И только когда она увидела лицо спасителя, ухватилась рукой за спинку кресла. Набравшись наглости, она прорычала условие:

— Сашу спаси!

Заклятский в этот раз в белой рубахе и серых брюках, очень осторожно поставил Марию у машины, на краю оврага, и полез смотреть, жива ли вторая девушка. Он рычал, ругался, напрягался. Его зад углубился в перекошенный салон, ушел одним коленом вперед, другая нога в туфле уперлась об остатки сиденья.

— Беги вниз, — голос, не терпящий возражений, командный, продирающий до костей. — Горючим пахнет, сейчас взорвется.

Маша, придерживая больные ребра, скользила вниз по насыпи щебня к заросшей травой полосе. Медленно, боясь оступиться, подбирала окровавленными пальцами рваный подол голубого платья.

Борис подхватил её за талию и со всех ног бросился вниз. Маше казалось, что сознание теряется от боли, но при этом она оставалась наяву, удерживаемая шоковым состоянием. Заметив, что под мышкой у здорового оборотня лежит Александра без сознания, немного успокоилась.

Он донес их почти до леса. Сашу бережно уложил в траву, и только тогда за их спинами раздался взрыв. В фуре действительно было горючее или что-то взрывоопасное. Грохот один за другим, вспышки и пламя до небес с черным ядовитым дымом.

— Она выживет. Ты ранена, — он шептал и трогал рёбра. — Пойдешь со мной? Я вылечу.

— В прошлый раз ты не спрашивал, — она посмела снизу посмотреть вверх и наткнулась на горячие темные глаза, как понимала, полные влюбленности.

— Теперь не настаиваю, мон амур.

— Как ты здесь оказался? — она была не в себе от происшествия и восприняла врага, как кого-то близкого. И волчица внутри считала его знакомым.

— Чем старше становишься, тем ярче предчувствия. И можно даже различать, кому грозит опасность, — ответил он, чуть касаясь её плеча. — Кружил вокруг тебя, зная, что случится беда. Теперь уйду на время. Пойдем кое-что покажу.

Она не сразу пошла за ним к лесу, чего-то опасаясь, словно сделает лишний шаг, и он передумает, уволочет с собой.

— Не бойся, тебе важно знать, чем ты обладаешь.

Маша, ковыляя, добралась до первых деревьев лесной полосы. Встала рядом с Борисом, макушкой еле доставала до его плеча.

— Первое, запомни мой телефон, — учительским тоном говорил оборотень. — Девять пятерок, номер работает только на Нове. Второе, помнишь, я тебе рассказывал о Лавирующих изломах? Те проходы, которые могут менять свое месторасположение.

— Да, помню. Пять на пять метров, — кивнула Маша, невольно глядя на профессора с открытым ртом.

— Молодец, Мария, — нежно улыбнулся он. — Ты можешь призывать их. Ты, человеком рожденная по праву, данному природой, управляешь пространственными изломами.

Куда еще доступней, только в голове не укладывалось.

— Делаешь это так, — он закрыл глаза, вдохнул полной грудью, расправив руки в стороны. — Вспоминаешь запах Новы, запах пространственного излома. Мысленно желаешь войти на Нову. Призываешь врата к себе любым доступным способом. Заставляешь своей волей Лавирующий проход явиться пред тобой.

Маша вздрогнула и даже ойкнула, когда прямо перед ними открылся пространственный излом на Нову с соответствующим запахом. Лес вокруг был не настолько густой, как хвойная непролазная тайга в картине мира пять на пять метров. Настоящее окно в другое измерение.

— Пойдешь? — улыбнулся Заклятский, предлагая девушке свою руку.

— Я замужем, — она отрицательно покачала головой.

— За волком, — улыбка сползла с его лица. —Лютым волком, мон амур. В пятнадцать лет Алексей вырезал семнадцать девок и десяток маленьких детей, чтобы нам не достались. Мы их украли, чтобы семьи создать, а Лёша по-другому решил. Весь в папашу, тот то же самое творил.

Он ушел. Переступил порог Лавирующего излома и направился сквозь кусты и стволы вековых сосен вглубь леса Новы. Через два-три мгновения проход между мирами, как тряпка на ветру, метнулся ввысь и улетел, меняя свое месторасположение.

Маша набрала полную грудь воздуха, закрыла глаза. Сделала так, как учил профессор. Она звала к себе излом, манила его, чувствовала запах Новы, как вдруг он появился и ударил в нос свежестью тайги. Девушка открыла глаза. Проход был открыт. Она считала вслух. Излом стоял перед ней ровно минуту, потом с дуновением ветра умчался вдаль.

Кричали люди, орали сирены. Лицо человека было узеньким и забавным. Оправа очков роговая. Он включил маленький фонарик и смотрел на зрачки Марии.

— Вы меня слышите?! — в очередной раз он пытался докричаться до девушки. Маша улыбнулась и потеряла сознание.

***

Лёша бесился неделю. Он такого наговорил Александру Викторовичу и Фёдору, что те с ним перестали здороваться. Успокоился только когда пришел в гости Михаил и объяснил, что никто не виноват. У человека, водителя фуры, остановилось сердце. Пояснил, с какой целью настоял, чтобы девушки поехали в город до приезда мужей. Тихо, по секрету. Все выжили, Александра пришла в себя и лежала дома под присмотром Айдара.

После этого разговора и просьбы Маши Алексей позвонил бете, извинился за своё поведение, а вот Фёдору звонить не стал, воспринимая его как нижнюю ступень стаи.

Ребра Маши срослись на удивление быстро. Рана на бедре тоже не беспокоила. Но секс все равно был лелейный, мягкий и полный ласк. Чуть не со слезами на глазах Лёша целовал раненое место, его эмоциональное лицо отражало полное сочувствие. От пережитого волнения пара почти не расставалась и не выходила из дома. Только по приказу альфы боец уходил, но ненадолго. И подкупить девушке гардероб часика на четыре.

Они даже разложили диван перед телевизором, чтобы на кухню ходить было ближе. Лёша кормил супругу с ложечки и усмехался, когда она кривила лицо, позволяя с собой так поступать, как с младенцем. Именно тогда она решила, что хочет ребенка всей душой и всем сердцем без капли сомнения. Такое количество любви и нежности, что дарил ей мужчина, должно было срочно рассредоточиться на пятерых детей минимум.

А потом произошло то, что изменило жизнь Марии до неузнаваемости и послужило толчком к дальнейшему развитию событий. Альфа велел собрать Лёше отряд, натоварил Федю с Митяем и сам, возглавив тайную операцию, увел бойцов из поселка.

Леша собирался долго, нехорошее предчувствие нависло над его семьей, и Маша плакала, пытаясь убедить мужа не уезжать.

— Маняша, я в таких переделках был, — целовал он свою девочку, прощаясь у крыльца. — Ты даже не представляешь. Что мне завод защитить от Залеских, тем более на территории Новы, тут полный беспредел.

Это Машу не утешило. Он ушел на очередную войну.

Оставшись в полном одиночестве, Мария в первый день сделала генеральную уборку, закончила свои педагогические конспекты. Потом стала звонить знакомым. Вначале Ане, та говорила полтора часа, все рассказав о жизни на ферме, о здоровье Приозерных и здоровье поголовья скота. Второй звонок был к Александре, она хрипела в трубку, сообщив, что уже ходит, пригласила в гости. Виктория Сергеевна была рада Машу слышать.