Ливиец решил снизиться до предела, напугать и тем самым вразумить развязную оторву. Пройдя навстречу катеру, вертолет, отстав ненадолго, развернулся и устремился вдогонку, идя на снижение. Будучи профессионалом, ливиец планировал сделать так, чтобы поплавки вертолета, способного приводняться и в океане, едва не дотронулись до девчонки. Катер, рвущийся вперед полным ходом, естественно, не мог соперничать с винтокрылой машиной. И вот он уже рядом. Теперь надо было лишь виртуозно «придавить» деваху.

Прикусив губу, пилот ловко управлялся с послушной ему машиной. Вот уже поплавки оказались над самым катерком. Девица оглянулась. Ага, наконец-то доходит, катер сбавляет скорость! Сейчас ты поймешь, что шутить с тобой никто не собирается…

И вдруг ничем не примечательный брезент на корме откинулся в сторону, и там, как чертики из табакерки, в полный рост выросли две фигуры.

Сделав взмах рукой, Саблин бросил вперед трос, и спустя мгновение вертолет уже был заарканен за шасси «кошкой». Зиганиди направил ствол автомата на кабину, а Катя Сабурова, по-прежнему не выказывая ни тени смущения по поводу отсутствия на ней одежды, энергично рванула рычаг на секторе газа.

Катер тащил и мотал вертолет так, что главной задачей вконец ошалевшего пилота было не свалиться в море. Ливиец всеми силами пытался справиться с управлением такого знакомого, можно сказать – родного, но в одночасье ставшего таким непослушным вертолета. Так что он даже и думать ни о чем другом не мог.

– Садись! – заорал Боцман, устремив на него ствол своего автомата. – Садись, говорю, а то разнесу вдребезги!

Видя, что тут уж никак не вырваться из рук оборотней, пилот приводнился. Поплавки вертолета коснулись воды и недолгое время еще бороздили поверхность, но после того, как двигатели катера и вертолета замолчали, странная пара, состоявшая из водного и воздушного транспорта, затихла на волнах.

Пилот, сидя в кабине, в смешанных чувствах, все еще не совсем пришедший в себя, молча смотрел на троицу в катере. Сабурова, как девушка ловкая, уже успела облачиться в белые брючки и такого же цвета майку, избавившись от соблазнительной наготы. Да и на лице ее не было и тени той залихватской придурковатости, которой она и ввела в заблуждение ливийца. Она с легкой, насмешливой улыбкой поглядывала вокруг. Два ее товарища не сводили глаз с вертолетчика, направляя на него стволы.

– Странная вещь! – крикнул Николай. – Гляжу я на тебя, парень: вроде не голубой, не паралитик, а ведешь себя самым неподобающим образом. Такая девчонка тебе сигналы делает, все усилия прилагает, чтобы бравый пилот на нее внимание обратил, а он ни в какую.

– Обиделась девушка, – продолжил в том же духе Виталик. – Если бы не мы, уж не знаю… Залилась бы слезами. А так – просит нас, умоляет, дескать, помогите, ребята. Не желает со мной пилот знакомиться. Вот и пришлось на выручку идти.

Пилот, поигрывая желваками, смотрел в упор на кривлявшуюся парочку, размышляя о том, что если бы он хоть на мгновение заподозрил что-то этакое… Ведь что можно было устроить с этой скорлупой! Вот только всего не предусмотришь. И эта ошибка теперь обойдется ему ой как дорого.

– Да ты не молчи, голубь, – доброжелательно посоветовал Саблин, наблюдая за лихорадочно бегающими глазами ливийца. – И не дергайся так, а то ведь, не ровен час, мы решим, что нас провоцируешь. Не надо. Руки подними, да повыше.

– А чего с ним разговаривать, – вклинился Зиганиди. – Предлагаю продырявить, и всех делов. Зачем он нам нужен?

Предложение возымело эффект: руки пилота поползли вверх.

– Вот это другое дело, – удовлетворенно сказал Коля, – а то ведь я по старой кришнаитской привычке могу и не сдержаться, и тогда Ливия уж точно не дождется своего героя.

Небольшая команда катера даром время не теряла. Собрав нехитрую поклажу, бо€льшую часть которой составляло оружие, все они переместились в кабину вертолета. Кошку отцепили, и вертолет теперь мог снова взмыть к небесам.

– Жаль, хороший был катерок, – покачал головой Саблин, – такую веселую посудину оставляем океану на съедение… – Он с деланым сожалением, глядя на расписную красотку, поцокал языком. – Я уж не говорю о той красоте, которую привелось нашему летчику увидеть, – хихикнул он. – Когда еще приведется…

– Смейся, паяц, – толкнула его в плечо Сабурова. – Я, можно сказать, на все иду ради успеха дела…

– Никто же и не сомневается, – уверил ее Виталий, – мы с Николаем преклоняемся, чтим и боготворим. Только вот снимок бы на память….

– Шуты гороховые, – сурово заключила Катя. – Все, хватит, пора и честь знать. Заводи машину, приятель.

Ливиец скрипнул зубами и мысленно проклял всю троицу, понимая, что события начинают приобретать все более печальное направление – чем дальше, тем больше. Но в такой компании отказы не принимались.

Мощный винт, набирая обороты, гнал рябь по изумрудной поверхности моря. Машина оторвалась от воды и поднималась в воздух. Заложив вираж, аппарат, набрав высоту, стал удаляться в противоположном от берега направлении.

– Какого черта вы мне тут вкручиваете про яхту! – уже не сдерживаясь, орал замминистра.

– Когда рванет, вы убедитесь в том, что мои слова – правда. – Пятаков выглядел куда более спокойным. – Либо мы с вами договариваемся, либо никакой сделки не будет.

Ливиец издал звук, напоминающий рычание тигра. Больше всего ему сейчас хотелось раскроить голову этому Пятакову, и если бы не связанные – в переносном, конечно же, смысле – руки, он ни минуты бы не медлил. Но в том-то и дело, что вот так просто проблему не решить. И где гарантия, что Пятаков, вернее, его людишки не поставили-таки мину, несмотря на тотальный контроль?

– Дайте бумаги!

– Доставьте сначала меня на берег.

– Послушайте, Пятаков, вы понимаете, что целиком в моей власти?

– Как и то, что оружия вам не видать, если вы не образумитесь.

Изматывающие переговоры находились в критической стадии, более того – зашли в самый настоящий тупик. На палубе же ситуация обстояла более разнообразно – к «Киренаике» приближался штатный вертолет.

* * *

– Предупреждаю еще раз, обойдемся без глупостей и резких движений, – говорил Саблин мрачному ливийцу, управлявшему вертолетом. – В случае чего и пикнуть не успеешь, как я тебя ликвидирую. Нет, я тебе голову сносить не буду, а просто перережу горло. Вот этим самым ножиком.

В поле видимости пилота на несколько мгновений появилось острое как бритва лезвие. Да и вообще, о чем можно было говорить, если за спиной сидела еще парочка отморозков, готовых на все?

– Да вы поймите, у вас нет никаких шансов, – произнес пилот, вытирая мокрый от пота лоб, – вас расстреляют, как только вы окажетесь на корабле.

То, что ликвидируют его нежданных попутчиков, пилота, понятно, нисколько не заботило. Главный вопрос был по поводу собственной судьбы. А она в любом случае представлялась в крайне печальном свете.