В другой момент от такого удара Саргас бы без проблем увернулся, но после броска томагавка он потерял равновесие и просто не успевал выйти из-под огромного молота. Ему не оставалось ничего иного кроме как поднять свой топор и встретить атаку в жёсткий блок. Но заблокировать удар демонического герцога, в буквальном смысле сжигавшего свою кровь ради вспышки беспрецедентной мощи… было проще сказать чем сделать. Драугр упал на одно колено, погрузившись в камень на несколько десятков сантиметров, его топор под весом многотонного молота с жутким скрежетом врезался в наплечник древней брони, оставив на прочнейшем металле легко различимую вмятину, а его сухая кожа, уже сожжённая во многих местах адским огнём, за считанные секунды превратилась в чёрную корку. Теперь Саргас был похож жуткого вида обугленное дерево в форме человека, но проблемы драугра на этом не окончились. Рагок был не единственным, кому он противостоял.

Лаэна, покрыв своё тело искрящей молниями золотой энергией, безрассудно бросилась в самый эпицентр адского пламени. Шкура немейской львицы была практически неразрушима, но её шерсть всё ещё вполне могла гореть, к тому же, в отличие от Саргаса, Лаэна была живой и ей нужно было волноваться о том, чтобы не вдохнуть дикий огонь и не сжечь себе к чертям все внутренности. Однако на силу и скорость её атак эти волнения никак не влияли. На драугра обрушился настоящий шквал атак и всё, что ему оставалось — это закрывать локтями и предплечьями голову, чтобы не получить критического урона.

К счастью для нежити, Рагок не мог вечно давить своим молотом с неизменной силой, тем более что после сжигания крови демон, очевидно, был бы значительно ослаблен. Так что после нескольких раундов избиений Саргас, издав боевой клич, почти не уступающий тому, что выдал бывший паладин, одним движением откинул от себя молот и выскочил из образованного атакой Рагока кратера, после чего тут же разорвал дистанцию. Выглядел глава Коалиции далеко не лучшим образом. Урон, что Лаэна нанесла ему за эти несколько секунд в разы превосходил тот, что он принял с самого начала боя. Немейская львица, получив возможность атаковать без риска контрударов, выложилась на полную. Древние доспехи драугра практически полностью развалились, открыв вид на иссушённую и обожжённую плоть, многие его мышцы были прорезаны, особенно на ногах, которые Саргас никак не мог защитить, а также немалая часть рёбер была сломана. Ни одна из этих атак не была смертельной, но даже нежить не могла сражаться вечно, вечно получая ранения. Каждая травма ослабляла главу Коалиции и теперь мощь драугра, в бою полагавшегося исключительно на грубую силу и крепость своего тела и своих доспехов, уже нельзя было считать равной Правителю даже средней, не то что поздней стадии. Рагок, сжёгший свою кровь и Лаэна, неизбежно пострадавшая от нахождения в эпицентре огненного шторма, естественно, тоже пострадали, но не надо было быть гением, чтобы понять, кто выиграл этот размен. Сейчас с Саргасом немейская львица могла бы сражаться на равных в одиночку, не то что с помощью Рагока.

Между тем, хотя Агнес не успела вовремя добраться до лучницы, вынужденная остановиться и заблокировать томагавк главы коалиции, воительница всё-таки смогла атаковать женщину-драугра дальнобойной магией наподобие той, что использовала, чтобы открыть проход Асту сквозь море огня. Разница была только в том, что на этот раз ударный поток, направленный лучнице в грудь, был ещё тоньше, лишь полметра в поперечнике. Она успела увернуться, избежав повреждения позвоночника и грудины, но её правое плечо всё-таки пострадало, а для лучника это было равноценно резкому падению силы. Единственным из вражеских Правителей, кто вышел сухим из воды, был скелет-маг, истинный вампир, выбравшись из моря огня просто развернул Карадора и поспешил обратно в тыл, но не сказать, что это было утешительной новостью. Без бойца первой линии маг был крайне уязвим, тем более что его чёрный огонь и пламя преисподней Рагока взаимно подавляли друг друга.

Создалась небольшая пауза, все восемь Правителей были в той или иной степени ранены и им нужно было несколько секунд чтобы перевести дух.

— Помоги своей кошечке, — пророкотал бывший паладин, с кровожадной ухмылкой глядя на драугра. — Буль, давай сюда!

Зомби-дворецкий в ту же секунду соскочил со спины Сиоры и появился у ноги демона. Лаэна же, кивнув, поспешила к байцзе.

— Уже считаешь, что победил? — всё таким же раскатистым басом спросил Саргас. Хотя, по сравнению с голосом демона ему не доставало глубины и мощи.

— Если ты задаёшь такие вопросы, то да. А теперь… ВОЙНА!

Неожиданно тело демонического герцога, которое должно было быть в немалой степени ослаблено после сжигания крови, разразилось мощью едва ли не большей, чем в прошлый раз. Причём пламя преисподней было лишь частью этой мощи, значительной, но не всей. Самым же странным было то, что изображённые на молоте Рагока плачущие ангелы вдруг зашевелились.

В первую секунду я даже подумал, что мне показалось, что это лишь иллюзия, созданная жаром пламени. Но затем стало понятно, что никакой это не мираж. Ангелы и правда двигались, более того, их внешность менялась. Нимбы превращались в рога, орлиные перья — в крылья летучих мышей, зажатые в руках клинки света — в искажённые и жуткие мечи хаоса, а осенённые светом великой благодати лица показывали безобразные и жестокие улыбки. В них всё ещё можно было узнать ангелов, но куда больше они теперь походили на самых настоящих демонов. И я точно знал, что это значило.

То, что называлось «живым оружием» в подавляющем большинстве случаев являлось заключёнными в металл духами. Это могли быть как духи живых существ, к примеру некромант мог заточить в оружии чью-нибудь душу, так и духами природы. Мне эти концепции были не особо понятны и с духами стихий я никогда не сталкивался, поскольку от природы моя сущность находится очень далеко. Но, к примеру, гномы часто заточали в свои молоты духов пламени, чтобы те помогали им в кузнечной работе. Были и другие варианты: запечатывание в оружии демонов, остаточных аур крови мощной нечисти, жизненной силы — за тысячи лет способов создать «живое» оружие придумали немало. Но на самом деле между таким оружием и моим Гуйаром пролегала гигантская пропасть, потому что Кровожадный Король был живым не благодаря чьей-то душа, а сам по себе. И создать подобное оружие было невозможно без одного ингредиента — силы Воплощения.

Сейчас молот Рагока ещё не стал по-настоящему живым оружием, но определённо сделал к этому первый шаг. А это означало, что бывший паладин смог показать некий отголосок мощи истинного Воплощения. Какой? Ничем кроме аспекта это быть не могло. И я был уверен где-то процентов на восемьдесят, что последний рёв Рагока: «Война!» — и был сутью избранного им аспекта. В целом ничего удивительного и неожиданного, ничего иного от демонического герцога я не ожидал. Но мощь, что он смог выдать сразу же после проявления аспекта меня по-настоящему удивила. С моего проявления прошло больше месяца, но моя «власть» до сих пор не оказывала на мою боевую силу такого эффекта. Хотелось верить, что это из-за того, что мой аспект был более универсальным и потому его польза в отдельных областях была меньше.

Между тем Саргас едва держался под натиском проявившего аспект Рагока и Буля. И даже поддержка скелета-мага и лучницы больше не могла помочь. В то же время Лаэна активно подавляла орлиный скелет. Главной силой птичьего Правителя была его скорость, но прошлой эволюцией кареглазой был фелгир — монстр грома и молний, также известный за свою невероятную скорость. А ведь в добавок к этому у неё были непробиваемая шкура немейской львицы и золотая энергия ракшасы. К тому же, в отличие от Буля, Лаэна могла держаться в воздухе. Так что несмотря на свою среднюю стадию Правителя орлиный скелет продолжал получать удар за ударом.