Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 88
Перейти на страницу:

Надобно также признать, что солдаты его понимали, ему повиновались и следовали за ним в предприятиях явно безумных. Ему противоречили редко. Когда кто-либо выказывал недовольство, им овладевала ярость тем более страшная, что случалось весьма нечасто. Как все действительно сильные личности, Тимур умел владеть собой и держать чувства в узде. Когда его эмиры стали оспаривать его намерение двинуться на Индию, на какое-то мгновение он потерял власть над собой и замахнулся на них саблей. В Кафиристане по той же причине он лишил своей благосклонности одного из близких людей и, отправив провести остаток жизни на кухне, более о нем не справлялся. Он никогда не возвращался к однажды сказанному, разве что в случае крайней необходимости, поскольку, согласимся с ним и мы, нет ничего хуже переменчивости. [133]

У Тимура спокойствие так быстро сменялось гневом, что можно было бы — впрочем, необоснованно — подумать, что он сердился только для видимости. Корнель вложил в уста Августа то, что Великий эмир держал в уме: нельзя быть властелином мира, не будучи хозяином самого себя.

За ним закрепилась репутация трезвенника, так как в обычное время пить вино он запрещал. Однако традиция требовала проведения вакхических церемоний, он и сам их организовывал; в этих случаях Тимур пил, себя не ограничивая, но, если остальные отчаянно напивались, он не терял над собой контроля никогда. Когда же, последовав их примеру, он вливал в себя огромные количества спиртного, алкоголиком от этого не становился, исправно владея собой.

Хладнокровие Тамерлана было абсолютным, и ничто не могло выбить его из колеи. В Сирии его шатер был установлен напротив вражеской крепости; однажды, подчинясь необъяснимому порыву, он вышел наружу и в это самое время катапульта противника выпустила огромный камень, угодивший точно в его палатку. Тимур не повел даже бровью, увидев в этом божье покровительство. Бывая слишком напряженным, утомленным, готовым поддаться плохому настроению, он доставал свою шахматную доску. Безграничная любовь к игре, которой он увлекся еще в детстве и отличным мастером которой слыл, его успокаивала, отвлекала от забот, снимала нервное напряжение. Известно, что, когда в Анатолии по завершении самой великой баталии той эпохи ему привели пленного Баязида, он после страшного приступа гнева принялся за шахматы.

Тамерлан явно не выносил чьего-либо сопротивления. Он желал быть единовластным хозяином своего царства и, по возможности, за его пределами. Он высоко ставил свой полководческий дар и делал все, чтобы остальные его уважали соответственно. Войско роптать права не имело. Даже высшее чиновничество могло лишь исполнять его веления, являясь всего-навсего орудием власти. Тимур никогда не забывал спросить совета, но не обязательно его учитывал. Он был очень внимателен к доставлявшейся информации и всегда хотел быть осведомленным максимально точно. Он пожелал, чтобы его избрали согласно традиции, тогда как легко мог власть узурпировать. Уважая Чингисхановы правила, он созывал своих аристократов на курултай. Но для чего это ему было нужно? Выслушать свидетелей и возобновить вассальные договоры? Приобщить народ к своим решениям? Была ли это для него чисто формальная уступка монгольским обычаям? Не являлось ли сие игрой в коллегиальное правление? Сказать что-либо определенное по этому поводу трудно, поскольку ни первое, ни второе, ни третье и т. д. невозможным быть не могло. Я полагаю, что Тамерлан не так уж пренебрежительно относился к чужим точкам зрения, за исключением тех случаев, когда они шли вразрез с его собственным мнением, для него бесспорным. [134]

Однажды он пожаловался Байлакану, что улемы и шейхи, вместо того чтобы давать необходимые ему и министрам советы, кормят его лестью. Подобно всем государям его расы, Тимур окружил себя ведунами, звездочетами (ибо астрология, мало известная стародавним тюрко-монголам, вошла в моду), которые при нем заняли место, ранее принадлежавшее шаманам и иным гадателям по бараньей лопатке. Он охотно их слушал и, пожалуй, обойтись без них не мог (что знаменательно), однако при условии, что предсказания ему нравились. Перед Делийским сражением Тамерлан по привычке созвал их и пожелал узнать приговор светил. Тот оказался неблагоприятным, о чем ему было сообщено. Пожав плечами, он проговорил: «Экая важность — совпадение планет! От звезд не зависят ни радость, ни горе, ни счастье, ни несчастье! Я ни за что не стану откладывать исполнение того, для осуществления чего я принял все необходимые меры».

Одержимый

Тимур, вне всякого сомнения, был совершенно уверен в правоте своих суждений и, как за него говорят историки, «в принятых им необходимых мерах». Еще более твердо он верил в то, что являлся орудием Судьбы или, если говорить точнее, исполнителем некоей миссии. В этом мнении его укрепляло все: достигнутые успехи; опасности, коих избежал; то, как мог навязать свою волю единственно благодаря своему присутствию или силою взгляда; а также легкость, с какою умел убеждать.

То, что государь поддерживает с Богом отношения особые, более тесные, чем те, которые существуют между главным шаманом и Небом, соответствует исконной тюрко-монгольской традиции, где государь рассматривается немного в китайском стиле, как Сын Неба, или, по древне-тюркскому выражению, как существо, «явившееся с Небес, подобное Небесам и явленное Небесами». В среде, еще столь пропитанной шаманизмом, какой являлись монгольские племена, Тамерлану, конечно, не удалось бы заставить признать себя, если бы он не утверждал и не доказывал, будто эти отношения реальны, что в конечном итоге не могло не нравиться и мусульманам, в чьих глазах государь есть подобие «божьей тени на земле». [135]

Вероятно наличие в этом доли обмана или как минимум умения Великого эмира демонстрировать свою божественную одухотворенность. Если верить Ибн Арабшаху, Тимур усердно собирал информацию о топографии городов, к которым двигался, для того чтобы, войдя в них, мог по ним ходить так свободно, как будто бы они были ему давно знакомы. С таким же рвением он стремился получать сведения о личностях, с коими должен был встречаться; на аудиенциях он обращался к ним, как к давно знакомым, на деле же никогда не имев случая их видеть. Все это свидетельствует о его отменной памяти (каковую за ним признавали все) как на вещи важные, так и на малозначительные.

Он также был одарен способностями, коим трудно отказать в парапсихических свойствах. Своим острым взглядом, почти невыносимым, он пронзал собеседников, предугадывая их реакции и ответы, что превосходило проявление обычной психологичности. Точно так же Тимур проникал в чужие потаенные мысли, в секретные намерения врагов и с поразительной безошибочностью предвидел развитие событий. Являлось ли это достижениями только его ума и замечательной прозорливости? Сомневаться позволительно; однако на него, действительно, нисходило озарение, а его интуиция порой совершала чудеса. Он думал недолго и вырабатывал мнение без затяжных внутренних дебатов. Он доверял самому первому впечатлению, которого и придерживался. Мы уже говорили, что менять свои решения он не умел. Происходившее в нем самом, равно как и ускользавшее от его желания — все укрепляло Тимура в уверенности, что его вдохновлял Бог, — по его убеждению, Аллах, но который, скорее, являлся древним Всевышним Небом алтайских народов. Зачастую принимать то или иное решение заставлял Тамерлана не его ум, в коем ему никогда не отказывали, но что-то его превосходящее или, по меньшей мере, от него не зависящее, а именно то, что тюрки называли «божественным давлением». Сверх того, у Великого эмира бывали ночные видения, производившие на него впечатление достаточно сильное, чтобы принять то или иное решение, и позволявшие ему быть убедительным для своего окружения. Его враги говорили, что им руководит сатана, а друзья — что некий ангел, имея в виду все тех же духов, которых мусульмане и христиане считали вдохновителями монгольских ханов. Одно из первых проявлений его способности толковать сновидения относится к 1363 году, когда он начал войну с Ильяс-ханом; тогда небесный глас пообещал ему победу и возвестил, что, если он нанесет удар немедленно, невзирая на недостаточную готовность его армии и численное превосходство противника, день для него будет удачным. Подобные вещие сны всякий раз приводили его в глубокое смущение. [136]

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?