Ксения.

И надо бы не брать трубку или самой перезвонить позже, но мозг работает с явным опозданием. Все здравые мысли улетучиваются, а рука, будто бы сама тянется к экрану.

И я принимаю звонок.

– Ксюша! Привет! – щебечет Света, а мне на мгновение кажется, что недопонимание между нами лишь приснилось, и всё у нас на самом деле очень хорошо. – Как ты там? Как дела? Скоро приезжаешь?

Она засыпает меня вопросами, а я даже не пытаюсь хоть слово вставить, так она тарахтит. Замечаю Литвинова в пороге, он машет мне рукой, поторапливая, и я, прижав трубку к уху, обхватываю сумку и выбегаю в ночь. Света же рассказывает мне о какой-то ерунде, будто на том конце воображаемого провода кран прорвало.

Рассказывает, что родители затеяли ремонт, и у нас теперь в квартире не переступить. Ещё о Юлике и его новой машине, о какой-то институтской подружке, которая собралась замуж за соседского парня. В общем, о всякой ерунде.

– Ой, Ксюша, я же чего звоню! Да ещё так поздно! – это «поздно» имеет для меня двойной смысл, но я снова не успеваю ничего вставить, потому что Света продолжает «радовать» меня новостями: – Я же на работу устроилась! Представляешь?

И тут она наконец-то замолкает, явно ожидая моей реакции.

– На работу? А как же институт? И кафе студенческое… ты же там подрабатывала.

Червяк подозрения мгновенно разрастается до размеров гремучей змеи. Она обвивает сердце, сжимает его, но я отгоняю это странное ощущение, потому что пока нет повода для волнения. Пока что нет.

– Из кафе я ушла, – вздыхает и чем-то шуршит на заднем плане. – Никаких перспектив, одна беготня. А на новой работе я смогу и карьеру сделать, и новому научиться.

Голос сестры такой радостный, и я не могу ничего с собой поделать – улыбаюсь. Она всё-таки умница, хоть и совершает в последнее время очень странные поступки.

– Ты не переживай, учёба не пострадает, – уверяет, а я влезаю в распахнутую дверцу машины. Улыбаюсь стоящему у своего автомобиля Ивану, а он машет мне рукой, прощаясь. – Алё, Ксюш, ты слушаешь меня вообще?!

– Да-да, говори.

– А я уж думала, ты отключилась от радости за меня, – смеётся, а мне её смех каким-то нервным чудится, натужным. – Так вот, учеба не пострадает ни в коем случае. Ты же знаешь, как для меня важно образование. Я на неполный рабочий день устроилась, так что никаких помех будущему, одна польза.

Устраиваюсь удобнее, кое-как пристёгиваюсь, а Рома оббегает автомобиль и через мгновение хлопает своей дверцей. Мотор урчит, в ухо разливается восторгами сестра, а я не могу избавиться от навязчивого ощущения, что здесь что-то не так.

– И куда ты устроилась? И кем? – озвучиваю единственные вопросы, ответа на которые не услышала в общем потоке самой разной информации.

– Ой, а я разве не сказала? – удивляется, а я её заверяю, что не было такого. – Так в «Полиграфсервис» же, курьером! Должность маленькая, конечно, но карьеру из кресла гендиректора ведь не начинают строить. С самого низа нужно начать иногда… как ты когда-то, помнишь?

Бам, бух! Я так и знала, так и знала, что дальше будет только хуже.

– Ксюш, вместе теперь работать будем, – доносится из трубки ехидное. – Ты же рада? Скажи же, что рада.

Ага, конечно, прям писаюсь от восторга.

Я искоса смотрю на Литвинова, а он уверенно выворачивает руль, огибая ямы и кочки на дорогах. Интересно, как он к этому отнесётся?

– Ты точно хорошо подумала, что делаешь? – уточняю, хотя больше чем уверена: она отлично отдаёт себе отчёт в своих поступках.

– Конечно. «Полиграфсервис» – большая компания, там была свободная вакансия курьера, я устроилась. Отлично ведь вышло! Ты же гордишься, что сестра твоя такая умница? Мама вот мною очень гордится.

Да чтоб оно всё под землю провалилось. А я ещё обижалась, что они мне не звонят. Да лучше бы вообще забыли обо мне, чем вот так.

– Ладно, потом поговорим, сейчас я занята. Спокойной ночи.

И когда я готова сбросить звонок, слышу: «Я всегда добиваюсь, чего хочу».

Такое я уже слышала от Литвинова. Смотри-ка, собрались вокруг меня добивальщики. Одна я, как не пришей кобыле хвост.

Отключаю телефон – совсем отключаю, чтоб не звонил больше никто и, распахнув окно, выбрасываю мобильный в ночь. Надоело, всё надоело. Новый куплю.

– Что стряслось? – настороженно спрашивает Рома, но я отрицательно качаю головой. Не хочу говорить, не могу об этом всём говорить.

Это какой-то другой сон, это кошмар, от которого мне нужно избавиться. Я должна проснуться, обязана.

– Выпусти меня, пожалуйста, – прошу, а голос предательски срывается. Рома удивлённо смотрит на меня, но слушается.

Господи, как хорошо, что он не начал спорить и рассказывать, что лучше меня самой знает, что сейчас нужно – этого бы я просто не пережила.

Машина плавно останавливается у обочины, и я совсем не знаю, разрешено ли здесь парковаться. Но если не окажусь сейчас на свежем воздухе, просто захлебнусь всем тем, что изнутри распирает и рвётся слезами наружу.

Рывком распахиваю дверцу, выталкиваю себя наружу и иду куда-то, не разбирая дороги. Вокруг шумит приморский город, и даже в апреле здесь слишком много туристов. Так легко затеряться в толпе, и я именно к этому, кажется, стремлюсь. Остаться одной, подумать, решить, что делать со своей жизнью дальше.

– Кто звонил? Сестра? – Голос Ромы звенит в ушах, а я киваю.

Рома рядом, он никуда не хочет уходить. От этого мужчины не избавиться, как бы я ни пыталась. Но хочу ли, чтобы он ушёл, на самом деле, ушёл? Нет. И в этом самая большая проблема.

– Что она тебе сказала? Говори со мной, не молчи, – требует, оказываясь передо мной, не давая убежать.

– Она устроилась к нам курьером, – выдавливаю из себя по капле, а Рома мрачнеет. Видно, как в голове его усиленно крутятся шестерёнки, и я даже, кажется, слышу их громкий скрип. – Она это специально придумала, уверена. Только одного не могу понять: какого чёрта я это всё терплю.

– Как устроилась, так и уволится, – заявляет, и я понимаю, что карьера Светки в «Полиграфсервисе» закончилась, толком не начавшись. – Нашла из-за чего переживать. Прости, но мне проблемы не нужны, а твоя сестрица, похоже, решила их организовать.

– Дело не в этом. Она ещё что-то придумает. Это не закончится, пока она не перебесится, пока не найдёт новый объект. Но я не знаю, когда это случится.

Рома сжимает своими пальцами мои плечи, надавливает сильно, словно хочет их поломать, а я смотрю ему в глаза, фокусируя взгляд на чёрной радужке.

– Ты же помнишь, что мне плевать на её фокусы? – спрашивает, низко наклонившись ко мне, и наши лбы соприкасаются, а дыхание одно на двоих. – Помнишь, что она мне не нужна? Усвоила, кто мне нужен?