо этого подёргала себя за косичку и отвернулась к забитому книгами шкафу.

— А ты начитанный! — заметила она и будто между делом закинула ногу на ногу.

Сарафанчик был коротким, а ноги стройными, но я на столь явную провокацию не поддался, натянул майку и спросил:

— Чего тебе, чудо конопатое?

На это обращение соседка не обиделась, просто пропустила его мимо ушей.

— Можно я завтра у вас «Эфир-два» посмотрю? — огорошила меня девчонка неожиданной просьбой и добавила с язвительной усмешкой: — А то Яшеньке спать надо ложиться в десять часов и ни минутой позже!

Яша был её братом и ночевал в зале, где и стоял телевизор, в то время как сама Зинка на пару с младшей сестрой занимала детскую. Это всё я прекрасно знал, непонятным оказалось совсем другое.

— Что за «Эфир-два»? Фильм по кабельному, что ли? Так у нас его нет.

Зинка посмотрела на меня с нескрываемым удивлением.

— Совсем ты в своей армии от жизни отстал! Это передача такая по второму каналу. Сначала рекламу и музыкальные клипы показывают, потом видеофильм пускают. Раз кабельное папа не проводит, хоть так посмотреть.

— И во сколько всё это начинается?

— В десять вечера.

— Не-а, — покачал я головой. — Не получится. Я завтра в ночь. Так бы дядя Петя в моей комнате спать лёг, но меня дома не будет.

Зинка разочарованно вздохнула, затем с явственным недоверием прищурила свои серые глазища.

— Так быстро на работу устроился? Куда?

— По заданию твоего папеньки стану защищать от расхищения социалистическую собственность.

— А! — сразу сообразила девчонка, о чём идёт речь. — Сторожить новый корпус института будешь? Жаль. Ладно, тогда в следующую пятницу приду. Не против?

Я покачал головой и повёл настырную соседку на выход. Радиоприёмник на кухне в этот самый момент размеренно и чётко выдал:

Ален Делон, Ален Делон не пьёт одеколон…[10]

Дядька чуть чаем не поперхнулся.

— Открыли, блин, Америку! — возмутился он. — Всякую ерунду собирают!

Зинка не утерпела и нравоучительно заявила:

— Ну, дядя Петя! Песня же совсем о другом! Это лишь припев!

Девчонка обулась и вышла на лестничную клетку, а когда я запер за ней дверь, дядя Петя усмехнулся в прокуренные усы.

— Ты чего как не родной? Подменил бы я тебя на завтра, раз такое дело.

— Серьёзно? — фыркнул я. — Так и сказал бы: Боря, я вместо Сергея подежурю, а то он будет до часа ночи смотреть фильм непонятного содержания с твоей пятнадцатилетней дочерью в пустой квартире?!

— Ну да, ну да… С такими просмотрами лучше бы до её совершеннолетия повременить.

Я не дал развить мысль и перевёл разговор на другую тему:

— Что за «Эфир-два», кстати? Смотрел сам?

— Смотрел пару раз, — без особого воодушевления ответил дядька. — Её с осени девяностого показывать начали, ты уже в армию ушёл. Почему запомнил — в августе тогда беспорядки как раз случились.

— Прям беспорядки?

— Водочный бунт, — подтвердил дядя Петя. — Водку в магазины не завезли, люди талоны отоварить не смогли, ну и понеслось. А как на третий день вечером в эфир «Кинг-Конга» пустили, все фильм смотреть разошлись. Дальше уже на регулярной основе по пятницам программу сделали, вроде как для снижения уровня преступности. Так болтали.

Исторический экскурс прервал телефонный звонок, дядька снял трубку и сразу протянул её мне.

— Держи, ты сегодня на расхват.

Я выдохнул в микрофон настороженное «алло», но волновался напрасно: на том конце провода оказался Андрей Фролов.

— В качалку идём? — сходу спросил он. — И надо уже к сборке мебели приступать. Аванс-то пропили.

Мы посмеялись, и я спросил:

— Ты только проснулся, что ли?

— Какой! Весь день с Анькой фестивалили. Она прямо огонь. Секс-бомба!

— Поздравляю.

— У тебя как всё прошло?

— Давай не по телефону, — предложил я.

— Я к чему — ты аккуратней в кафетерии, — предупредил меня Фролов. — Анька говорит, там один крутой мэн вокруг Алёнки круги нарезает, при нём всегда два быка пасётся. Не братки — типа, бодигарды. А сам он чиста новый русский, только без красного пиджака и прочей мишуры. Вроде, ещё из кооператоров бывших, со связями.