Время приближалось к восьми, и следовало торопиться. Я подъехала к криминалистической лаборатории и визгом тормозов напугала хорошенькую блондинку, спешившую на работу. Оказалось, именно эта сотрудница мне и нужна. Имя Бондаренко открыло и эту дверь, за которой пахло какой-то химией, а воздух был кондиционирован до настоящего мороза.

— Подождите в машине, — строго сказала лаборантка, когда я передала ей монеты, и я с наслаждением растянулась на заднем сиденье «Фольксвагена». Мне показалось, что я закрыла глаза всего на одну минуту, но прошло не меньше часа, прежде чем блондинка постучала в окно и просунула в него конверт с монетами и распечатку с результатами. Криминалистическая лаборатория — не частная лавочка, ее сотрудники не станут делать «левых» анализов ни за какие деньги. Понятия не имею, как Бондаренко все уладил, но меня это не касается. Зато вот они, результаты!

Я отъехала подальше от здания, расположилась в тихом месте и только там ознакомилась с распечаткой. Это оказалась одна из монет — только одна, старинная, золотая, стертая до гладкости. На одной стороне различался профиль давно забытого императора, по краю шел узор из переплетенных лавровых ветвей… Поверхность монеты еще сохранила остатки растительного алкалоида, которым обработал ее убийца. Только остатки, ведь ее держал в руках гроссмейстер, а потом еще и бедный Иржи.

Теперь я могу ехать в Иерусалим.

До Москвы я долетела самолетом — не могу позволить себе тратить время, трясясь в поезде. Хотя это был бы отличный шанс выспаться…

Сидя в Домодедово в ожидании рейса, я набрала номер Киприанова. Ответила Дебора. Она сообщила, что ее мужа нет дома, а мобильный телефон он попросту оставил в пиджаке.

Тогда я набрала номер Ёси. Подполковник ответил сразу, как будто ждал моего звонка. Я сразу перешла к делу:

— Йосеф, я нашла убийцу. Скажи, как там Георгий? С ним все нормально?

Подполковник не стал тратить время на ненужные вопросы и ответил сразу и по существу:

— Я беспокоюсь о нем. Он плохо себя чувствует. Жалуется на сердцебиение. Еще бы, при таких нервных нагрузках…

— Нервы тут ни при чем. Послушай, Йосеф, я очень рассчитываю на тебя. Своди Георгия в то кафе, помнишь, где мы были с тобой, и угости фалафелем. Делай так каждый раз, когда он захочет есть, до моего приезда. А лучше всего, поселитесь вместе с ним в гостинице рядом с домом. Приеду — все объясню.

Подполковник молчал.

— Ты мне доверяешь? — напрямик спросила я. — Тогда сделай как я прошу. Все, отбой.

Йосеф встретил меня в аэропорту Бен-Гурион. До самого Иерусалима он не задал мне ни единого вопроса, и я позавидовала его выдержке. Вот что значит военный!

Его машина — новый белый «Опель» — мягко вписывалась в повороты. Я смотрела в окно и пыталась собраться с мыслями. Что-то в этом деле у меня чересчур много противников. Вспышка слева, вспышка справа… То, что я принимала за одно вполне понятное дело — освобождение похищенного мальчика, оказалось куда сложнее. А я совсем одна! Может, рассказать о своих догадках Йосефу? А что, голова у него работает как надо, мужчина он тренированный, и нервы крепкие. Вдобавок имеет военный опыт.

Я уже открыла рот, чтобы заговорить, но тут Ёся взглянул на меня и улыбнулся. Я захлопнула рот. Нет, не надо! Лучше уж я сама, как обычно…

Георгий ожидал меня в гостинице. Лицо Киприанова было изжелта-бледным, глаза горели лихорадочным огнем.

— Что это значит? — с ходу напустился на меня Георгий. — К чему вся эта конспирация?!

— Я подозреваю, что в вашем доме подслушивающие устройства, — брякнула я. — Слыхали про «жучки»? Похитители были в курсе всех наших планов, это неспроста!

Я поймала изумленный взгляд Ёси и слегка подмигнула ему. Пусть не думает, что я спятила. Киприанов с сомнением посмотрел на меня. Но, кажется, поверил. Я давно замечаю — если самый дикий бред хотя бы отчасти напоминает голливудские фильмы, люди верят очень охотно.

— Что мы теперь должны делать? — не отставал Киприанов. — Вы привезли запись?

Я выложила на стол диск.

— Здесь все. Поблагодарите при случае Бондаренко — он нам очень помог. Сегодня мы дадим объявление в газету — как договаривались. Напрягите знакомого редактора, пусть это пойдет в сегодняшний номер.

Объявление появилось в «Иерусалимской газете». Оно гласило: «Абоненту номер… Товар получен. Назначьте сроки и место передачи. Оплата по факту. Ответ по электронному адресу… или телефону…»

— Зачем это? — поинтересовался Киприанов. И этот человек — миллионер! Что ж, когда речь идет о безопасности наших близких, все мы резко глупеем.

— Я заставляю этого урода выйти из тени. Пусть играет по нашим правилам! Если он засветится в Интернете или позвонит по телефону, вы сможете ухватить его за… ну, за глотку?

После этого Георгий меня зауважал:

— Дельно придумано, Женя. Стоит ему только… пикнуть в Сети, мои ребята его ухватят и размотают клубок… А телефон… я что-нибудь придумаю. Кстати, почему вы говорите «он»?

— Потому что на самом деле у нас только один противник. Умный, хладнокровный гад. А эти арабские мальчишки — простые исполнители. Все, теперь следующий ход за ним. А нам остается только ждать.

Георгий связался со знакомым владельцем сотовой компании. Именно ей принадлежал данный мною для связи номер. Владелец покряхтел, пожаловался на то, что такое имеют право делать только спецслужбы… Но в итоге, узнав, что речь идет о жизни мальчика, согласился на прослушку контактного номера.

Мы сидели в гостинице в полной боевой готовности. Георгий за компьютером, где-то там его помощники дежурили в офисе, ожидая ответа злодея на электронный адрес. Мы с Йосефом проводили в номере долгие часы, ожидая ответа по телефону.

Однажды подполковник рассказал мне историю своей жизни. Причем я его об этом не просила…

Оказалось, он происходил из религиозной семьи с севера — его родные до сих пор проживали в Цфате. В двенадцать Ёся потерял старшего брата, погибшего во время теракта. В восемнадцать лет Йосеф понял, что армия — его призвание. Ему пришлось выдержать небольшую домашнюю войну и пойти на разрыв с семьей, но все-таки Бар-Леви добился своего. Он стал военным. Отец не простил ему своеволия и отхода от традиций, и теперь Йосеф не поддерживал с ним отношений — старик не хотел видеть сына.

Йосеф был женат, но развелся четыре года назад — жена сказала, что устала бояться за него, и ушла к стоматологу-соседу. Ёсе пришлось переехать в другой город, чтобы не сталкиваться с ними на улице и в магазине. С тех пор он еще дважды попытался наладить свою семейную жизнь, но неудачно.

Подполковник раздражал меня тем, что ужасно напоминал меня саму. Работа занимала девяносто девять процентов его жизни. Он привык полагаться только на себя. Ни с кем не поддерживал близких отношений. Не заводил длительных романов, ограничиваясь краткими связями. Он получил хорошее образование и достиг «потолка» в своей профессии. У него была отличная репутация, и начальство его чрезвычайно ценило.