Он что, не очень уверен во вчерашней ночи? Анкхарат шумно выдохнул, и все прояснилось. Кто-то вчера знатно перебрал, судя по запаху и потому, что он даже не уверен в том, что вчера было, а чего не было. А по застежкам он проверяет… не срывал ли он вчера с меня платье. Застежки там мудреные, я и сама с трудом с ними справлялась, а уж нетерпеливому мужчине и подавно недосуг разбираться с завязочками и костяными пуговицами.

На душе полегчало. Стало отчасти понятно и его вчерашнее вспыльчивое поведение. И то, почему он так крепко спал сейчас. Но я не собиралась облегчать ему задачу. Пусть помучается. Как удачно, что я не умею говорить.

Анкхарат остался озадаченным целостностью креплений на платье, но внешний вид моего платья заставил его нахмуриться. Я ведь измазалась в грязи, пока тащила сюда клетку. Кажется, Анкхарат решил, что ему пришлось тащить меня волоком, но потом я ему уступила и платье сняла сама. Настроение ему подобные размышления явно не улучшали.

Он схватил меня за руку и потащил к лестнице.

Одеваться-то он собирается или как?!

Анкхарат пропустил меня вперед. Я поднялась. Поднявшись следом, он, наконец, взял со скамьи свою одежду. Мои брови от удивления полезли вверх. Это была та же одежда, что и вчера, подпоясанная туника, и ткань на груди тоже была вся в засохшей грязи. Бурная у тебя выдалась ночка, Анкхарат. Кажется, я начинаю понимать, почему от тебя сбежали три жены до меня.

Он закрепил на талии ремень, такой же, как и мои, которые на меня надевала Зурия, только шире и камней на нем было больше. Пнул мимоходом ногой клетку и потащил меня под кошачий вой наружу.

О, котик, прости. Надеюсь, ты не сваришься раньше, чем я смогу вернуться.

Он ненадолго остановился между домом и купальнями и быстрым движением стянул еще влажные волосы в хвост на затылке кожаным ремешком. Его движения снова стали резкими, прерывистыми, в них ощущалась грубость и сила. Губы были плотно сомкнутыми, еще чуть-чуть и он бы скрежетал зубами. От спокойствия и безмятежности сна не осталось и следа.

Это он такой нервный, потому что пьет, или пьет, потому что нервный?

Зурия тут же выскочила к нам на встречу. Ровнехонько в нужный момент, как и вчера. О, эта жрица не пропадет.

Анкхарат не отпустил моей руки. А еще и моя, и его одежда были не в лучшем виде. Зурия, кажется, тоже сделала соответствующие выводы. Когда она склонила голову перед Анкхаратом, я заметила, что она едва-едва, но улыбается.

Анкхарат процедил приказ. Зурия кивнула и обратилась ко мне:

— Говори.

Я потрясла головой, но она настойчиво повторила:

— Говори.

— Но я… — я осеклась.

Жрица только что вернула мне дар речи. Уже только ради этого стоило закатить вечеринку, но было кое-что еще. Еще более неправдоподобное и невероятное.

Я посмотрела на Анкхарата.

— Она может говорить или нет? — сурово спросил он Зурию.

— Может.

— Тогда почему она молчит?

Зурия пожала плечами. Я выдохнула:

— Я… Я понимаю вас!

Анкхарата с Зурией не проняло мое потрясение. А оно только усилилось, потому что… о клянусь, умом я понимала, что говорю на иностранном языке, но слова произносились так же легко и непринужденно, как на родном русском.

— Я не знала ваш язык, — попыталась объяснять я. — Эйдер Олар учил меня по дороге.

— Он хорошо обучил тебя, — отозвалась Зурия.

— Нет, он… я бы не выучила язык в дороге, — произнесла я и тут же сбилась, потому что без всякой запинки произнесла только что невероятно сложную конструкцию, и сама испугалась своих знаний и способностей.

Удивительный мир, в котором еще существует магия. Невероятно. Похоже, Зурия не знала, что когда снимается заклинание немоты, то после человек начинает говорить и понимать язык Нуатла. Да и откуда ей было знать, ведь наверное ей не попадались еще такие путешественники во времени, как я?

— Тогда как ты понимаешь нас? — нахмурилась жрица, но Анкхарат прервал ее:

— После. Идем со мной.

Он только сейчас заметил, что все еще держит меня за руку. И тут же разжал пальцы.

Как так, после всего, что у нас было, Анкхарат?

Я чуть не произнесла это вслух. Надо бы привыкать, что я теперь говорю как уроженка нуатла. Интересно, хотя бы акцент какой остался?

Анкхарат двинулся вперед, обратно к купальням. Мне столько нужно было спросить у него, пока я была нема, почему же сейчас не могу вспомнить ни одного вопроса? Да и как начать? С чего начать?

Немой быть проще.

— Ты была со мной прошлой ночью? — вдруг бросил через плечо Анкхарат.

С места в карьер, прямолинейный ты мой.

— Нет.

Он резко затормозил и обернулся:

— Нет?

— Нет.

Он переварил мой ответ и пошел дальше, уже медленнее.

— Зачем ты пришла ко мне?

— Я не знала, что ты там.

— Но ты не ушла, когда узнала?

— Нет.

— Почему?

Прямолинейность? Что ж, хорошо.

— Я увидела твои шрамы. На руке.

Он мельком глянул на них.

— И что?

— И что?! — переспросила я. — У тебя было три избранницы до меня.

Избранницы. Почему я так сказала? У них в речи нет слова «жена»? Похоже, что нет. Забавно.

Он опять остановился.

— Да. И что?

— Что с ними случилось?

— Хочешь узнать, живы ли они? Да. Живы.

— И где они?

— На Острове.

Черт, да из тебя щипцами каждое слово тянуть надо!

— Почему они на Острове?

Он облизнул губы.

— Где Эйдер Олар нашел тебя?

Меняешь тему, Анкхарат? Ладно.

— На тропе Восходящего солнца.

Ух ты! Она так называется? Круто.

— И как ты там оказалась?

Похоже, мы поменялись ролями.

— Случайно, — ответила я.

— Случайно? — мягко переспросил он и тут же рявкнул: — Отвечай на мои вопросы! Откуда ты родом?

— Из… далёких земель.

— Это не ответ, — закипал он.

В нуатле не было понятия «времени», я знала, что хочу сказать правду: так и так, я из другого времени, сделай мне скидку, в ваших традициях я ни в зуб ногой, — но ничего из этого сказать не могла. Ни скидки, ни времени, ни зуб ногой. Только традиции были в моем лексиконе.