— Почему? — мне было любопытно, ведь я тоже бросала на какое-то время и пекла кексы в казарме.

— По эмоциональным причинам. Потому что не могут справиться с чем-то. Из-за ревности. Из-за детей. Потому что не получают желаемое. Скоротечность свойственна природе танго. Пойдем, начинается танда Донато.

Даже те, кто не танцует, все равно часть семьи. Как, например, парень с дредами, который как-то появился в килте, пил пиво и приставал с рассказами о своем последнем проекте по «спасению мира» («Я подумываю заняться благотворительностью в Болгарии…»). Сперва он пытался танцевать, не имея никакой подготовки, но вскоре понял, что женщины скорее отгрызут себе ноги, чем согласятся встать с ним в пару, поэтому просто стоял и, как говорится, не рыпался. А другой парень специально приезжает из Глазго и не танцует, просто зачарованно наблюдает за происходящим.

— Он осознал свои пределы, — сказал мне однажды Шон. — Он чувствует, что его танец выражает что-то, свойственное ему, но не нужное другим.

— Откуда ты знаешь?

— Каждый из нас отражается в другом.

Шон, как обычно, зрил в корень. Танго как зал с зеркалами. Некоторые из них показывают правду, а некоторые искажают.

Первое, во что мы глядимся, — наши собственное отражение в больших зеркалах классов, подобное состояние в первые месяцы в оклендских танцевальных школах я хорошо помню.

Затем мы начинаем смотреть на свое отражение в глазах тех, кто смотрит на нас со стороны. Некоторых настолько ошеломляет увиденное, что они не в силах это пережить и в конце концов танцуют с собственным отражением.

— Такой стиль танго аутичен, — прокомментировал Шон. — Но если повезет, то мы отражаем так, что другой все понимает.

Как мы с Терри отражаем друг друга на танцполе? Движется он прекрасно, я горжусь им. Но отражения почему-то нет. Чего-то не хватает то ли в нем, то ли во мне, то ли в нас обоих, когда мы выступаем в паре. Неприятно. Как такое возможно с человеком, которого любишь? Но я пытаюсь не принимать подобные переживания близко к сердцу. Ведь это всего лишь танго, в конце концов.

Мне нравится смотреть, как он танцует с другими, и меня удивляет в себе отсутствие ревности. Мы восхищаемся друг другом на расстоянии. Но мой уровень мастерства застыл на достигнутом уровне, интерес к совершенствованию пропал. Могу заниматься или бросить. Могу танцевать или печь кексы. Мне нет нужды порхать, как бабочка, теперь я богиня домашнего очага. Похоже, что это прогресс.

(Пауза. Приостановка развития в танго не всегда признак застоя в самом себе или в отношениях. Через пару лет занятий вы достигаете плато. И плато в танго сродни кризису, который мы наблюдали у Джейсона: вроде бы конец, но на самом деле нет. Если хотите идти вперед, нужно активно что-то делать: танцевать с новыми людьми, брать частные уроки, больше практиковаться, вдохновляться, обнаруживать иные стороны танго, заново раскрывать себя или партнера. Либо вы можете медленно вариться на слабом огне довольства собой, как я.)

Так, пока мы тусовались в Counting House, сменялись времена года и эдинбургские фестивали. В тот момент я имела все, что хотела, — любовь, дом, дружбу, чувство, что я на своем месте.

В канун Нового года мы танцевали в нашем любимом клубе, пили шампанское, наблюдали, как фейерверки освещают сказочный город, обожаемый каждым из нас независимо от того, откуда кто приехал.

Летом мы танцевали под звездами на импровизированном линолеумном полу во внутреннем дворике старого города.

В День святого Валентина мы, наряженные в красное, ели шоколад и танцевали — не важно, были мы счастливы в любви или несчастны, давно разведены или недавно, имели детей или были одиноки, были парой вне танго, парой до танго или парой, когда отношения уже закончились. Ох уж эти пары!

Они создаются и распадаются на ваших глазах. Происходящее порой просто неправдоподобно. «Что? Он с ней? Да быть такого не может!» Оказывается, может, и спустя пару лет они все еще влюблены. И наоборот, пары, которые казались крепкими, вдруг рассыпаются как карточный домик, и вы видите «бывших», плачущих в туалете — поодиночке, конечно. Они все время попадаются друг другу на глаза на этом пятачке. И что? Избегают друг друга, танцуют, целуются при встречах и прощаниях, перекидываются парой слов или перестают приходить вместе? Спустя какое-то время они видят друг друга с кем-то новым или, возможно, старым, сначала на танцполе, а затем и за его пределами. Им хочется кричать или придушить кое-кого, но нельзя, ведь это противоречит этикету.

Избегают таких страстей единицы, потому что милонга, при всех ее правилах, любезностях и поцелуях, мудрой навигации против часовой стрелки и светской болтовне, остается Диким Западом эмоций. Мы все равно влюбляемся не в тех, в кого следует; строим долгосрочные планы после проведенного вместе вечера на танцевальной практике, хотя нам двадцать один, и на следующий год разъезжаемся — кто в Швецию, кто в Канаду. Мы все еще готовы переспать с кем-то, кто намного моложе или старше. Мы… но явно не я.

Нет. Терри и я собираемся попасть в число редких в танго счастливых пар, которые не расходятся, таких как Карлос и Мария Риварола, Родольфо и Глория Динцель, Тоби и его жена Линда. Таких, которые остаются вместе и на танцполе, и за его пределами — на протяжении десятилетий.

Вместе. До одного прекрасного дня. Это была воскресная милонга, проводившаяся время от времени в помещении ветхого церковного зала напротив Тевиот Хауса. Там мы отдыхали на продавленных диванах, ели превосходные пирожные, пили чай из изящных кружек, болтали и часами танцевали под радостные ритмичные мелодии.

— Днем ничего мрачного, — объясняет мне диджей Эл. — Самое время для танго 1920–1930-х годов в стиле плинки-плонки и для милонг.

— Потанцуем?

Это я приглашаю Джошуа. В первый раз, когда я увидела его на практике год назад, мне пришли в голову три мысли: в его лице и диковатом облике есть что-то от Steppenwolf[9]; он будет хорошим танцором; тут что-то не то. Он прилежно занимался, глядя в пол. Никогда не смотрел в глаза и не заговаривал. Он казался мне аутистом. Поэтому я и подошла сама.

(Пауза. Когда женщинам разрешается приглашать мужчин на танец? В любой момент, если хватит духу пережить отказ или очень хочется танцевать. Где женщинам разрешается приглашать мужчин? Везде, кроме Буэнос-Айреса.)

…И сразу блаженство. Моментальное ощущение родства. Я тону в его близком объятии. Мне нравится его запах. Он потрясающе музыкален. Я чувствую, что теряю голову. Это так необычно. Просто поразительно. За год мы не сказали друг другу и двух фраз, кроме элементарных приветствий. Он от природы немногословен, но сейчас мы говорим на одном языке. Мы говорим то, чего другие не слышат. Мы одно… мы… господи, еще немного — и будет тангазм! А значит, нужно было немедленно все прекратить.