Снова послышался свист, на этот раз как договаривались, два коротких и один длинный, Ивейна набросила плащ и выскользнула за полог шатра. Рассел осмотрел ее, вздохнул и, присев на корточки, принялся закатывать штанины. Затем то же проделал с рукавами и снова придирчиво осмотрел.

— Ладно, Ив, сойдет. Только смотри мне, вдруг остановит стража, молчи, иначе все испортишь.

Ивейна с готовностью закивала. Девин всунул ей в руки ящик с баночками и мешочками, взял за полу плаща и повел в сторону королевских шатров. Вставшим на пути королевским гренадерам мэтр пояснил, что у его высокородия вечером приключился небольшой жар, и теперь они с помощником должны проверить, как чувствует себя наследник. И если вдруг с принцем что-то случится, а Северина рядом не будет, то спросят, конечно же, с того, кто был в эту ночь дежурным… Дальше шли практически беспрепятственно.

Рассел откинул полог и пропустил внутрь шатра Ивейну. Дастиан спал, расметавшись на постели, и она с улыбкой присела рядом. Странные чувства она испытывала к нему, не такие, как к Эйнару, но Дастиан был ей, без сомнения, очень дорог, Иви даже не могла объяснить, почему. Отвела со лба свесившуюся прядь и приложила обе ладошки.

Ей показалось, что от них пошли видимые переливчастые волны, и ладно бы только ей! Рассел, стоявший за спиной и наблюдавший с неподдельным интересом, — а он впервые видел, как Иви наполняла илламой дракона, да она и сама впервые это делала осознанно! — тоже удивленно приподнял брови.

Дастиан вздохнул, и Ивейна положила ему ладони на грудь. Они смотрелись совсем миниатюрными на бугристых мышцах, проступавших под белоснежной тканью, слишком возмужал за минувший год ее… друг?

А от ладоней вновь шли волны, в этот раз много заметнее, покрывали рябью ткань и исчезали в мерно вздымающейся грудной клетке. Рассел с затаенным восторгом смотрел на это действо, и когда она поднялась, даже сделал движение, похожее на полупоклон. А затем она подошла к Эйнару.

Принц спал на животе, свесив руки вниз и зарывшись лицом в подушку. Иви с Расселом растерянно переглянулись.

— Можете его перевернуть, Рас? — шепнула она. Тот подошел ближе, и тут Эйнар открыл глаза. Рассел мигом присел и пригнулся к полу, а Эйнар схватил Иви за руку.

— Что ты здесь делаешь, Ив?

— Я, — растерялась она лишь на секунду и тут же нашлась, — я тебе снюсь, Эйнар!

— Снишься? — он потянул ее, и она, не удержавшись, упала ему на грудь, предварительно уперевшись ладошками.

— Что это? — Эйнар закрыл глаза, не выпуская ее из рук. — Что со мной происходит, Ив?

— Это просто хороший сон, Эйнар, шептала Ивейна, поглаживая его по груди и прикасаясь к вискам.

— Шикарный сон, Иви, ты даже не представляешь… — он, не открывая глаз, притянул ее к себе и прильнул к губам, вовлекая в поцелуй совершенно ошеломленную Ивейну. — Я так хочу, чтобы этот сон не заканчивался!

Рассел приподнялся над кроватью и округлил глаза. Ивейна залилась краской, но оторваться от Эйнара никак не могла. Она гладила его лоб, затылок, плечи, и ей вовсе не хотелось заканчивать этот чудесный сон. Хотелось, чтобы Эйнар и дальше целовал ее так, как сейчас, долго-долго, а потом улечься ему на плечо, обвить руками и смотреть, как он спит, слушая и упиваясь его дыханием.

— Спи, Эйнар, спи, а я буду и дальше тебе сниться, — прошептала Иви, продолжая гладить его волосы.

— Правда? Ты никуда не исчезнешь?

— Нет, я всегда буду с тобой, я же Ив!

Эйнар глубоко вздохнул, счастливо улыбнулся и прижал ее крепче. Дождавшись, пока принц уснет, Ивейна выскользнула из его рук, и пряча глаза от Рассела, быстро пошла к выходу. Поначалу шли молча, но затем Рас ее остановил.

— Погоди, Иви, — она послушно остановилась, а он заботливо подтянул шнуровку плаща, — знаешь, тебе не стоит стесняться своих чувств к нашему принцу. Вы с ним хорошая пара.

Иви удивленно посмотрела на девина. Что-что, а этого она точно не ожидала услышать.

— Что вы выдумали, Рассел, разве я ему пара? Он меня никогда не полюбит, он сам это не раз говорил. Я всего лишь его подруга детства.

— Иви, послушай меня, — Рас положил руки ей на плечи, — если я хоть немного разбираюсь в людях, Эйнар влюблен в тебя по уши, он просто сам этого не осознает. И самое главное то, что вы… В общем, если нам с тобой повезет, ты скоро сама все узнаешь. Ты даже не представляешь себе, какая ты ему пара, детка!

Ивейна недоверчиво взглянула на Рассела и тяжко вздохнула. Пора было возвращаться в шатер.

Эррегор щурился на солнце, окидывая придирчивым взглядом ристалище. Тьма раздери этот солнечный свет, может, надеть светонепроницаемую повязку? Но лишь представил, как начнет завывать этот летающий курбак Деорк, а его пучеглазые сыночки ему вторить, тут же махнул рукой. Ни к чему давать повод к лишним разговорам, а тем более показывать, что он, амир Андалурсии Эррегор Болигард, не доверяет своим соперникам.

Весь смех был в том, что ни один из присутствующих ничуть не сомневался, что амир Болигард и близко не обманывается в своих коварных соседях, и если бы не насущная необходимость, ни в жизнь не позволил бы своему дорогому мальчику и Сагидаровому парнишке соглашаться на поединок.

Но судя по тому, что сюда явились и царь Линьерры Актеон Седьмой, и правитель Солуна Светлейший князь Гетерей, — так ладно князь, граница Солуна с Андалурсией тянется почти по всему континенту, а вот царя какого тьма принесла, если с Линьеррой они даже не соседи? — языкатый Деорк уже всему свету наплел, какие немощные и хилые стали андалурские драконы.

Князь Гетерей успел при той короткой встрече наедине, когда они перекинулись парой слов после ужина, шепотом поведать Эррегору, как распинался Деорк перед ним с Актеоном. И что Огнедышащим пришел конец, и что если сейчас у Болигардов не забрать земли, их всех ждет большая беда, и еще множество всяких страхов.

Эррегор уж как мог себя сдерживал, чтобы не пойти назад в шатер да не вытащить за грудки лживую косоглазую жабу. Все бы и без поединка увидели, чего стоит Дракон Света против Огнедышащего даже в самой слабой своей ипостаси. Но так нельзя, поединок объявлен, пускай будет поединок. Что ж, теперь и посмотрим, кто тут хил да немощен.

Амир залюбовался Эйнаром, как раз вызжавшим на ристалище на большом, черном мораве. Как же изменился всего лишь за год геронский мальчик, а ведь совсем недавно был таким щуплым, прямо насквозь светился, кожа да кости! Будто вчера это было, когда Эррегор прилетел осмотреть его после слишком раннего обращения и когда он впервые увидел свою любимую…

А ведь он ее не видел тогда, вдруг подумалось Эррегору, он же слепой был почти, он сердцем ее почуял, Тона ему и спину вылечила, и глаза, и душу. Чтобы снова ранить в самое сердце. И как же так приключилось с ними, что живут они теперь вдали друг от друга, как чужие, а ведь роднее нее у Эррегора лишь сестренка да мальчик их дорогой, Дастиан?