– Тишайший супруг обещал посвятить это вечер мне, – ответила я любезно.

 Чезаре подтвердил мои слова, после того как я наступила каблуком на его золоченый сапог , а в коридоре потребовал объяснений. Выслушав их, кивнул:

 – Зайду поприветствовать матушку, переоденусь и отправлюсь к вашему шепелявому поклоннику.

 – Мы отправимся туда вместе.

 – К матушке?

 – И к ней, и в вашу гардеробную, не желаю дать вам шанс сбежать , а после, к сиятельному князю Мадичи.

 Супруг не возражал. Обиженная синьорина Раффаэле удалилась, плечи ее вздрагивали будто от рыданий. Мне это понравилось. Чезаре проводил ее сочувственным взглядом. Это не понравилось абсолютно. Вышла бы она замуж за кого-нибудь, я бы успокоилась. Может намекнуть Артуро, что ее кaрие глазки останавливаются на нем с регулярной нежностью? Синьор Копальди шел следом за нами и я могла бы начать интригу немедленно. Но он беседовал с дожем,то есть, с дожевым затылком, я не посмела мешать.

 Маркиз Сальваторе снарядил погоню за капитаном Саламандер-Арденте, ставки на ее удачное разрешение один к трем. Священник с острова Николло сбежал ещё на рассвете, значит, венчание он провести успел. Лекари выяснили состав афродизиака, в Αквадорате такого никто не произвoдит. Глава гильдии стеклодувов грозит прекратить поставки фонарных плафонов для нового квартала, если его серенити не найдет для его дочери мужа среди патрициев.

 Чезаре повернул голову и посмотрел на помощника с радостным воодушевлением:

 – Артуро!

 Нет, нет, синьор Копальди вступать в брак не желал. Славно, его мы прибережем для Паолы.

 – А в чем состоит проблема с браком дочери стеклодува? - спросила я.

 – Это давняя традиция, – ответил Чезаре. - Гильдии мастеровых, не все,только самые почетные, как, например, стекольщики, имеют право отдавать своих дочерей за наших дворян. Может, стоит вменить в обязанность патрициев предоставлять нам наследников для этих целей?

 – И оскорбить и тех и других?

 – У доны догарессы есть лучшее предложение?

 – Повысить брачную ценность гильдейских синьорин, – ответила я спокойно. - К примеру, обучать их в школах благородных девиц.

 – В Αквадорате лишь одна такая школа.

 – Пусть их будет больше, пусть туда будут допускаться не только дворянки, пусть на школьных балах будут присутствовать… – Я запнулась, поняв, что замечталась. – Как зовут вашу девушку, эту дочь стеклодува?

 Мне ответил Артуро:

 – Синьорина Мария Биккере.

 – Предложите синьорине Марии обучение в «Нобиле-колледже-рогацце», то есть, оплатите ей взнос. Разумеется, синьор Биккере может это сделать и сам, уверена, он богаче всех во дворце, но от подарка его серенити не откажется.

 – Не посмеет. И на целых три года перестанет меня донимать требованиями. - Чезаре потрепал меня по щеке. - Умница моя.

 Тепло этого прикосновения было невероятно приятным, тем бoлее, что мужская ладонь задержалась на лице, скользнув на затылок под волосы.

 – Где твоя саламандра?

 –Не знаю, - ответила я грустно. – Я оставила Чикко в гардеробной, но, когда вернулась туда после занятий, футляр был пуст.

 – Я поищу, - предложил Артуро.

 – Не нужно, – сказала я.

 Мы как раз вошли в распахнутые слугами двери спальни синьоры Муэрто. Крошка-маджента приветственно помахала нам хвостиком с груди тишайшей свекрови. Та сидела в постели и, при нашем появлении, отложила в сторону книгу:

 – Чезаре?

 – Матушка, - дож бросил мне шапку и, приблизившись к кровати, опустился подле нее на колени, - ты совсем расклеилась.

 – Северный ветер, дорогой, скоро он переменится. Филомена?

 Шапку я отдала синьору Копальди:

 – Добрый вечер, матушка. Моя саламандра не доставила вам неудобств?

 – Она проскользнула в спальню вместе со слугами, - хмыкнула матрона, пальцы его гладили склоненную голову сына, – кажется, ее привлекал комнатный камин.

 – Позвольте? - Я взяла ящерку, ощутила прохладу шкурки, рассмотрела зеленые лапки, светло-зеленое брюшко и черный хвостик.

 Чикко извивалась, я разжала пальцы, и она быстро взбежала на грудь синьоры Муэрто. Подавив обиду, я присела на стоящий у кровати стул.

 Свекровь выглядела очень плохо, без преувеличения. На мой лепет о лекарях ответила решительным отказом. Я пoсмотрела на супруга, тот улыбался, поддерживая мать, но глаза его наполняла тревога.

 – Гнилой воздух столицы не идет тебе на пользу.

 – Главное, чтоб он подходил тебе.

 Я поняла, что невероятно соскучилась по семье. Чезаре походил на мать резкими чертами лица и черными волосами, и смотрели они друг на друга со скрываемой, но все же нежностью.

 – Синьора Муэрто, - проговорил дож весело, - а расскажи-ка мне, как можно преодолеть чары древнего вампира.

 – Тебе никак, – фыркнула матрона, - этому обучают с младенчества.

 – Я был крайне болезненным ребенком, - сообщил Чезаре мне, – и матушка побоялась лишиться наследника, вздумай тренировать меня истребителем кровососов.

 – Так это вы учили Карлу Маламоко? – ахнула я.

 – Карлу? - переспросила свекровь и посмотрела на сына.

 – Синьорину Маламоко, – кивнул он со значением.

 Матрона произнесла несколько незнакомых мне слов, обрамляющих имя Фаусто Маламоко, потом повернулась ко мне:

 – Да, и после учеников себе не брала. Так с кем из древних вампиров собирается сражаться его серенити? С чудовищным князем Мадичи?

 – Сражаться с экселленсе? Нет, матушка, нынче мы с ним на одной стороне, надеюсь, так будет и впредь. Дело в другом. Некий молодой человек…

 Он пересказал синьоре Муэрто ситуацию.

 – Неправильный запах?

 – Я использовал пот саламандры, чтоб вампиры меня не учуяли. Но здесь, судя по всему, нечто другое, Лукрецио парңя обоняет.

 – Любых притирок хватает не более чeм на час, – размышляла вслух матрона. - Бывает, что длительный прием особых отваров и вытяжек надолго изменяет состав пота. Нет, Чезаре, без осмотра я не смогу тебе ничего сказать.

 – Спасибо, матушка, – дож поднялся. - Мы с Филоменой тебя оставим…

 – Стоять.

 В это момент я поняла, как синьора Муэрто заставляет трепетать всех без исключения дворцовых слуг. В одном слове ее было столько властной силы, что мои колени разогнулись, и я поднялась на ноги.

 – Мы немедленно отправляемся в палаццо Мадичи. Артуро, покараульте в коридоре, чтоб никто из слуг сюда не вошел, мне нужно одеться. Вы, – она перевела свирепый взгляд на меня с супругом, – ждите меня внизу, и, если в ваши пустые молодые головы забредет шальная мыслишка сбежать…