— Ты чего так голосишь? — улыбаясь, он склонился над ней и непринужденно поцеловал в губы, — Привет!

— Что происходит? Где мы? — с тревогой спросила она, сминая руками плед.

— Очевидно же, что мы на яхте идем по реке, — невозмутимо ответил он, приземлившись рядом с ней.

— О Боже! — Леля, привстала и с опаской стала оглядываться.

— Нет, это всего лишь я, малыш. Если б я был Богом, то не позволил бы никому тебя подстрелить, — мрачно ответил он. Макс притянул ее к своем боку, так чтоб она легла головой на его плечо, и открыл ноутбук, уткнувшись в чтение деловой переписки.

— Почему мы здесь? — заерзав, спросила она.

— Потому что здесь безопасно. Палуба закрыта от обзора, яхта все время в движении. Так что нам ничего не угрожает. Я мог бы тебя закрыть в спальне в доме, но тебе, кажется, не нравится быть взаперти, или я ошибаюсь? — он повернулся, чтоб посмотреть ей в глаза.

— Нет, не ошибаешься. А еще отсюда мне не сбежать и Даня не сможет меня выкрасть, да, Макс? — злобно прошипела она.

— Звездочка, тебя не поймешь! То ты просишь, чтоб я защитил вас обоих, то опять хочешь удрать от меня! — Макс улыбнулся и снова поцеловал ее, — Помниться одна блондиночка мне обещала быть моей, сказала, что полюбит меня. Где это все? — он забрался рукой ей под пайту, и гладил ее по пояснице, пуская мурашки, — А еще безотказной обещала быть.

Леля молчала, не зная, что ответить. Тогда в момент отчаяния она готова была пообещать, что угодно. А сейчас накатила обида за то, что он тогда говорил на мосту, за то, что не позволил добежать к брату. Она понимала, что если б она перешла мост, то не факт, что осталась бы жива, но все равно злость на Харламова, который обращается с ней как с безвольной куклой, выплескивалась из нее.

— Хочешь, чтоб сняла тебе нервное напряжение? Или может твоим парням? — пробурчала она.

— Леля, я скорее пристрелю тебя, чем кому то отдам. А мне ты обязательно снимешь напряжение, как только будешь в состоянии это сделать. У меня очень много планов на тебя, малыш, и они все — тот самый разврат, истинное название которого ты стесняешься вслух произнести. Так что выздоравливай побыстрее, и готовься ножки раздвигать пошире и принимать меня поглубже, — Макс хрипло шептал ей в ухо, уже сминая ее ягодицу под одеждой.

— Мы надолго здесь? — спросила она, понимая, что любая словесная пикировка с ним заканчивается не в ее пользу.

— А это мы у нашего доктора сейчас спросим, — кивнул Макс на подошедшего к ним Ивана.

— Привет! — лицо Каца озарилось открытой улыбкой, — Как тут наш подстреленный воробушек?

Иван приспустил пайту с ее плеча, приподнимая повязку на груди и заглядывая под нее. Леля зашипела от боли и дернулась. Макс отложил ноутбук и крепко держал ее за бедро, чтоб она не двигалась.

— Ну что там, Док? Жить будет? — поинтересовался он, тоже заглядывая под повязку.

— Да, все хорошо. Думаю, дней через пять ты, Макс, сможешь вернуть меня другим моим пациентам, — Иван сделал ей инъекцию в плечо.

— Куда ты торопишься? Отдыхай! Считай, что я тебя в отпуск отправил, — Макс уже натягивал пайту на плечо Леле.

— Иди ты в баню, узурпатор х*ров, кровопийца! Я в отпуск на Мальдивы хотел, а не по Волге тут с тобой мотыляться. Ты всех нас, сука, запер здесь! Бедную девочку, которую чуть не грохнули из-за тебя, мудака! Гвоздь вон башки не поднимает от экрана лэптопа, и постоянно трындит по телефону. Я тебе как врач заявляю, у него рак мозга будет, потому что нельзя столько времени проводить с гаджетами, — ерепенился Ваня, ударив Макса кулаком в грудь, — Устроил он всем отпуск, сука!

Леля впервые видела, чтоб кто-то так разговаривал с Харламовым — без подобострастия и раболепства, на равных.

— Он хотя бы до рака мозга доживет, а вот докторишка с длинным языком отправится на корм рыбам намного раньше! — Макс подскочил, и, захватив Ваню за шею, согнул его пополам, и, смеясь, стал отвешивать ему тумаки.

— Да кто тебя, козлину, будет лечить кроме меня! — пыхтя, вырывался Кац.

Леля с напряженным выражением лица приподнялась на шезлонге и, молча, наблюдала за ними.

— Леля, мы дурачимся! Все хорошо, малыш. Не бойся. Я его не убью, по крайней мере, пока не поставит тебя на ноги, — успокаивал ее Макс, заметив тревогу в ее глазах.

— Пожалуй, Вам не стоит с этим торопиться, Иван, — с какой-то грустью заметила Леля.

Мужчины перестали смеяться и отпустили друг друга.

— Все, брейк! Разошлись все по местам работать! Точнее отдыхать, — скомандовал Макс, и снова улегся рядом с Лелей, заставляя ее лечь рядом, и раскрывая ноутбук.

* * *

Леля лежала у него на плече и видела экран его лэптопа. Когда Макс читал какие-то документы и просматривал финансовые отчёты, ей это было безразлично и навевало скуку, а вот когда Леля увидела на экране программные коды и комментарии к ним, она не удержалась от вопроса:

— Что это?

— Это я пытаюсь создать новое программное обеспечение для тотализатора. Такое, чтоб твой братишка не взломал, — пытаясь понять абракадабру, написанную Очкариком, пояснил Макс.

— Я думала, что ты на этом бизнесе поставил крест, — удивилась она.

— Твой брат, падла, поставил крест на TOTOMAX, но я могу начать все с нуля. Создам новую букмекерскую контору с чистой репутацией или куплю существующую и переделаю под себя. Но все это будет иметь смысл только, если я создам идеальную программу, — ответил он, погруженный в свои мысли.

И тут Макса посетила настолько простая и логичная идея, что он удивился, что она не пришла ему в голову раньше.

— Звёздочка, а ты говорила, что этот математический артхаус, над которым ты работаешь, вроде как может быть полезен с точки зрения безопасности, так? — он повернулся к ней всем корпусом, чтоб посмотреть в глаза.

— Да, гипотеза Римана… — обрадовалась она, тому, что Макс проявил к этому интерес.

— Стоп. Не заставляй меня чувствовать себя тупым. Я вряд ли пойму тот птичий язык, на котором ты собираешься мне всё это объяснять, — прервал он ее порыв, — Меня интересует, можешь ли ты создать такую защиту для ядра тотализатора, которую бы твой гениальный братик не взломал бы?

— Ну, можно попробовать. Даня взламывает сами алгоритмы программы, а если создать отдельно защиту для такой программы, то может быть это и выгорит, — задумчиво сказала она.

— Вообще у тебя есть какие-нибудь предложения на счёт того, как