— После встреч с Хаффом я всегда чувствую себя выжатой как лимон.

Бек сел за руль. Повернув ключ в замке зажигания, он извинился за то, что в кабине так жарко.

— Надо было мне оставить окна чуть приоткрытыми.

— Мне все равно. — Сэйри откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. — В Сан-Франциско я скучаю по настоящему лету. На самом деле я люблю жару.

— Мне следовало догадаться об этом.

Сэйри открыла глаза и посмотрела на него. Их взгляды встретились, и в машине словно стало еще жарче. Во всяком случае, Бек почувствовал, что весь горит. Откинувшаяся на спинку сиденья Сэйри выглядела беззащитной и очень женственной. На лбу завились колечки волос, придавая ей трогательный вид, к которому она сама отнеслась бы с презрением. Ее щеки разрумянились, и снова Бек представил, какой горячей на ощупь будет ее кожа.

Ему отчаянно хотелось это выяснить, но он не стал рисковать. Он боялся, что, прикоснувшись к Сэйри, нарушит хрупкое равновесие, установившееся между ними. Новая ситуация наверняка сложится не в его пользу. Бек спросил:

— Вы проголодались, Сэйри?

Она подняла голову и недоуменно посмотрела на него.

— Что?

— Есть хотите?

— Ах, это! — Сэйри еле заметно покачала головой. — Нет.

— Держу пари, что вы проголодались.

Мерчент долго смотрел на нее, потом наконец тронул машину. Выезжая с больничной автостоянки, он свернул в противоположную от мотеля сторону.

— «Приют» в другой стороне города, — напомнила ему Сэйри.

— Доверьтесь мне.

— Это опасно.

Он едва улыбнулся. Сэйри не добавила больше ничего, и Бек принял это за согласие ехать с ним туда, куда он направился. На окраине города Мерчент свернул с шоссе на узкую, усыпанную гравием дорогу, бегущую через густой лес. Бек доехал по ней до самого конца, где она упиралась в поляну на высоком берегу залива. Несколько машин были припаркованы возле маленького строения, которое, казалось, было готово рухнуть.

Сэйри повернулась к нему.

— Вы знаете это место?

— А вас это удивляет?

— Я думала, что это секрет, известный только местным жителям.

— Я не настолько чужой в этом городе.

Маленьким рыбным ресторанчиком владела и управляла одна и та же семья с начала тридцатых годов, когда подпольная торговля спиртным была ее основным бизнесом. Здание было построено из рифленых листов белой жести, проржавевших много лет назад. Теперь оно покосилось. В ширину в нем было не больше десяти футов, и все это место занимала кухня.

Через узкое окно посетителям подавали устриц в раковинах под красным соусом, таким острым, что из глаз лились слезы, густой суп гумбо со спинорогом и бамией, приготовленную на пару рыбу-петуха, такую вкусную, что никто не стеснялся подбирать подливку с бумажной тарелки куском французского хлеба. Все, начиная от мяса аллигатора до веточек укропа, здесь могли жарить во фритюре.

Бек заказал для них суп гумбо и сандвичи с жареными креветками. Пока их заказ готовили, он прошел к бочке сбоку от хибары, сунул руку в наколотый лед и достал две бутылки пива. Он воспользовался открывалкой, висевшей на грязной веревке на гвозде, вбитом в дерево.

— Пиво ледяное, — предупредил он Сэйри, передавая ей бутылку. — Хотите стакан?

— Они оскорбятся, если их об этом попросить. Женщина поднесла горлышко к губам, и это движение выдало в ней человека, который часто пил без стакана. Бек улыбнулся ей.

— Вы заработали еще одно очко в моих глазах.

— Я не ищу вашего одобрения. Его улыбка стала шире.

— Чертовски плохо. Вы вылетели из соревнования.

Когда их заказ был готов, они отнесли картонные коробки с едой на потрепанный непогодой стол для пикника в тени дубов. Гирлянда новогодних лампочек в разгар лета выглядела странно. Она висела на нижних ветвях, пробираясь через испанский мох. Кто-то из посетителей настроил радио в машине на станцию, которая передавала музыку в стиле зайдеко, придающую еще больше очарования этому месту.

Они начали с супа гумбо. Бек проследил, как Сэйри развертывает бумагу на сандвиче. Домашний рулет был горячим, маслянистым, хрустящим сверху и мягким внутри. В нем было много жаренных в масле креветок, нарезанного салата-латука и соуса майонез. Все это Сэйри щедро полила соусом табаско из бутылочки, стоявшей на столике, и откусила большой кусок.

— Восхитительно, — оценила она, проглотив. — В Сан-Франциско отличная еда, но у этого сандвича…

— Что?

— Вкус дома, — Сэйри улыбнулась, но печально и с каким-то сожалением.

Бек ел и пристально наблюдал за ней, зная наверняка, что Сэйри это чувствует и нервничает. Ей было неуютно под неотступным вниманием Бека, хотя она и пыталась выглядеть беззаботной.

В конце концов молодая женщина нахмурилась.

— У меня соус на лице или латук повис на губах?

— Нет.

— Тогда почему вы не спускаете с меня глаз?

Бек смотрел на нее вызывающе, заставляя придумывать невероятные объяснения, но, разумеется, Сэйри этого делать не стала. Они продолжали есть. После недолгого молчания Бек спросил:

— Вы когда-нибудь потеете?

Сэйри покосилась на него и моргнула:

— Простите?

— Здесь жарче, чем в аду. Ветра нет. Влажность не меньше девяноста процентов. Вы едите невероятно перченый соус практически столовыми ложками. И вы не потеете. Ваша кожа даже не повлажнела. Как такое возможно?

— Вы тоже не потеете.

Бек промокнул лоб рукавом и вытянул руку, демонстрируя влажное пятно.

— Пинты жидкости стекают по моей спине и скапливаются у пояса.

Это было явным преувеличением, но ему удалось заставить Сэйри искренне улыбнуться.

— Я потею, но нечасто, — призналась Сэйри. — Для этого мне приходится как следует потрудиться.

— Как приятно это слышать, — вздохнул Бек. — А то я было уже подумал, что вы инопланетянка без потовых желез.

Когда они покончили с едой, Мерчент собрал их тарелки и отнес к одной из бочек из-под бензина, использовавшейся в качестве мусорного бака. Вернувшись к столу, он уселся на столешницу, поставил ноги на скамью рядом с Сэйри, сделал глоток пива и посмотрел на нее сверху:

— Что вы имеете против дока Кэроу?

Она аккуратно поставила бутылку на стол и вытерла мокрую от конденсата ладонь бумажной салфеткой.

— Моя неприязнь к нему была так заметна?

— Очень заметна. Вам пришлось выбирать между тем, чтобы пожать руку ему или остаться прижатой ко мне… — Бек замолчал, выжидая, пока Сэйри не поднимет на него глаза, и только потом договорил: — Вы предпочли не пожимать руки доктору Кэроу. Зная, как вы относитесь ко мне, я бы сказал, что его вы просто ненавидите.