В капитана врезался какой-то чернобородый архаровец, завывавший, будто дикарь. Отпихнув его в сторону, Вендрэйк начал пробираться сквозь толпу, словно человек, который хочет поскорее попасть на собственную казнь. Повсюду вокруг носились серобокие, улюлюкали и насмехались над летийцами. Некоторые расстреливали мертвецов из лазвинтовок, поджигая тела и заставляя дергаться, как тряпичных кукол. Хардин вдруг понял, что орет на солдат, но при этом не слышит собственных слов, плотно окутанный тенями прошлого.

«Повторяется история с Троицей, — понял кавалерист, в разум которого хлынули давно похороненные воспоминания. — Зараза вернулась в наши души, чтобы превратить всех нас в чудовищ…»

В буйствующей толпе он заметил Катлера и Мэйхена, стоявших над изуродованным комиссаром. Летиец слабо подергивался, пытаясь встать на ноги, которых у него уже не было, а Энсор смотрел на раненого со звериным оскалом, при виде которого у Вендрэйка кровь заледенела в жилах. Джон выглядел немногим лучше — через открытое забрало Хардин рассмотрел сведенное гримасой ненависти лицо, похожее на улыбающийся череп.

Казалось, что общее безумие волновало только ведьму, которая отчаянно металась вокруг Катлера, а ее громадный вералдур возвышался рядом, оберегая северянку от толпы. Внезапно зеленые глаза женщины впились в капитана, и она закричала у него в голове:

«Ты должен остановить это!»

Оскорбление уязвило Хардина так же сильно, как и вторжение. Конечно, он должен остановить это!

Я не могу. Пути назад нет.

Борясь с сомнениями, Вендрэйк пробрался к офицерам.

— Хватит! — закричал он, отпихивая Катлера от комиссара. — Ради Провидения, хватит! Мы арканцы, а не порченные варпом звери!

Не как эти проклятые души в Троице!

Резко повернувшись к Хардину, Энсор зарычал и поднял саблю. Отпрянув при виде пылающих яростью глаз полковника, Вендрэйк все же не оставил раненого летийца. Капитан встретил взгляд командира, усилием воли заставляя безумца отступить. Тут же в поединок вмешалась более могучая воля, чем у кавалериста. Катлер покачнулся и скривился, борясь с захватчиком.

На этот раз Хардин обрадовался вмешательству северянки, но битва была нелегкая. Конфедерат видел, что женщина дрожит всем телом, пытаясь успокоить подопечного. Ведьма усилила хватку, и влага в воздухе замерзла, осыпавшись крохотными ледяными кристалликами. Только тогда сабля полковника с лязгом упала на берег, а сам он посмотрел на Вендрэйка шалыми глазами, словно очнувшись от кошмара.

— Семь Яростей для звезд… — пробормотал Катлер.

Беги!

Ведьма подстегнула разум капитана, заставив его отпрыгнуть в сторону, и в тот же миг рядом пронесся лазразряд, посланный снизу. Развернувшись, Хардин увидел, что искалеченный комиссар целится в него из лазпистолета.

— Император обви…

Мэйхен прервал летийца, безжалостно растоптав его.

— У меня так привычка появится, — со злостью заметил Джон.

Когда перестрелка закончилась, Жук почувствовал, что Оди Джойс оседает в его руках. Разведчик кивнул мистеру Рыбке, и они выпустили зеленого, после чего тот упал на колени и заревел, будто большой сломленный ребенок.

«А ведь так и есть», — подумал Клэйборн.

Впрочем, Оди уже вполне взрослый, и рано или поздно парня прикончат, если он не возьмется за ум. Джойс психанул, когда Катлер выпотрошил двинутого священника, — принялся орать про ересь и убийство. Держать его пришлось вдвоем.

— Славный денек! — крикнул Дикс. Жук скривился, поглядев на худощавого пустошника, который шкандыбал к ним с берега и ухмылялся, как идиот. — Сегодня, парни, я по-любому заслужил кусочек собственного Громового края!

Клэйборн сплюнул от презрения. Битва на самом деле была резней: пятьдесят человек против чуть ли не пяти сотен с девятью «Часовыми»! Летийцы и минуты не продержались. Жуку было ничуть не жаль кровожадных ублюдков, но участвовать в бойне он не хотел.

— Чё ты на меня так смотришь, полукровка? — прорычал Джейкоб.

— Я на тебя ваще никак не смотрю, Дикси. Ты никогда милашкой не был, а сейчас от тебя натурально блевать тянет.

С этими словами Клэйборн повернулся спиной к изуродованному пустошнику.

— Эй, куда пошел, полукровка! — выхватив нож, Дикс бросился на него, как Жук и ожидал. Крутнувшись на месте, разведчик пнул Джейкоба в рожу, и мерзавец, теряя равновесие, отступил на несколько шагов. Будь у пустошника нос, Клэйборн бы его точно сломал.

— Реально хочешь пройтись по Громовому краю, парень? — злобно кричал Жук, обрушивая на ошеломленного Джейкоба град ударов. — Тогда нужно покорячиться как следует. Кровью надо истечь ради своего Громового края, Дикси!

Остальные «Пылевые змеи» безразлично наблюдали за избиением, как бы избавляясь таким образом от ужаса и боли вчерашнего дня. Когда пустошник рухнул, разведчик немного выждал, а затем снова пнул его, увидев, что Джейкоб пытается встать. Потом Клэйборн было отвернулся, но тут же передумал и еще попинал Дикса на всякий случай. Заметив, что мистер Рыбка беспокойно смотрит на него огромными глазами, Жук неожиданно застыдился.

— Эй, не парься насчет этого, — произнес он. — У нас с Дикси много чего накопилось.

— Пути назад нет, — сказал как отрезал капитан Мэйхен.

— Но этот священник убил майора Уайта! — настаивал лейтенант Квинт. — Несомненно, если мы объясним, что произошло на самом деле…

— А произошло то, что мы прикончили влиятельного представителя Экклезиархии и его свиту, — произнес рыцарь. — Это Империум, и судебная система здесь не такая, как у нас в Капитолии. Правосудие тут никого не волнует.

— Такое впечатление, что вы рады этому, Джон, — заметил Вендрэйк, который прекрасно знал, что Мэйхен ненавидит, когда его называют по имени.

— Я просто излагаю факты, Хардин, — злобно отозвался капитан 3-й роты.

— Может, жизнь отступника кажется вам привлекательной…

— Мы не отступники! — рявкнул Катлер, голос которого гулко разнесся по амфитеатру.

Собрание продолжалось почти целый час, но полковник заговорил впервые. Вслед за этим он внимательно оглядел по очереди семерых конфедератов, стоявших вокруг него неплотным кругом. Дискуссия велась в старой арканской манере: участвовавшие в ней выжившие офицеры 19-го полка стояли.

— Люди, с которыми мы сражались в этом городе, — вот они были отступниками, — продолжил Энсор, — или, точнее сказать, перебежчиками. Они были порченой Гвардией, джентльмены.

— Но насколько мы в этом уверены, сэр? — спросил Квинт. — Я к тому, что эти парни-тау вроде как предпочитают наемников?

— Мы нашли на телах именные жетоны с полковыми символами, — вмешался лейтенат Худ из «Пылающих орлов», сдержанный и практичный до невозможности. — Согласно надписям, каждый из этих людей служил в Семьдесят седьмом полку Оберайских Искупителей.