Хуан Сальвадор уже хорошо изучил территорию школы, но еще ни разу не был за оградой, окружавшей бассейн. Диего поставил пингвина у моих ног, я подошел к бортику бассейна, и пингвин последовал за мной. Птица равнодушно посмотрела на воду в бассейне, но, видимо, так и не поняла, зачем ее налили.

– Давай! – сказал я пингвину. – Ныряй!

Я показал птице на воду и сделал руками несколько гребущих движений, словно плыву брассом.

– Давай! Ты же умеешь плавать! – добавил я, наклонился, зачерпнул воды и облил пингвина.

Хуан Сальвадор посмотрел мне в глаза.

«А-а-а-а, вот где, видимо, живет рыба?» – казалось, спросил он меня взглядом, после чего незамедлительно прыгнул в воду с бортика бассейна. Всего лишь после одного взмаха крыльями в воде птица поплыла так быстро, словно выпущенная из лука стрела, моментально долетела до противоположного бортика и на высокой скорости ударилась об него головой. Я даже услышал звук удара. Трое стоявших рядом со мной ребят громко втянули в легкие воздух и заохали. Хуан Сальвадор выплыл на поверхность. Птица медленно поплыла, тряся головой. Я начал переживать, уж не сломал ли пингвин себе шею, но через несколько секунд птица отряхнулась всем телом и снова ушла под воду.

Никогда ранее в такой близи я не видел, как пингвины плавают. Я уже привык к тому, что по суше пингвин ходит неуклюже, комично переваливаясь с боку на бок. Но тогда я от удивления широко раскрыл рот. Пингвин несся, взмахивая крыльями и используя хвост и лапы в качестве руля. Он проплывал весь бассейн всего за пару взмахов крыльями и разворачивался буквально в нескольких сантиметрах от бетонного бортика. Это был настоящий мастер-класс по плаванию, удивительная демонстрация подводной акробатики. Он уже не ударялся о бортик, а лишь слегка касался его своим телом во время молниеносного разворота. Длина бассейна составляла двадцать пять метров, и пингвин «нарезал» в воде круг за кругом. Потом пингвин опустился ниже и начал плавать на глубине. Я могу сравнить скорость и мастерство пингвина в воде со свободным полетом птицы в воздухе или катанием на коньках конькобежца-чемпиона. В любом случае он полностью контролировал свое тело и свои движения в трехмерном водном пространстве. Я подумал о том, что Хуану Сальвадору необходимо тренировать мышцы крыльев, которые так долго находились в полном бездействии. Наконец ему представилась возможность ощутить себя настоящим пингвином, показать свою красоту, быстроту, ловкость и силу.

Поведение пингвина в воде я могу сравнить с полетом чайки Джонатана Ливингстона в воздухе. Все мы были потрясены увиденным. По сравнению с тем, как плавал пингвин, даже выступление гимнаста олимпийской сборной показалось бы скучным и скованным.

Нам с ребятами передалась радость, которую испытывал пингвин, оказавшийся в своей стихии. Хуан Сальвадор проплывал бассейн в несколько раз быстрее любого рекордсмена-пловца. Двадцать пять метров от бортика до бортика он пролетал за пару секунд, а чтобы человеку проплыть такое расстояние, ему требуется около пятнадцати секунд. Время от времени пингвин поднимался на поверхность, плескался и чистил перышки.

На поверхности воды пингвины плавают при помощи движения лап, напоминая короткошеих уток. Они покачиваются на волнах, как поплавок. Не могу сказать, что на поверхности воды пингвины выглядят очень элегантно. Но под водой они преображаются, и ты понимаешь, что в подводном плавании пингвину нет равных.

Все мы были поражены тем, что увидели.

– Вот это да! – кричали ребята. – Вау! Обалдеть! – восхищались они, словно смотрели салют.

Через некоторое время ко мне подошел Диего.

– Я умею вместе с ним плавать? – спросил он меня по-английски.

– Что? Говори правильно – надо использовать глагол may – «можно», а не can – «мочь» или «уметь». Надо сказать: «Могу ли я с ним поплавать?» – ответил ему я.

– Sí, я понял. Так могу ли я с ним поплавать? Пожалуйста! Всего пять минут!

Мне тогда просьба мальчика показалась немного странной. Я никогда раньше не видел, чтобы Диего вообще близко подходил к бассейну. Более того, я не был уверен, умеет ли мальчик плавать. Я вообще никогда не видел, чтобы Диего проявлял энтузиазм по какому-либо поводу, за исключением того, чтобы проводить больше времени с пингвином и находиться подальше от одноклассников.

– А ты вообще умеешь плавать? – поинтересовался я.

– Sí, – ответил он. – Именно об этом я вас и спрашиваю – умею ли я с ним поплавать?

Я решил не вдаваться в вопросы правильного использования глаголов may и can. О грамматике мы поговорим в другой раз, решил я. Мальчик хотел поплавать и впервые за все время нашего знакомства проявил интерес к какому-либо занятию.

– Тебя не смущает, что вода холодная и зеленая? К тому же уже поздно. Ты уверен, что хочешь поплавать?

– Я вас очень прошу!

– Хорошо, – ответил я. – Давай. Только быстро.

Никогда прежде я не видел его таким оживленным. Его глаза блестели, и он находился в возбуждении, в котором я никогда раньше его не видел. Он со всех ног бросился в раздевалку и моментально вернулся в плавках. Не дожидаясь моего приглашения, Диего нырнул в прохладную, зеленоватую воду. Я подошел поближе к бортику, готовый в любую секунду прыгнуть в бассейн, чтобы его спасти, потому что опасался, что он не умеет плавать и камнем пойдет ко дну.

Однако вот уже второй раз за тот вечер я был сильно удивлен. Диего не только не пошел ко дну, он, оказывается, прекрасно умел плавать! Он быстро поплыл за пингвином и плавал очень красиво и элегантно. Пингвин увидел, что в бассейне появился еще один пловец, и начал «нарезать» вокруг него круги. Казалось, что я наблюдаю за двумя пловцами из команды синхронного плавания. Никогда ранее я не видел такого гармоничного сочетания движений двух представителей совершенно разных биологических видов. Мне казалось, что я смотрю безупречно поставленный хореографический номер или слушаю дуэт для фортепиано и скрипки. При этом Диего и пингвин периодически менялись ролями – дуэт «вел» то один из них, то другой. Иногда Хуан Сальвадор плыл за мальчиком, а иногда – мальчик за ним, иногда пингвин копировал движения мальчика, а иногда наоборот. Пингвин периодически подплывал к Диего, а потом снова удалялся от него. Хуан Сальвадор выписывал «восьмерки» вокруг плывущего мальчика, словно опутывая его тело невидимыми нитями кокона или проводя ритуал какого-то магического заклинания. Я был в восторге от их па-де-де. Мне сложно словами описать ту магию, которую я наблюдал в тот вечер в воде.

Я смотрел, как пингвин плавает, и думал о том, что он вылезет из бассейна только по собственной инициативе. Однако, пока птица резвилась в воде вместе с Диего, я решил особо не волноваться по этому поводу.

Диего сказал мне, что собирается купаться не более пяти минут, и мальчик сдержал свое слово. Через несколько минут он подплыл к бортику, выбрался из бассейна и встал передо мной. Вода ручьями стекала с его тела. Вслед за ним к бортику с быстротой торпеды подплыл Хуан Сальвадор. Прямо перед бортиком он взмахнул крыльями, выскочил из воды, как хоккейная шайба, покатился на животе по кафельному полу и остановился у моих ног. Мы были поражены точностью и элегантностью пингвина и громко рассмеялись.