– Я хотел наказать тебя, – в беспамятстве пробормотал Луиджи и увлек вслед за собой на диван. – Родная моя, прости меня, что я не сразу понял, что, причинив боль тебе, я тем самым гораздо более сильную боль причиню себе самому.

– Луиджи, пожалуйста, остановись! – пролепетала Джесс. Только необходимость успокоить его, прервать поток самобичевания удерживала ее от того, чтобы полностью раствориться в волшебстве этого удивительного момента.

– Да, да, конечно! – С прерывистым вздохом он ослабил свои объятия и пристально посмотрел на нее задумчивым, тревожным взглядом. – Я понимаю, ты можешь меня простить, но даже и не надеюсь, что ты дашь мне еще один шанс.

– Луиджи, ты ничего не понял! Я никогда бы не легла в постель с мужчиной, которого не люблю! Я была близка только с одним мужчиной – с тем, которого я любила тогда, люблю сейчас и всегда буду любить!

На мгновение на его лице появилось выражение глубокой растерянности, потом он тяжело уронил голову на ее плечо.

– Я…… О, Джесси, – невнятно пробормотал он. – До меня только что дошло! – Вдруг он поднял голову и взглянул на нее с тревогой. – Любимая, ты дрожишь!

– Я… не знаю, что со мной происходит. Не могу поверить, что это не сон. Мне кажется, что я сошла с ума…

– А ты думаешь, я чувствую себя иначе? – прошептал он. В его руках уже не было прежней твердости, когда он сжал в ладонях ее лицо и поцеловал с невероятной нежностью.

– Ты правда меня любишь? – робко спросила Джесс. У нее кружилась голова, а сердце билось так, будто готово было выпрыгнуть из груди.

– Люблю? Я боролся с собой, чтобы не произнести эти слова всякий раз, когда мы были вместе. Мне кажется, я начал бороться с этой любовью почти с того момента, когда вошел в холл отеля в Ирландии и обнаружил, что меня жадно разглядывает некая женщина-ребенок, женщина, у которой лицо ангела, уста сирены и невероятные глаза – самые порочные и одновременно невинно-прекрасные из всех, какие мне только доводилось видеть! Вот тогда-то мои инстинкты, прежде никогда не подводившие, подвели меня, и я не имел ни малейшего понятия, что они мне подсказывают….

– Между прочим, ты мне тогда не понравился, – с мстительным удовольствием вспомнила Джесс. – Как ты мне тогда не понравился, если бы ты знал! – Она обняла Луиджи, и у нее больше не было желания ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. – Ты, помнится, заявил, что я не принадлежу к тому типу женщин, которые тебе нравятся?

– Страшно вспомнить, каким дураком я был, – признался Луиджи. – Не знаю, что заставило меня так себя вести, высказывать все эти сумасшедшие утверждения… угрожать тебе! И ведь это было даже до того, как я узнал об этой проклятой статье, которую ты собиралась обо мне писать! Когда ты говоришь, что у тебя ужасный вкус в отношении мужчин, я могу только согласиться с этим целиком и полностью….

– Когда-то мне действительно так казалось, но, видимо, я ошибалась. Мой вкус безупречен, – улыбнулась Джесс, глядя на Луиджи сияющими глазами.

Он хрипло прошептал ей что-то на ухо по-итальянски.

Джесс подняла к нему лицо, соблазнительно обвивая руками его шею. К ней, кажется, возвращалось чувство юмора.

– Чувствую, мне придется учить итальянский, раз у тебя возникли проблемы с английским! – шутливо заметила она.

– Я научу тебя, – хрипло предложил он, – но при условии, что ты выйдешь за меня замуж. Итальянский – язык любви, так что нам не удастся без него обойтись.

На мгновение у Джесс внутри все замерло, даже стало трудно дышать.

– Видишь, Джесс, что делает со мной любовь, – клятвы верности, планы на будущее…. Можешь себе представить, я боюсь, что не переживу, если у нас еще что-нибудь пойдет не так.

– Да!

– Ты понимаешь мои страхи?

– Да, я выйду за тебя замуж! – выпалила она, чувствуя, что ноги ее стали ватными, как у тряпичной куклы.

Руки Луиджи нежно, бережно-бережно удержали ее от сползания на пол.

– Клянусь, что не разочарую тебя, – нежно прошептал он. – Боюсь, твоя семья не будет довольна твоим выбором. Вольная профессия, скандальная репутация!.. Слава богу, что Одри за нас.

– Одри, если бы не она……

– Если бы не наша славная Одри, нам бы потребовалось гораздо больше времени, чтобы перестать вести себя, как двум идиотам, – произнес Луиджи. – Но в конце концов я все равно нашел бы тебя, поскольку жизнь без моей славной Джесси кажется мне невозможной.

– Мне казалось, я умру от тоски! Последние несколько недель были самыми ужасными в моей жизни.… – Джесс испуганно прижалась к Луиджи в страхе, что он вдруг снова исчезнет. – Со мной творилось что-то невообразимое: я могла расплакаться в любой момент, по ночам я не могла сомкнуть глаз, и мне пришлось избегать маминого общества, потому что знала, как ей будет тяжело видеть, что я несчастна. Ты можешь не волноваться: и мама, и Чарльз – они оба тебя полюбят, как и мой сводный брат, вот увидишь!

– А мои родители будут тебя обожать, – пообещал Луиджи хрипловатым голосом, в котором чувствовалось пробуждающее желание.

– Ты уверен? – едва выговорила Джесс. Ее сильно отвлекало электризующее воздействие его целеустремленно скользивших по ее телу рук.

– Абсолютно! Я думаю, что мама примет тебя с распростертыми объятиями и заявит, что я недостаточно хорош для тебя…. – Его голос звучал все менее твердо. – Я, наверное, рассказывал тебе, что она однажды призналась, что вместо озорного мальчишки, каким я был в детстве, всегда мечтала иметь маленькую очаровательную девочку с ангельским личиком?

С нетерпеливым рычанием Луиджи стал снимать с нее рубашку.

– Вот откуда у меня такой комплекс неполноценности! – закончил он с лукавой улыбкой. – Бедный я, несчастный, никто меня по-настоящему не любил!

– Как я могу тебе верить?.. – простонала Джесс, все более распаляясь от его волшебных прикосновений. – Сознайся, ты ведь только что это придумал?!

– Но, по крайней мере, ты веришь, что я тебя люблю?

Джесс кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Тогда о чем речь? – прошептал он ей на ушко. – Давай докажем друг другу, что наши слова не расходятся с делом.