Бекки приближалась к развязке. Сердце Алека стучало все чаще.

— О Господи, Алек! Я умираю!

Он чувствовал, как она балансирует над пропастью. Последним плавным шевелением руки и медленным, ласкающим движением языка он отправил ее за грань, и вот она уже извивается в сладких судорогах.

— О Боже! — чуть слышно проговорила Бекки после долгих мгновений тишины. Ресницы ее распахнулись, в фиалковых глазах металась лихорадка. Изможденно и недоверчиво она смотрела на Алека.

Алек прикрыл глаза и опустил голову на ее дрожащий живот, стараясь совладать с собственным возбуждением.

Бекки бессильными пальцами шевелила пряди его волос.

— О, дорогой…

Он наслаждался ее прикосновениями.

— Иди сюда, — прошептала она.

Он поднял на нее осторожный взгляд. Она раскрыла ему объятия, как в самом начале — бесстрашно и решительно.

Алек ответил ей восторженной улыбкой. Не отводя от нее глаз, он, словно в трансе, приподнялся и положил голову ей на грудь.

Бекки молчала. Ей нечего было сказать. Ни упрека. Ни умствований. Ни поучений, какие так любила Лиззи. (Не то чтобы он когда-либо мечтал сделать с ней что-нибудь подобное.)

Он водрузил Лиззи на пьедестал, куда не мог за ней дотянуться, и что еще хуже — откуда она не могла дотянуться до него самого. Но сейчас с ним Бекки. Бекки, которая не сбежала очертя голову от его дурацких выходок, как сделала Лиззи. Бекки, у которой хватило сил не только до него дотянуться, но и каким-то образом проникнуть внутрь.

— Теперь ты понимаешь, — после долгого молчания проговорил Алек.

— Да, — шепотом отозвалась она. — Теперь понимаю. — Она обняла его своими мягкими руками и поцеловала в лоб.

Бекки ласкала возлюбленного с бесконечным терпением и таким пониманием, какого он никогда не знал, и Алек чувствовал, как медленно уходит из его сердца прежняя тьма. Ее прикосновения многое ему открыли. Открыли такое, чему он никогда бы не поверил, решись она произнести это вслух. Алек чувствовал, что в ней родилось мощное желание защищать его. Он ощущал ее сострадание. Чувствовал ее стремление заставить его снова любить и верить.

А еще он осознал, что, возможно, его сегодняшнее представление в этой спальне было, в конце концов, вовсе ненужным.

Ну что же. Алек слабо улыбнулся, касаясь щекой тонкой ткани ее разорванного лифа. И очень порадовался, что сделал это.

— Бекки, ты не могла бы поспешить? — От подножия величественной мраморной лестницы в Найт-Хаусе в третий раз раздался нетерпеливый крик Алека.

— Прости, еще минутку. — Сердце Бекки взволнованно колотилось, когда она, в который уже раз, заглянула в зеркало у распахнутой двери и снова осмотрела свой наряд, прежде чем отправиться на вечернюю авантюру в игорный дом.

День прошел праздно: отдых, неспешные сборы с долгим выбором туалета, и сейчас Бекки едва верила своим глазам — так она переменилась. Алек сам выбрал ей наряд из гардероба, заимствованного у ее светлости. Платье из белого прозрачного гипюра на розовом атласном чехле, отделанное по горловине, рукавам и подолу темно-розовой лентой. Впереди, прямо под грудью, на линии высокой талии на нем был очаровательный маленький бант. Но больше всего в этом туалете Бекки понравилась восхитительная крошечная шляпка-ток из розового атласа насыщенного оттенка и белых кружев.

Из-под шляпки по обе стороны лица с небрежным изяществом спускались темные локоны ее волос. Она выглядела так элегантно, что самой становилось страшно. «Все будет отлично», — прошептала она себе и разгладила ладонью юбки.

— Бекки! Я здесь скоро состарюсь!

— Иду! — Девушка торопливо выпорхнула из покоев, думая только о том, какое впечатление произведет на Алека.

— Весьма, весьма приемлемо, cherie, — промурлыкал он, пока она спускалась по лестнице, а ее белые атласные перчатки легко скользили по перилам.

— Как тебе кажется, мой шейный платок в порядке? — Ее элегантный спутник слегка нахмурился, осторожно поправляя маленький узел на белом платке.

— Да, все нормально, — отвечала Бекки, присоединяясь к нему. — Я же старалась.

Сегодня на Алеке был строгий черный фрак с длинными полами позади. Безупречный покрой костюма подчеркивал ширину могучих плеч. Под фраком был надет снежно-белый атласный жилет. В изящных черных туфлях прятались штрипки легких шерстяных панталон темно-серого цвета, благодаря им брюки сидели на его длинных ногах без единой морщинки.

— Ты-то выглядишь просто великолепно, — заверила его Бекки.

— Возможно, — пророкотал он. Взор его смягчился.

Итак, она отправляется в игорный дом в роли любовницы капитана лондонских повес. Бекки даже думать боялась, что сказала бы на это миссис Уитхорн.

В почтовой карете они прибыли на рассвете в Брайтон.

Выиграв в игорном доме пять сотен гиней, Алек был в прекрасном расположении духа. Однако нервное напряжение давало о себе знать: он постоянно раздражался из-за всяких мелочей.

К счастью, мистер Уолш послал известить об их приезде небольшой штат прислуги семейной виллы Найтов на морском побережье. Форейтор без труда отыскал дом и стал вносить багаж, а Алек и Бекки стояли у желтой стены, разминаясь после трехчасового путешествия.

— Рессоры на этой штуке просто чудовищные, — пробормотал Алек, потирая шею и вспоминая свой прекрасный фаэтон, который пришлось продать несколько месяцев назад, чтобы заплатить самые неотложные долги, но Бекки почти не слушала его ворчания, она во все глаза смотрела на чайку которая прихорашивалась на столбе ворот. Обернувшись к Алеку, Бекки воскликнула с горящими глазами:

— Я слышу океан!

— Оглянись, — посоветовал он и ухмыльнулся.

Бекки медленно повернулась и тихонько вскрикнула, восхищенно глядя на синий горизонт, видневшийся между зданиями в конце улицы.

— О! — выдохнула она. — Можно нам пойти и посмотреть, Алек?

— Разве ты не хочешь сначала зайти в дом? Устроиться?

Но Бекки, словно в трансе, уже двигалась к пляжу. Что-то в ее фигуре подсказало Алеку, что не нужно догонять девушку, что несколько мгновений она хочет побыть одна. Он неспешно шел следом, сохраняя дистанцию в дюжину шагов и любуясь красотой залитых солнцем брайтонских мостовых и особняков в пастельных тонах.

Бекки спустилась до деревянного парапета, который тянулся вдоль всего променада, и остановилась, глядя на воду. Соленый бриз лениво шевелил ее длинные локоны.

Алек подошел и встал рядом с Бекки у живописного парапета. Вместе они смотрели на сияющие краски восхода — розовые, оранжевые, — на мелкие пурпурные облака, угадывая предстоящую днем голубизну. Море лежало перед ними дымчатым зеленым стеклом, едва шевелясь и лишь у самого берега набираясь сил, чтобы плеснуть ленивой волной. Галечный пляж блестел пестротой конфетти — голубыми, розовыми, зеленоватыми и белыми камешками.