— Нет, но я что-нибудь придумаю.

— Хорошо. Я нагоню тебя позже.

— В смысле?

— Мне нужно новое оружие. — Филиси посмотрела на свой запачканный кровью нож. — Это тоже хорошее, но нужно что-то потяжелее.

— Автомат?

— Мачете.

— Да ты шутишь.

— В смысле?

— С чего ты взяла, что здесь есть мачете?

— Потому что, если склад укомплектовывали умные люди, они обязаны были положить сюда пару ящиков с мачете.

— Странная у тебя логика.

— Вот увидишь — я вернусь с мачете, и тогда любой, кто встанет у тебя на пути, превратится в мясную нарезку.

— Ладно. — Валентина приподняла руки. — Ладно. Думаю, ты лучше знаешь, с чем тебе ходить, но, может… хотя бы ещё пистолет возьмёшь?

— Нет.

Сделав глубокий вздох, Валентина молча посмотрела ей вслед и направилась к выходу.

Спустя пару минут блуждания по коридорам, она вышла к столовой. Голова никак не хотела соображать, и только кофе мог решить эту проблему. Желательно, ирландский. Найдя в буфете самую большую кружку, Валентина сделала себе самый крепкий кофе из всех возможных вариантов, после чего добавила туда немного вискиподобной бодяги из спиртного смесителя. После сна на холодном стальном полу с мёртвым Уинстоном в качестве подушки её тело никак не могло согреться. Крепкий кофе, приправленный алкоголем, приятным теплом расползался по груди и конечностям. Валентина сделала очередной глоток и удовлетворённо выдохнула, закрыв глаза.

Лифт проехал мимо столовой. Быстро допив кофе, Валентина поставила стакан на столик и двинулась в сторону шахты, вслушиваясь в каждый звук. Тишина. Лифт уже остановился. Выглянув в шахту, Валентина обнаружила его на уровне медотсека. Оттуда доносился едва слышимый шум, словно кто-то волок тело по полу. Вероятно, Каталина нашла себе очередного пациента. Проверив пистолет и, на всякий случай, передёрнув затвор, Валентина вылезла в шахту и полезла в сторону медотсека. Аккуратно приоткрыв люк, Валентина выставила пистолет перед собой, осматривая светлое помещение. Никого. Неизвестно, где именно находилась Каталина, но напрашиваться в гости и проверять это лично, Валентина так и не рискнула. Она вновь залезла на лестницу, направившись в сторону капитанского мостика.

На самом мостике было также пусто, не считая мёртвого Даниила. Его комбинезон был спущен до колен вместе с трусами, а из живота вывалилась часть внутренностей. Поёжившись, Валентина отвернулась и подошла к мониторам, пытаясь понять, что именно она хочет найти.

— Какой план?

— Господи! — Валентина вздрогнула и посмотрела на меня. — Ты самая назойливая галлюцинация из всех, кто меня навещает!

— Я не галлюцинация.

— Так ответит любая галлюцинация.

— Да, но галлюцинацию обычно принимают за реальность.

— С чего ты это решил?

— Взять, к примеру, Полину.

— Не впутывай в это мою дочь.

— Её уже давно нет в живых, Валентина. Но ты упорно воспринимаешь её, как реальную.

— И давно ты за мной следишь?

— С начала твоей смены.

— Даже в душе?

— Иногда. Когда скучно, приходится записывать всё подряд.

— Я бы тебя ударила, будь ты настоящий, но, поскольку ты лишь плод моего воображения, я тебя прощаю.

— Спасибо, но я настоящий.

— Ладно, пусть, тогда как ты видишь Полину? Если она моя галлюцинация, то видеть её может только другая моя галлюцинация.

— Это… — я покачал головой. — Сложно. Большую часть времени я обитаю в слоях, а там всё… скажем так… метафизическое.

— Понятно. В эзотерику ударился.

— Вовсе нет. Я это к тому, что ты воспринимаешь её вполне реально. Как и Уильям воспринимал игры своего мозга за реальность.

— О чём ты?

— Его мозг, пытаясь справиться со стрессом, воплощал в реальность его старые воспоминания, когда ещё всё было хорошо.

— Стоп, а там был кто-нибудь из людей?

— Думаю, тебя интересуют учёные?

— Именно!

— Сейчас. — я раскрыл книгу в нужном месте. — Из учёных его навещали Джозеф Хоуп и Элизабет Лоусон. Первый мёртв, а Элизабет улетела к Терре-12 в рукаве Персея.

— Чёрт. — Валентина покачала головой. — Тупик. А если, допустим, я на секунду представлю, что ты настоящий. Тогда, допустим, ты мог бы знать некоторые их секреты, так?

— Ты имеешь ввиду секреты Уильяма Троя?

— Ну а чьи ещё?

— Нет. — я покачал головой. — Я особо не следил за ним. Он слишком скучный. Всё свободное время либо занимался исследованиями, либо своей корпорацией. И то, и другое, до неимоверности скучно и неинтересно.

— Ладно, а за кем ты следил?

— Предпочитал президентов.

— И что, никого из учёных?

— Был Кюранов, и то, только один раз.

— Отлично! И что он делал?

— Он в тот день обнаружил, что, если видоизменить свой двигатель, то это может привести к выбросу колоссальной гравитационной волны, которая уничтожит всё вокруг.

— В точку! — Валентина весело улыбнулась. — А теперь рассказывай.

— Нечего тут рассказывать. В расчёты его я не вникал, формулы не смотрел, чертежей не перерисовывал. А потом он уничтожил Сан-Франциско.

— Чего?

— Я не уверен, но… — я пожал плечами. — Он работал всю ночь и, возможно, ошибся с расчётами. Он думал создать небольшую волну, чтобы проверить свои догадки. Выехал на испытательный полигон ТройКорп. И создал волну, которая за секунду превратила Сан-Франциско в кучу из обломков и пыли. Погибли почти все, кто был в радиусе ста километров.

— Понятно. — Валентина погрустнела. — Понятно. Чего ожидать от галлюцинации, кроме всякой ереси?

— Ты этого не помнишь, потому что я это переписал.

— Ты что?

— Переписал это. Сделал так, что при сборке прототипа Кюранов ошибся проводами и… его убило током.

— Ты убил человека?

— Проблема вагонетки. Только тут жизнь одного или нескольких миллионов.

— И часто ты это делаешь?

— Решаю подобные проблемы?

— Переписываешь!

Я решительно покачал головой:

— Нет. Ни в коем случае. Лишь изредка, когда моё вмешательство… необходимо. Но у всего есть свои последствия.

— Например?

— Я бы не стал спасать Сан-Франциско, если бы знал, что Трой потом найдёт расчёты Кюранова и использует их в своих целях. Они должны были быть уничтожены вместе с городом. В исходном варианте развития событий.

— То есть, это ты виноват в том, что Земля уничтожена?!

— И да, и нет. Косвенно. Я не знал, что за одной вагонеткой следует другая, ещё более фатальная. Несколько миллионов или пятнадцать миллиардов? Сейчас выбор очевиден. Но тогда… — я вздохнул. — Поэтому я стараюсь снизить своё вмешательство до минимума. Детали, краски. Так, для художественного эффекта. В общем шторме причинно-следственных событийных цепочек, это — бросок камня в надвигающуюся волну размером с небоскрёб. Не изменит ничего.

— А как же эффект бабочки?

— Чушь. Общая сила сопутствующих событий нивелирует незначительный или малозначительный эффект до нуля. А вот переписывание подобного события — всё равно, что запустить в цунами луной. И это может, и будет иметь последствия.

— Так кровь жёлтого