– Мне, в общем-то, пора, – засомневался Семён, – дела у меня…

– Про Разумника знать хочешь? – Гоги раскупорил амфору, в комнате сразу запахло чем-то душистым. – Машинку обмыть надо? Садись, дорогой. Час туда-сюда – не время. А я тебе умное расскажу, – и разлил по стаканам.

…Разумник был живым кристаллом, придуманным учёными Мастерского Мира в незапамятные времена; так как жить и расти такой кристалл мог только лишь в морской среде, то специально для этого в центре каждого крупного города было выделено место, где умельцы из департамента всеобщего управления и выкладывали морские фрагменты. То ли искусственно их создавали, то ли вырезали из какого настоящего моря – кто их знает! Поди, морей-океанов в Мирах много…

Пирамиды, названные «Разумниками», координировали всю жизнь опекаемых ими городов: начиная от канализационных систем и заканчивая погодой; как понял Семён, эти кристаллы, наглухо защищённые магическими стенами от возможных террористических актов, были по сути магическими аналогами какого-нибудь земного супер-пупер-мощного компьютера народно-хозяйственного предназначения. Один из которых аналогов он, Семён, мимоходом превратил в тихого идиота.

Так что теперь город через несколько дней захлебнётся в своих нечистотах, также разладится транспортная связь, одновременно лопнут все банки и, возможно, случится неплановая гроза – Гоги не скупился на катастрофические предположения. Впрочем, как сказал Гоги-Мандарин, не всё ещё потеряно: или город вскоре подключат к аварийному Разумнику, или…

Говорят, что спецслужбы усиленно ищут колдуна-чернокнижника, который наложил ужасное проклятье на городской кристалл, – настолько ужасное, что никто из местных магов-умельцев ничего не может с тем проклятьем поделать, какое-то больно древнее колдовство оказалось, из первобытных, из стихийных… – и, как только обнаружат того колдуна, ему сразу отрубят голову, после чего Разумник вновь оживёт (при этих словах Семён чуть вином не захлебнулся). Мол, приходил уже кое-кто в лавку, спрашивал, не видел ли он, Гоги, кого подозрительного на площади…

Семёну выглядеть подозрительным не хотелось, потому он перестал расспрашивать Гоги-Мандарина о Разумнике и переключился на ладуридов, очень ему интересно было узнать, что оно такое: однако Гоги наотрез отказался говорить на столь щекотливую тему, сославшись на то, что баловать себя укусами наркотического червя – дело сугубо личное и никакого отношения к нему, Гоги, не имеет. Он не ладурист и точка! Он предпочитает хорошее вино.

…Через два часа Семён вышел из лавки, замороченный и несколько разомлевший: Гоги оказался утомительно словоохотлив, а вино вкусным и некрепким. Сухим.

Солнце уже спряталось за небоскрёбами, в небе проступили первые звёзды; в магазинчиках включили рекламное освещение, и теперь вся площадь была окружена разноцветными огнями.

Море штормило: волны беззвучно накатывались на магические стены и исчезали в них; куда-то подевались все чайки, лишь одна крупная птица всё вычерчивала и вычерчивала круги над кристаллом Разумника.

– Типа гордый буревестник над могильным реет камнем, – вяло пошутил Семён, окинув напоследок сонным взглядом птицу и чёрную пирамиду в центре Площади Разумника. – Мар, давай к Норти Буку двигаться! Берём браслет и сваливаем куда-нибудь подальше. Пока спецслужбисты мне голову не отрубили в целях восстановления деятельности обелиска-шмобелиска, – и зевнул. – Только ты не прямиком в мастерскую, а сначала в туалет… должен в ломбарде быть туалет, как ты думаешь? Сухое вино, оно как пиво – тоже на организм давит!

– Найду, – пообещал медальон. – Это не проблема.

Туалет располагался на втором этаже, рядом с дверью в офис Норти Бука – Семён обнаружил это, выйдя из кабинки на лестничную площадку ломбарда.

Старательно отряхнув вымытые руки, Семён хотел было направиться к лестнице, чтобы подняться на третий этаж, но остановился, прислушиваясь: внизу, на первом этаже, разговаривали. Громко разговаривали, уверенно. Не таясь.

Акустика в подъезде была никудышней, потому многих слов Семён не разобрал; говорили двое – Бук-младший и кто-то с командирскими нотками в голосе. Речь шла о воре-Симеоне.

Семён осторожно подошёл к перилам, заглянул в лестничный пролёт: в проёме двери служебного хода был виден Рони, со спины, и беседующий с ним через стол приёмки некто в казённом костюме, лица которого Семён не разглядел, мешала низко надвинутая на лоб шляпа.

– …есть подозрение, что именно он зачаровал Разумника. Дом под наблюдением, все выходы надёжно блокированы и потому выбраться изнутри незаметно Симеон никак не сможет, – уверенно говорил некто в костюме и шляпе. – Даже если у него транспортные заклинания имеются: в вашем гадюшнике они сейчас действуют только в одну сторону. В нужную нам… Так что мышеловка сработает, уж как пить дать! А теперь приступай к своей работе и, как только увидишь вора-Симеона, дай знак. На кнопку нажми, не забудь! Забудешь – прибью. Лично.

– Я могу надеяться на то, что тот случай с подложным векселем… ну, вы помните, вы же сами меня допрашивали… что следствие по тому делу будет прекращено? – заискивающе спросил Бук-младший, подобострастно заглядывая под шляпу собеседнику. – В знак моей лояльности. В качестве награды за сообщение.

– Посмотрим, – многозначительно сказал гражданин в шляпе. – Может быть, – и, снисходительно потрепав Рони по щеке, удалился; Бук-младший тяжело вздохнул, сел на стул, и, обхватив голову руками, замер. Словно окаменел.

– Заложил, скотина, – от ярости у Мара сел голос. – Стукач! С-сволочь поганая… – дальше медальон начал выдавать такие матерные конструкции, которые привели бы в замешательство и бывалых портовых грузчиков; правда, Семён не понимал и половины из сказанного – Мар щедро использовал ругательства, позаимствованные им из других Миров, ругательства, которые ничего Семёну не говорили.

Не обращая внимания на вопли Мара, Семён на цыпочках поднялся на третий этаж: надо было сначала забрать браслет, а уж после думать, как отсюда удирать.

В мастерской было спокойно: Норти-старший сидел в стороне от ювелирного стола, с интересом разглядывая пистолет и что-то немелодично насвистывая себе под нос; горелка была выключена, инструменты разложены по местам; отремонтированный браслет лежал там же, на столе, на бумажной салфетке.

Осторожно прикрыв за собой дверь, Семён быстрым шагом направился к столу.

– Норти, я очень тороплюсь, – вполголоса произнёс Семён, прилаживая браслет рядом с часами, – ваш сын заложил меня полиментам. Дом окружён, транспортные заклинания блокированы. Вот такие, блин, дела, – защёлка встала на место и браслет надёжно обхватил Семёну руку.

– Что? – Норти Бук непонимающе уставился на Семёна. – Рони?

– Да, – Семён вынул из кошеля патрон, завёрнутый в кардинальское письмо. – Возьмите, – парень развернул бумагу, протянул мастеру боеприпас. – Как договаривались.

– Рони… заложил? – Норти взял патрон и растерянно посмотрел на Семёна. – Но почему?