Похоже, мои слова его не слишком впечатлили.

– Она только что все это сказала?

– Не думаю, что очень ей нравлюсь.

Он вздохнул и отвел взгляд, ветер колыхал кончики его темных волос.

– Не ты ей не нравишься. Ей не нравлюсь я.

– Но она считает тебя завидным женихом.

Он закатил глаза.

– Все верно. Но только у нее на это свои причины. Тогда, в прошлом, мы были глупыми подростками, я часто вел себя с ней отвратительно и причинил много страданий. С тех пор прошло много времени, но она, похоже, до сих пор злится на меня. Но тебе не стоит из-за нее переживать.

– Она не может стать угрозой для твоего плана?

– Нет, – ответил он. Откашлявшись, он внимательно на меня посмотрел. – Я хотел сейчас начать рассказывать тебе, как нужно разводить птиц, но на улице холодно. Может быть, вернемся в дом?

Я покачала головой:

– Я не замерзла. На улице так свежо, что я перестала ощущать свое похмелье. Судя по всему, виски мне подходит.

– Во-первых, то, что ты говоришь, – кощунство. А во-вторых, я думаю, ты прекрасно справляешься с виски, – сказал он. – Ты мирно заснула. Это именно то, что должен делать каждый ирландец, но обычно все происходит иначе. – Он пошевелил рукой, и сова открыла глаза. – Начнем. Эта перчатка называется «гаунтлета». Это специальная перчатка для охоты с хищными птицами. Если ты ее не наденешь, Хутер расцарапает тебе руку.

Да, когти у этих птиц немаленькие.

Подриг взял в руку тонкий кожаный шнур, который был закреплен на ноге совы, и поместил его между своими пальцами.

– Это – путы. Обычно они крепятся к перчатке, словно поводок, но Хутер не собирается никуда улетать, поэтому я его не привязываю. Если он не на моей руке, путы фиксируются на той жердочке.

Он направился к шесту, верхняя часть которого была украшена искусственной травой.

Я пошла за ним, держась на расстоянии, как вдруг Подриг неожиданно остановился, развел руки в стороны и замер.

– Что? – спросила я.

Он покачал головой, сделал несколько шагов и вдруг начал крениться в сторону. Ноги его подкосились, и он начал оседать. Перчатка раскрылась, и, прежде чем Подриг упал, сова сделала несколько взмахов крыльями и взлетела.

В этот момент о сове я не думала.

– Подриг! – закричала я и подбежала к нему, упала на колени, стараясь удержать его. – Боже мой, ты в порядке? Что случилось?

Он лежал на земле, словно раненое животное, но не пытался встать. Его глаза были плотно зажмурены, и он тяжело дышал.

– МакГэвин. Сова. Сова, – произнес он хриплым голосом. – Я не могу допустить, чтобы он улетел. Я не могу потерять его.

Я посмотрела по сторонам, надеясь, что увижу сову на ближайшем дереве, но ее нигде не было.

– Я не знаю, куда он полетел. Что случилось? Ты в порядке?

– Нет. Я не могу потерять эту сову, просто не могу, – продолжал бормотать он. – Отец меня убьет, он просто меня убьет.

Черт. Он больше огорчен из-за совы, чем из-за того, что, по непонятным причинам, потерял равновесие и свалился на землю, словно спиленное дерево.

– Я помогу тебе вернуть Хутера, – сказала я, поглаживая его голову. – Как только ты мне скажешь, что тебе лучше. Нужно позвать на помощь?

– Нет, – слабым голосом ответил он. – Нет, я… я в порядке… я просто не могу… Я не могу его потерять. Это не должно повториться, не должно…

Господи. Мне было больно смотреть, как этот огромный сильный мужчина страдает. Больше всего в этот момент мне хотелось ему помочь, защитить его.

– Хорошо, все хорошо, – мягко сказала я и взяла его за руку. – Давай, поднимайся. Тебе нужно хотя бы сесть.

Я попыталась его поднять, но он оказался слишком тяжелым.

Наконец он пошевелился и сел, ухватившись за шест. Я села на корточки перед ним и положила руки ему на лицо. Его кожа была ледяной.

– Подриг, – мягко сказала я, убирая волосы с его лба. – Посмотри на меня.

Он поднял покрасневшие и ничего не выражавшие глаза. Такие бывают у тех, кто только что испытал приступ боли и с трудом с ним справился.

Я дотронулась рукой до его щеки.

– Я постараюсь вернуть тебе эту птицу. Дай мне перчатку, эту гаунтлету, или как она называется. – Я протянула руку и сняла с него перчатку. – Так, что мне нужно сделать? Может быть, просвистеть что-нибудь? Или крикнуть так, как кричат совы? Это как раз один из моих талантов. Ху-ху, ху-ху.

Ладно, я попыталась развеселить его, и у меня не получилось. Парень выглядел абсолютно потерянным.

– Я сейчас вернусь, – сказала я ему. – Никуда не уходи.

Я надела на руку огромную перчатку, которая закрыла не только мою ладонь, но и предплечье целиком. Внутри перчатки сохранилось тепло Подрига, и я испытала очень приятные чувства. Я направилась через поле в сторону деревьев.

Я просматривала ветки, думая о том, насколько далеко могла улететь эта сова. Я думала, что обычно птицы, живущие с человеком, возвращаются обратно, поэтому, скорее всего, эта сова тоже была где-то поблизости. Но я нигде ее не видела. Я начала паниковать, потому что думала о Подриге, который сейчас лежал на земле ни жив ни мертв.

«С ним происходит что-то серьезное», – эта мысль поразила меня, и я не хотела думать о том, что она могла оказаться правильной. Может быть, это все из-за стресса, может быть, у него случился приступ панической атаки. Но такие приступы, которые могут свалить с ног крепкого мужчину, могут быть сигналом серьезных проблем. Нельзя было оставлять это без внимания.

Я думала о том, как позже подниму в разговоре с ним этот вопрос, как вдруг заметила черно-белое оперение.

Вот она! Сова пролетела еще немного в сторону леса и приземлилась на ближайшее от меня дерево.

Она крутила головой – вероятно, в поисках добычи. Наверное, она хочет есть.

Я резко развернулась и побежала назад, к Подригу, который все еще сидел на земле, обхватив голову руками.

– Эй, я его нашла. Мне нужно приманить его. Ты его обычно на что приманиваешь? Где его еда?

Подриг не отвечал, и мне стало его безумно жалко. Я огляделась и заметила кожаный мешочек, который лежал рядом с открытой дверцей клетки. Я начала его прощупывать и наконец что-то нашла. Я очень надеялась, что это «что-то» окажется кусочком курицы…

Я снова побежала через поле; сова все еще сидела на дереве.

Наверное, она наблюдала за мной. Хотя кто ее разберет.

Я вытянула руку и положила кусочек «курицы» на внешнюю сторону ладони.

Рука начала дрожать, но я продолжала держать ее вытянутой.