Вечер, теплый воздух, оранжевый бок пузатой вазы, отблеск красноватого неба в окне. Находясь «внутри» мира, она чувствовала и видела вещи ярче, нежели вне его, и все же не сомневалась в том, что одновременно находится в Криале. Просто пересечение миров, миражи. Она вошла в Архан и как бы не вошла в него, осталась у входа – странное чувство, иррациональное. Хотя рациональных Тайра давно уже не испытывала.

Только бы поддалась слабым пальцам дверь. Только бы скрипнула, как часто делала на сквозняке, когда Ким выходил с трубкой во двор, чтобы посидеть на неостывших еще от дневной жары ступенях.

Полная надежд и предвкушения, с гулко стучащим в груди сердцем, Тайра занесла ногу и медленно поставила ее на твердую поверхность заметенного песком и пылью крыльца.

В доме она долго не могла заставить себя сдвинуться с места.

Всюду воспоминания, далекие голоса, скрипучее ворчание старика и заливистый смех подростка, запах книжных корешков, оплывших свечей и отсвет на подлокотнике кресла красновато-бородовой жесткой протершейся накидки.

Накидки не было. Как не было ни голосов, ни запахов – все лишь в ее голове – расшалившейся памяти.

Пустые полки, неметеный пол, тишина и зависшие в углах, как всегда на закате, пока не разажжешь камин, глубокие синеватые тени. Где-то там, справа, коридор и маленькая кухня – там время от времени Тайра заваривала на двоих чай, чуть дальше спальня, куда она никогда не заглядывала. Наверное, были и другие комнаты, но немного – дом маленький.

Она бы купила его – на последние, на заработанные потом и кровью… Если бы могла работать, если бы была живой и если бы ее мечты хоть когда-нибудь сбывались.

Но, увы.

Глядя на пустые полки, когда-то тесно уставленные книгами, и стоя посреди темной маленькой гостиной, девочка-девушка с желто-зелеными глазами, одетая в разорванную износившуюся одежду, неслышно плакала.

Неживая девушка. Бездушная, вечно привязанная к Коридору странница-призрак. Оплакивающая свое прошлое, настоящее и будущее, Тайра.

* * *

«Если ты читаешь это письмо, значит, вернулась в мой дом, и, значит, все идет так, как и должно быть. О твоей судьбе, Тайра, я знал наперед, но ты прости, что умолчал. Знание не всегда можно передавать – не то, что предназначено хранить бременем тебе одному, и не то, что может и не должно изменить ход текущих и будущих событий. Тебе будет нелегко понять, для чего ты попала в тюрьму, а затем и Коридор…»

На этом месте она прервала чтение. Не удержалась, прижала пальцы к глазам, глубоко вдохнула и долго сидела так, не дыша, не способная ни шелохнуться, ни начать покачиваться, чтобы унять разлившееся в груди сожаление, удивление и жалость к самой себе.

Он знал. Ким все знал. С самого начала, но ничего не сказал, просто наблюдал…

Откуда она могла знать, что желание заглянуть в чулан, чтобы набрать горсть поющей травы и разжечь ее в камине, приведет к нахождению этого листа? Не листа даже, обрывка. И откуда знал Ким, что Тайра однажды вернется в дом, где уже поорудовали метлами и швабрами служанки городской общины, как мог быть уверен в том, что трава сохранится нетронутой? Как мог рисковать, пряча в нее столь ценное сообщение?

Но знал. Это ведь Ким. Это ее старый слепой Учитель, который никогда не позволял называть себя этим словом, но всегда являлся им и всегда видел больше, нежели любой из зрячих в любом из миров.

Пальцы гладили уголок шершавой бумаги. Нельзя, чтобы на написанные угольком слова попали слезы, нельзя – размоет.

Ей казалось, она видела морщинистые пальцы, сжимающие грифель. Видела, как они дрожали, когда аккуратно выводили буквы, как иногда подолгу зависали над листом, который однажды дождется получателя.

Уняв шумное и неспокойное дыхание и едва успокоившись, Тайра принялась читать дальше.

«…но поверь, я не мог тебе помочь, хотя очень хотел. Всегда хотел и всегда помогал, ты знаешь это…»

Она судорожно вдохнула новую порцию воздуха и едва не расплакалась вновь. Читать. Читать… Нужно закончить читать.

«Не стремись сбежать из Коридора раньше срока: в нем страшно, но там же кроется и твое спасение. Будь терпелива, учись и не кори себя за совершенную ошибку. Она дорого обошлась тебе, но это еще не конец. (Душа. Он имеет в виду ее душу? Неужели есть шанс?...) Криала подарила тебе мирскую тяжесть и оставила множество неотвеченных вопросов, но вопросы всегда находят ответы, пусть и не сразу, терпи. Ищи путника: не обычного, но с золотыми, как чай, заваренный из корней рогозы, глазами – однажды он выведет тебя наверх – не пропусти его появление…»

Будет новый странник? Боже, новый странник… Она должна искать! Срочно искать… Но в следующих строчках Ким будто знал, о чем подумает ученица, а потому предостерег заранее.

«…Тайра, не спеши никуда сейчас, отдохни – пусть даже вот так странно, но это твой дом и всегда им будет. Судьба назначит тебе встречу, и ты не сможешь ее избежать, как ни старайся. Делай все последовательно и верь, что Старшие тебя не оставят. И я бы не оставил, если бы мог, и попрошу их не делать того же. Ты уж прости, что ушел еще до тебя, но таков был мой удел – продолжить путешествие за пределами привычного нам мира.

Я кое-что спрятал для тебя там, в поющей траве. А не тронул ее никто лишь потому, что я наложил заклятье: любой, кто заглядывал в чулан, видел в нем лишь пыль, но ты найдешь то, что всегда принадлежало и принадлежит тебе: книги. Читай их не спеша, осмысливай, учись, и однажды ты дополнишь эту коллекцию своей. Я буду этому рад.

На этом заканчиваю письмо, ибо я сказал все или почти все, что хотел. Все сказать нельзя, но я озвучил главное.

Продолжай свой путь, как бы ни было тяжело, и помни, ты никогда не одна. С тобой я, звезды, далекое небо и те, кто уже прошел свою дорогу и теперь смотрят за твоей.

За книги не переживай – однажды ты сможешь забрать их из моего дома и перенести в свой.

Я знаю, что говорю. Всегда знал.

Твой Учитель, Ким»

Человек с желтыми глазами… Книги… Твой Учитель.

Он написал «Твой Учитель».

На этот раз она не удержалась, заплакала; не то от невысказанной обиды на то, что не позволял так называть его при жизни, не то от горечи, что не дал попрощаться и не предупредил о грядущем испытании, не то от нахлынувшего облегчения: не все потеряно. Есть шанс, есть книги, судьба готовит встречу. И пусть вот так странно, но есть этот дом и эта записка. Есть даже то, чего не было никогда раньше, – надежда.

Пусть сложно, но она справится. Будет читать, продолжать учиться, искать странника и даже однажды напишет свою книгу.

Как хорошо, как здорово… Как тихо на душе. Впервые не просто тихо, а спокойно, мирно, почти как в детстве.