– Это всё? – Сержант осторожно кивнул, уже подозревая подвох.

– Хорошо. Обращаюсь к помощи коллектива. Какое противотанковое средство, очень распространенное, к слову, сержант забыл упомянуть?

Первым попытался ответить опять-таки уязвленный Егоров:

– Противотанковая пушка с коническим каналом ствола у немцев еще была, но её в частях еще меньше, чем ПАК-38.

Ох, какой я молодец! Не то что бы я считал себя умнее всякого подчиненного, да и знать в некоторых областях могу меньше, но показывать это немного вредно для командирского авторитета. Офицер должен быть как солнце – сияющим и недостижимым, и умничающий Егоров как раз дал мне шанс себя таким и показать. Информация о немецких «кониках» в моем мозгу когда-то отложилась.

– Ты, вероятно, имеешь в виду Панцербюхс-41 с коническим каналом ствола, сержант. Могу тебя разочаровать, это не противотанковая пушка, а противотанковое ружьё, и именно их наличие в немецких частях ты и забыл упомянуть. А между тем, это самое распространенное противотанковое средство в вермахте. Я не конкретно про фрицевский «коник» говорю, а вообще.

– Фе, – уязвленный Егоров скорчил презрительную мину и развел руками, – толку-то от этого говна. Оно же не пробивало ни хрена, а где пробивало – заброневое действие было околонулевым. Я у Свирина читал, что трофейным польским ПТР отстреливали заправленный и загруженный боекомплектом Т-26, с трех десятков выстрелов пробивших броню один из манекенов, изображавших экипаж, только и ранили, танк остался боеспособным. Заброневое действие околонулевое.

– Да, я тоже читал, что с нашими бронебойками было не шибко лучше, – сержанта поддержал мехвод бронетранспортера гранатометчиков Карнаухов. – Где-то в сорок втором году Т-70 возвращался из разведки и попал под замес противотанкистов, танк изрешетили с трех сторон, но сжечь так и не сумели, один из танкистов вон тоже получил тяжёлое ранение, и всё, чем кончилось.

– Безусловно, маленький калибр, малая масса пули, высокая скорость, броня пробивается, однако потери энергии колоссальны, на заброневое действие ничего не остаётся. Хотя у наших ПТР с заброневым действием и получше будет, но это неважно. Не из них по нам сейчас стрелять будут. – Моя речь просто сочилась самодовольством личности, наглядно доказавшей подчиненным, что она умнее и начитаннее их. Для усиления эффекта данного момента не жалко и послезнание использовать. Хотя это и нечестно.

– Однако вы, товарищи, забыли о некоторых приёмах, позволяющих усилить заброневое действие пуль ПТР.

– Заряд ВВ в пуле? Смешно, взорвётся при нагрузке на пулю при пробитии, даже если из вольфрама пулю сделать. Да и сколько там взрывчатки? Грамм? Два? – Егоров не успокаивался.

– Тепло, товарищ гвардии сержант. Почти угадал. Ты слышал что-либо о бронебойно-химических боеприпасах?

Егоров задумался:

– Бронебойные снаряды со снаряжением отравляющими веществами. Выпускались в довоенное время, но в войне не применялись ни нами, ни немцами. Испугались. Неактуально это, товарищ гвардии лейтенант. – Сержант не упустил случая подпустить шпильку.

– Действительно, травить экипажи химвеществами летального действия в войне не рискнули. Но ты забыл про вещества раздражающего действия, типа «Черемухи» или другой какой-нибудь слезоточивки, которыми немцы эффективность своих ПТР и поднимали. Какой объем будет отравлен при испарении грамма кристаллов, вследствие прямо, как ты говоришь, нагрузки на них при пробитии? Допустимая концентрация у слезоточивого газа на куб какая?

Народ, немного поразмышлявший, вспоминая те крохи, что отложились в памяти из школьной химии, в общем проникся. Но задетый за живое Егоров не сдавался:

– Так ФВУ будем постоянно включенным держать!

– Касательно ФВУ, это безусловно, сержант. Как закончим митинг, всем включить на вентиляцию и не выключать. Но ты опять забыл, что при всей его мощности объем воздуха внутри машины он меняет вовсе не мгновенно, кубометр – это целых тысяча литров, и распределено отравляющее вещество внутри машины тоже не равномерно. Чем ближе к зоне пробития – тем концентрация выше. Рассчитывать же на то, что попадание придется обязательно под воздухозаборник, я бы не стал. Короче говоря, если пуля со слезоточивкой пробьет броню рядом с тобой, даже при включенной фильтровентиляционной установке ты отравляющих вешеств всё равно нахватаешься, прежде чем вентиляция воздух в машине заменит. И радости тебе будет только то, что дуба от него не дашь, а лишь сопли и слезы полезут да дышать станет нечем. Машина в любом случае на какое-то время станет небоеспособной.

Егоров хотел бы дальше что-то возразить, но я жестом остановил его:

– Успокойся, сержант. Про бронебойно-химические пули это не сказка, а самая что ни на есть реальность. Брони у нас нет. Точнее она есть, но только с фронта, да и тогда – не для всего, что можем встретить, и далеко не на всех дистанциях. Чем ближе до фрица – тем мы уязвимее и тем сложнее нам воспользоваться мощью нашего вооружения. Будь у немцев просто ПТО, было бы не так плохо, наши тепловизоры, если уметь ими пользоваться, даже такую мелочь засекут на раз, а зенитки вообще должны светиться как новогодние ёлки, однако у немцев есть набор достаточно эффективных противотанковых средств ближнего боя, а именно гранаты и ПТР. И рассчитывать на то, что немцы зассут их использовать при нашем появлении, поверьте на слово, не стоит. Поэтому в ближний бой с ними нам никак вступать нельзя. В этой связи мы переходим к мнению скромно спрятавшегося за спину боевого товарища гвардии младшего сержанта Якунина.

– Товарищ младший сержант, парой слов назовите характеристики окружающей нас местности в радиусе десяти-пятнадцати километров.

Данного вопроса Якунин не ожидал, но быстро справился с неожиданностью. Конечно, бывает всякое, но на тяжёлое вооружение в армии редко ставят по-настоящему дубоголовый контингент. Во всяком случае, не на ключевые должности.

– Хм-м… Местность сложно пересечённая лесисто-болотистая, несколько населенных пунктов, связанных между собой проселками, южнее, наверное, уже проходит магистральное шоссе. Большое количество лесов и болот, леса частично заболочены. С востока на запад проходит однопутная железнодорожная линия. С юга на север течёт река Чернянка, – Якунин огляделся по сторонам, ища дополнительные слова для оценки окружающей местности, – правый, восточный берег реки выше левого, прибрежная полоса частично вырублена от леса и используется под поля и всякие насаждения местным населением. Через реку проходит железнодорожный мост, рядом с ним, судя по идущим к реке дорогам, брод, значит, река неглубока и несудоходна, тем не менее, являясь удобным для обороны рубежом, луговина на левом берегу хорошо простреливается не только с высот в районе моста, но и просто с берега. Как-то так…

Я был беспощаден:

– Вижу, идея поскакать вперед и поиграть в лотерею с немцами на короткой дистанции на узкой лесной дороге с заболоченным лесом по сторонам сержанту Якунину уже не кажется сильно здравой.