Прения были в самом разгаре, когда глашатай объявил о посланце из Афин, у которого было срочное и важное сообщение для членов синедриона.

Фемистокла это насторожило.

Леотихид велел глашатаю привести афинского вестника в зал заседаний.

К изумлению и недовольству Фемистокла, вестником оказался его давний недоброжелатель Зенодот.

Самые худшие опасения подтвердились, едва Зенодот начал свою речь перед членами синедриона.

Из речи явствовало, что полученный афинянами оракул из Дельф предвещает полный крах Афинскому государству. И крах этот станет возмездием от персидского царя.

«Ныне афинские власти озабочены не тем, где встретить врага во всеоружии, но тем, куда направить корабли с семьями и скарбом, чтобы вдали от Аттики обрести новую родину и спасение от гнева Ксеркса», - сказал в заключение Зенодот.

В зале заседаний водворилось тягостное молчание. Представители городов Коринфского союза во главе с Леотихидом сидели как поражённые громом. На лицах у всех была полнейшая растерянность.

И только Фемистокл был не растерян, а рассержен. Он поднял руку, требуя, чтобы ему предоставили слово. Леотихид молчаливым жестом дал своё согласие.

Фемистокл спустился на круглую площадку для ораторов, где в позе трагического актёра застыл Зенодот в ярком оранжево-голубом гиматии.

Не удостоив его даже приветственным словом, Фемистокл заговорил о том, что полученный из Дельф оракул, скорее всего, неправильно истолкован.

- Видимо, в толковании оракула принимали участие те из эвпатридов, которые не желают войны с персами, - сказал Фемистокл, обращаясь к членам синедриона. - Возможно, негодяи вроде присутствующего здесь Зенодота, коих немало в совете Пятисот, зачитали священную табличку в народном собрании, исказив истинный смысл оракула. От этих людей всего можно ожидать, клянусь Зевсом!

Фемистокл мог долго говорить в таком духе. Однако Зенодот прервал его и показал всем навощённую табличку, которую прятал под плащом.

- Вот полученный оракул! - громко объявил Зенодот. - Я готов зачитать его, а присутствующий здесь Фемистокл, честный и непогрешимый, пусть сам истолкует волю бога пред столькими свидетелями. - Зенодот обвёл рукой ряды каменных сидений, возвышавшихся амфитеатром над площадкой для ораторов и заполненных представителями союзных городов. - По возвращении в Афины у Фемистокла будет возможность сравнить данный текст оракула с текстом на священной табличке во избежание недоверия. Итак, я читаю!

Выйдя на середину круглой площадки, Зенодот раскрыл скреплённые шнуром две восковые таблички. Голос его зазвучал трагическими нотками, соответствующими ритму и ударениям пятистопного ямба:

Что ж вы сидите, глупцы? Бегите к земному пределу,

Домы покинув и главы высокие круглого града.

Не устоит ни глава, ни тело пред гибелью страшной,

И ни стопа, и ни длань, и ничто иное средь града

Не уцелеет. Но всё истребится, и град сей погубит

Огнь и жестокий Арей, что стремит колесницу сириян.

Много и прочих твердынь - не только твою он погубит…

Ныне кумиры бессмертных стоят, уже пот источая.

В страхе трепещут они, а кровли их храмов

Чёрною кровью струят - в предвестии бед неизбывных…

Но выходите из храма и скорбию душу излейте.

Несколько долгих мгновений после прочтения Зенодотом оракула члены синедриона в глубоком молчании размышляли над услышанным. Лишь там, где сидели Леотихид и Адимант, было слышно тревожное перешёптывание.

В сильнейшем беспокойстве пребывал и Фемистокл, хотя и не подавал виду.

«После столь убийственного оракула и самые мужественные из афинян оробеют и падут духом! - думал он. - Всё это подозрительно! Похоже, сторонники персидского царя появились и в Дельфах! Неспроста Форак, тиран лариссеян, намекал мне в беседе, что боги ныне на стороне Ксеркса. Ох, неспроста!»

Фемистокл шагнул к Зенодоту и тихо промолвил:

- Торжествуешь, сын ехидны! Наверняка твои сторонники подкупили жрецов в Дельфах. Вот почему пифия вещает в угоду Ксерксу!

- Ты в своём уме, сын Неокла! - надменно выгнув брови, прошипел Зенодот. - Тебе всюду мерещатся враги и подкупы! Ты и с богами готов враждовать, если их провидение нарушает твои честолюбивые замыслы!

Заседание синедриона было немедленно прервано.

Гнетущее молчание сменилось шумом и гвалтом, когда несколько десятков мужчин, переполняемых эмоциями, затеяли споры друг с другом. Кто-то требовал, чтобы выступил Фемистокл. Кому-то хотелось послушать, что скажет Леотихид. Иные настаивали на выступлении Зенодота, не веря тому, что Афины отказываются от войны с персами. Некоторые кричали, что всё кончено, ибо без афинского флота морские силы Коринфского союза ни к чему не годны! И даже прибытие триер с Керкиры не изменит ситуацию к лучшему.

Леотихид и Адимант вывели Фемистокла из зала. Оба были сильно взволнованы.

- Без афинского флота война на море будет проиграна! - заговорил Адимант. - Надеюсь, ты это понимаешь, Фемистокл? Оракул оракулом, однако не стоит забывать, что речь идёт о спасении не только Афин, но о спасении всей Эллады!

- Вся надежда на тебя, Фемистокл. - Леотихид разом утратил всю свою надменность. - Поезжай в Афины, убеди своих сограждан не поддаваться печали. Неужели они захотят оставить храмы и могилы предков на поруганье варварам! Нужно не бежать, а сражаться!

- Я согласен с вами, друзья, - кивнул Фемистокл. - Можете мне поверить, Афины не откажутся от борьбы. Я не допущу этого! Я немедленно отплываю в Аттику!

Оказавшись в Афинах, Фемистокл первым делом собрал у себя дома самых преданных друзей.

Он пожелал услышать от них о настроениях, царящих в Афинах после обнародования зловещего предсказания из Дельф. Фемистокл не собирался поддаваться унынию. Ему хотелось убедиться, что его верные друзья не утратили былой решимости сражаться с персами.

Однако их подавленный вид лишил Фемистокла последних обнадёживающих иллюзий.

- О чём ты говоришь, Фемистокл? - печально молвил рыжебородый Евтихид. - Какая война? Какие сборы в поход? У афинян теперь одни помыслы и разговоры, куда бежать из Аттики.

- Эвпатриды предлагают основать колонию в Южной Италии, - вставил Эпикрат. - Демосу более по душе остров Крит, ведь его берега омывают воды родного нам Эгейского моря.

- Хотя были и другие предложения, - заметил Горгий. - Например, уехать на остров Закинф или на соседний с ним - остров Кефаллению.

- Эти острова лежат в Ионийском море, а там сходятся торговые интересы Коринфа и Керкиры, - сказал рассудительный Демострат. - Ни коринфяне, ни керкиряне не позволят афинянам потеснить их на тамошних морских торговых путях. По-моему, самое лучшее - это отправиться в Италию. Персы вряд ли туда доберутся.