То, что происходит между разными странами или регионами, иногда действительно в общих чертах укладывается в данную парадигму, но часто – не укладывается. Вместо того чтобы из полосы экономических неурядиц перейти к экономическому благополучию и тем самым из фактического получателя средств превратиться в донора, регион вступает в период глубокого спада и, как правило, на целые десятилетия застревает в этом положении. Именно так сложилась судьба бывших промышленно развитых и угледобывающих районов Бельгии, северной Франции и северной Англии, а в особенности это относится к Югу Италии, традиционно называемому Меццоджорно. Со времен объединения денежные потоки регулярно направляются из северной части Италии, из Милана, на юг, в Неаполь, где и исчезают, по большей части бесследно. А вот в обратном направлении никаких денежных потоков практически никогда не наблюдалось.

Почему так происходит? Далеко не очевидно, что долговременные трансферты помогут бедствующему региону приспособиться к текущим обстоятельствам и восстановиться, если его проблема имеет структурный характер, особенно ввиду того, что трансферты нередко принимают форму финансового вспомоществования безработным. Если эти поступления слишком щедры, то могут затруднять полноценную адаптацию. Несмотря на то что трансферты позволяют бедствующему региону поддерживать потребление на базовом уровне, высокий уровень безработицы сохраняется, а с ним и полный набор сопутствующих негативных экономических и социальных эффектов.

Если трансферты проходят в форме какого-либо рода поддержки отдельным компаниям, возникает опасность, что этим одобряется и закрепляется неэффективная отраслевая структура производства. А значит, эти деньги выброшены на ветер. Но еще пагубнее, когда средства переводятся напрямую правительствам, которые отличаются врожденным качеством тратить деньги неразумно или даже непродуктивно.

Решение такого рода проблем, предлагаемое австрийской или хайековской[27]экономической школой, разумеется, состоит в том, чтобы дать разворачивающимся пагубным событиям, вызвавшим резкое падение регионального ВВП, идти своим чередом вплоть до логического конца. Хотя я бы не стал заходить столь далеко, но определенно признаю весьма справедливой критику австрийцами попыток облегчать сегодняшние болячки посредством финансовых паллиативов.

Проблемы приспособления еще больше усугубляются в условиях, благоприятствующих значительной коррупции. Хорошо известно, что в Италии так оно обычно и бывает. На протяжении десятков лет колоссальные потоки федеральных средств регулярно направляются на юг страны для финансирования разнообразных инфраструктурных проектов, и на всем пути денежки из этих потоков уходят «налево». В результате все объекты строятся с опозданием, некачественно и с превышением бюджета, если вообще достраиваются. Тот факт, что от государства можно получать такие огромные средства, повышает привлекательность коррупции и тем самым стимулирует ее. Укрепляется положение коррумпированных индивидов и институтов, приживаются обычаи взяточничества и подкупа, из-за чего возрастает угроза, что коррупция проникнет в другие виды деятельности в регионе.

Если отвлечься от Европы, то недавно мы видели массу примеров, как международная помощь, и особенно ее межгосударственная разновидность, создавала условия для роста коррупции и укрепляла позиции именно тех сил, которые тормозили развитие страны-получателя. В сущности, именно эта мысль проходит красной нитью через все научные труды выдающегося представителя классической либеральной традиции экономиста Питера Бауэра. Тем не менее многое от подобной логики о благотворной роли трансфертов прижилось в Европе.

Из бесчисленных научных трудов мы знаем, что высокий уровень коррупции играет роль главного тормоза экономического роста. Что касается Италии, то значительная часть факторов, препятствующих экономическому развитию Юга, тесно связана с потоками исправно поступающих с Севера трансфертных денег.

Привлекательность региона, способного к корректировке за счет снижения обменного курса, в том, что это открывает возможность сохранять на низком уровне безработицу и в то же время поддерживать рост экономической активности за счет экспорта.

По правде говоря, всем нам, кто критикует инерционность евро, следовало бы честно признать, что корректировка валютного курса не то, что могло бы составить предел мечтаний. Но как знать, может, если бы Королевству обеих Сицилий и после объединения Италии хватило сил проводить отдельную валютную политику, его судьба была бы иной? Более низкий курс валюты при наличии возможности его дальнейшего снижения помог бы удержать на плаву промышленность юга и тем самым оживить инвестиции в регион. Одни только бюджетные трансферты не могут служить достойной заменой этому и способны еще больше ухудшить положение.

Понятно, что большинство граждан Германии обеспокоены тем, что их просят взвалить на плечи дополнительное финансовое бремя ради того, чтобы поддержать хилую экономику периферийных стран еврозоны.

Масштабы истинного вклада немцев в это дело, равно как и тот факт, что в перспективе им могут навязать и еще бо́льшие потери, затушевываются благодаря непрозрачности способов, какими предоставляется помощь периферии. Не последнюю роль в этом играет Бундесбанк при помощи «неведомой зверушки» под названием баланс TARGET 2, равно как и целое скопище всевозможных фондов поддержки, вроде ESM, EFSF и множества им подобных (значение этих аббревиатур можете уточнить по глоссарию в конце книги). Между тем от руководства Германии немцы постоянно слышат разглагольствования о банковском, фискальном и трансфертном союзе, и это многообразие механизмов поддержки может запросто задурить им головы. Германские политики и добиваются того, чтобы нагородить побольше сложностей вокруг механизмов поддержки бедствующих стран еврозоны и тем еще надежнее скрыть, во что это обойдется населению.

На самом деле, граждане Германии могли бы спокойно выбросить из головы все эти ухищрения и уловки. Существуют три простые мысли, которые они должны как следует усвоить и затем уже решить, устраивает их такое положение дел или нет.

1. Чрезмерные траты и привлечение кредитных средств, которые периферийные страны позволяли себе в прошлом, будут финансироваться из кармана Германии.

2. Сегодняшние чрезмерные траты и привлечение кредитных средств периферийными государствами также будут оплачиваться Германией.

3. Чрезмерные траты и чрезмерное привлечение кредитов, которые периферийные страны позволят себе в будущем, опять погасит Германия.

Даже если граждане Германии согласны на первое, а именно, списать значительную часть долга, причитающегося им от периферийных стран еврозоны, то соглашаться финансировать нынешнее расточительство периферии – это совсем другой коленкор. А уж соглашаться на то, что их подпишут на обязательство оплачивать излишества и мотовство периферийных стран еще и в будущем, – совсем не лезет ни в какие ворота.