Я обошел стол и положил руку ей на плечо.

— Я бы с удовольствием, но тут есть трудности. Ей ведь двенадцать лет, и общее состояние у нее тяжелое. Риск очень велик. Я предпочел бы отвезти ее в ветеринарную клинику в Хартингтоне, чтобы оперировал ее мистер Беннет.

— Ну и хорошо! — Старушка радостно закивала. — И все равно, сколько бы это ни стоило.

— Об этом не беспокойтесь. — Я проводил ее по коридору до входной двери. — А она пусть остается у меня. Не тревожьтесь, я за ней присмотрю. Да, кстати, как ее зовут?

— Дина, — пробормотала миссис Баркер, оглядываясь и щурясь в полумрак коридора.

Я простился с ней и пошел к телефону. Тридцать лет назад деревенские ветеринары в подобных экстренных случаях предпочитали обращаться к специалистам по мелким животным. Теперь, когда наша практика в этом смысле заметно расширилась, положение изменилось. Нынче у нас в Дарроуби есть и сотрудники, и необходимое оборудование для всяческих операций на мелких животных, но тогда дело обстояло по-иному. Меня не раз предупреждали, что рано или поздно любому целителю крупных животных приходится взывать о помощи к Гранвиллу Беннету. И вот пришел мой черед.

— Алло, мистер Беннет?

— Он самый. — Голос басистый, дружеский, щедрый.

— Говорит Хэрриот. Партнер Фарнона. Из Дарроуби.

— Как же, как же! Наслышан о вас, малыш. И весьма.

— О… э… спасибо. Видите ли, у меня случай… довольно сложный. Так не могли бы вы?..

— С превеликим удовольствием, малыш. А что такое?

— Запущенный гнойный метрит…

— Какая прелесть!

— Суке двенадцать лет…

— Превосходно…

— Заражение просто страшное…

— Лучшего ничего и быть не может!

— И такого скверного сердца мне давно прослушивать не доводилось…

— Расчудесно! Так когда вас ждать?

— Сегодня вечером, если вам удобно. Часов в восемь.

— Более чем удобно, малыш. Так до скорого.

Хартингтон был довольно большим городом с населением тысяч около двухсот, но на центральных улицах движения уже почти не было, и лишь редкие машины проносились мимо магазинных витрин. Может быть, все-таки я не напрасно проехал эти двадцать пять миль? А вытянувшейся на заднем сиденье Дине любой исход, казалось, был безразличен. Я покосился через плечо на бессильно свесившуюся голову, на поседелую морду, на бельма, матово поблескивающие в свете приборной доски на обоих глазах. Какой у нее дряхлый вид! Нет, наверное, я только зря трачу время, уповая на этого мага и кудесника.

Да, бесспорно, на севере Англии Гранвилл Беннет успел стать легендарной фигурой. В дни, когда в нашей профессии специализация была неслыханной редкостью, он посвятил себя работе только с мелкими животными, никогда не занимался ни лошадьми, ни коровами, а свою клинику поставил на самую современную ногу, елико возможно во всем следуя правилам, принятым для больниц и клиник, где лечат людей. А ведь в те дни среди ветеринаров было модно фыркать на собак и кошек. Старые зубры, чья жизнь прошла среди бесчисленного множества рабочих лошадей в городах и на фермах, насмешливо цедили: «Да где мне взять время на этих тварей?» Беннет же упрямо двинулся против течения.

До сих пор мне не доводилось с ним встречаться, но я знал, что он еще совсем молод, лет тридцати с небольшим. Чего только я не наслышался о его врачебном искусстве, и о деловом чутье, и о пристрастии к радостям жизни! Короче говоря, он слыл убежденным последователем идеи, что и работать, и жить следует во всю меру своих возможностей.

Ветеринарная клиника помещалась в длинном одноэтажном здании в конце деловой улицы. Я въехал во двор, вылез и постучал в угловую дверь, не без благоговения оглядываясь на сверкающий «бентли», возле которого робко жался мой маленький, видавший виды «остин». Но тут дверь открылась. Передо мной стояла хорошенькая регистраторша.

— Добрый вечер! — с ослепительной улыбкой проворковала она, и я прикинул, что улыбка эта добавила к счету никак не меньше полукроны. — Входите, пожалуйста. Мистер Беннет вас ждет.

Она проводила меня в приемную с журналами и цветами на столике и множеством художественных фотографий собак и кошек по стенам — увлечение, как я узнал позднее, самого владельца клиники. Я разглядывал великолепный снимок двух белых пуделей, когда у меня за спиной послышались шаги. Я оглянулся и увидел Гранвилла Беннета.

Мне показалось, что в приемной сразу стало тесно. Он был не очень высок, но весьма внушителен. «Толстяк», — решил я в первую секунду, но когда он подошел ближе, мой взгляд не обнаружил никаких признаков ожирения: ни дряблостей, ни складок жира, ни округлого брюшка. Передо мной стоял широкоплечий, плотного сложения силач. Впечатление от симпатичного с рублеными чертами лица завершала торчащая изо рта трубка, великолепнее которой мне видеть не доводилось. Над сияющей чашечкой завивались благоуханные колечки дорогостоящего дыма. А размеры! Собственно, в зубах человека не столь импозантного она выглядела бы нелепо, но ему шла необыкновенно. Я успел заметить элегантный покрой темного костюма и ослепительные запонки, но тут он протянул мне руку.

— Джеймс Хэрриот! — произнес он тоном, каким кто-нибудь другой сказал бы «Уинстон Черчилль!»

— Совершенно верно.

— Вот и чудесно! Джим, не правда ли?

— А… да-да. Обычно.

— Прелестно. Все уже для вас готово, Джим. Девочки ждут в операционной.

— Вы очень любезны, мистер Беннет…

— Гранвилл! Гранвилл — и все! — Он взял меня под руку и повел в операционную.

Дина уже была там и выглядела очень плачевно. Ей сделали инъекцию, и голова ее сонно клонилась вниз. Беннет подошел к ней и быстро ее осмотрел.

— М-да! Ну так к делу!

Две сестры — Беннет держал порядочный штат — вступили в действие, как шестерни хорошо отлаженной машины. Обе прекрасно знали свои обязанности и отличались при этом большой миловидностью. Одна установила подносы с анестезирующими средствами и с инструментами, а вторая умело сжала лапу Дины над суставом, подождала, чтобы лучевая вена вздулась, и быстро выстригла и обработала нужный участок.

Беннет неторопливо подошел с готовым шприцем и без малейшей задержки ввел иглу в вену.

— Пентотал, — сказал он, когда Дина медленно осела и без сознания вытянулась на столе. Я еще ни разу не видел в употреблении это новейшее анестезирующее средство краткого действия.

Пока Беннет мыл руки и надевал стерильный халат, сестры перевернули Дину на спину и зафиксировали ее в таком положении, привязав к петлям по краю стола. Они надели ей на морду эфирно-кислородную маску, а затем выбрили и протерли спиртом операционное поле. Едва Беннет подошел к столу, как ему в руку уже был вложен скальпель.

С почти небрежной быстротой он