Сарказм его послания помог мне преодолеть страхи, и, в конце концов, я решился вылететь в Сеул, где провел счастливые дни, потому что, наконец, испытал озарение, находясь в современной пустыне в ее наиболее чистом и совершенном виде.

Изучая город Сеул, я мог наблюдать особенности городской среды, повседневной жизни, и я попытался понять наследие исторического прошлого и то, как оно существует в настоящем. К концу XX века, после десятилетий войны, унижения, голода, бомбежек, уничтожения своих городов, физический и антропологический пейзаж Кореи оказался в состоянии опустошенной абстракции. А в наши дни, в течение очень короткого срока, человеческая жизнь и город были полностью и глубоко трансформированы современным нигилизмом в его самой передовой форме.

Южная Корея — лаборатория глобального нечеловеческого мира. Это эпицентр нового мира, основа для будущего нашей планеты.

В аэропорту Инчхон двое организаторов моих лекций пришли, чтобы приветствовать меня: художник и архитектор Эун-Сеон Парк, редактор и директор журнала Listen to the city молодой ученый Янг-Сунг Ким, который изучает современное искусство в Нью-Йорке, проводит время в качестве резидента и художника в Чианг-Май, а иногда принимает участие в культурной жизни родного Сеула.

Аэропорт Инчхон построен на острове, мост, соединяющий его с берегом, проходит вдоль моря. Из окон комфортабельного автомобиля, который вел Ким, я смотрел на открывающийся пейзаж. Дымовые трубы по всей береговой линии, растворенной в мистическом тумане, серое на сером. Море отступило, и земля стала серой, такого же цвета, что и небо. Спокойная, интенсивная, безнадежная, окончательная абстракция захватила меня.

Хотя Корея столетия находилась под китайским культурным влиянием, этой стране удавалось оставаться изолированной от мира вплоть до начала XX века.

Когда в 1919 году весь мир собрался в Версале, на конгрессе была представлена каждая страна; даже молодой вьетнамец Хо Ши Мин, который не смог присутствовать лично, направил ходатайство о независимости Вьетнама во Францию. Но в те годы Корея была оккупирована японской армией, и ее представитель не мог принять участие в заседании. Корейский выпускник Принстонского университета, чье имя Ли Сын Ман, попытался отправиться в Париж, но ему было отказано в визе. После Второй мировой войны он стал президентом новой независимой Южной Кореи.

Полуостров был захвачен японской армией в 1910 году. Аннексия положила конец династии Чосон, которая управляла страной с 1392 года. Последующая японская оккупация оказалась крайне жестокой и была направлена на то, чтобы стереть национальную идентичность, национальный язык и любую форму национальной гордости. С 1933 года мелкие партизанские отряды на маньчжурско-корейской границе, возглавляемые Ким Ир Сеном, при поддержке Советской армии начали сопротивление японцам.

Во время Второй мировой войны японцы организовали в Корее систему проституции, похожую на ту, что была создана и в других частях Большого Восточной Азии, так называемой «сферы взаимного процветания». Красивые женщины (ianfu) были уведены из своих домов, японцы заманили их обещаниями работы на заводах и в ресторанах, но обрекли на сексуальное рабство.

После окончательного поражения Японии страна была разделена на Северную, занятую коммунистами под руководством Ким Ир Сена, и Южную, занятую Соединенными Штатами под председательством Ли Сын Мана.

Новая война была неизбежна и вскоре вспыхнула — в июне 1950 года. Следующие три года стали временем зверств против гражданского населения, разрушительных бомбардировок, массового голода и бесчисленных жертв. После перемирия 1953 года страна вышла из войны в состоянии исключительной бедности и была разделена на два государства. К 1960 году оба государства управлялись свирепыми военными диктаторами. Ким Ир Сен правил Севером, в то время как Пак Чон Хи, генерал, который сотрудничал с японцами, правил Югом.

И Северная, и Южная Корея начали восстановление с нуля, две различные модели были приняты взамен уничтоженного прошлого: советская — Ким Ир Сена — идеология чучхе, подобие мистического коммунизма с гипернационалистическими настроениями, и капиталистический процесс индустриализации Пака, который привел Южную Корею к долговечному индустриальному росту и сегодня сделал ее одиннадцатой из наиболее промышленно развитых стран в мире.

Я говорю о двух системах моделирования, потому что оба лидера, Ким Ир Сен и Пак Чон Хи, выбрали свои пути, основываясь на модели исчезнувшей идентичности корейского народа.

Моделирование порождает копию, которая не имеет прототипа, это имитация чего-то, что не существует и никогда не существовало, кроме как в сознании имитатора. Северная модель — выставка счастья и народный праздник славных достижений полубогов, династия которых руководят страной: бессмертный отец-основатель Ким Ир Сен, его сын и внук. Это не просто пропаганда, это что-то более удивительное и всеохватывающее. Это ежедневно реализуемый сценарий спектакля, в котором каждый должен играть свою роль и жить одновременно.

Южная модель — симуляция с помощью компьютера, вариант второй жизни, жизни в цифровом мире, которая поглотила первую и охватывает все пространство воображения и коммуникаций. Samsung одновременно изменяет физические характеристики страны и обеспечивает каждого человека в стране смартфоном для ориентации в новом цифровом мире.

В то время как традиционными краеугольными камнями старого конфуцианства были семья и уважение к родителям, в Северной Корее появилась новая концепция семьи: трудовой коллектив, партия, национальное государство, представленный неоспоримо авторитет нового «отца», великого вождя. По идеологии чучхе, разработанной Ким Ир Сеном, руководитель является безупречным мозгом для народного тела, народные массы обязаны проявлять лояльность к нему, а партия является нервом этого живого организма.

Эти понятия внедрены в сознание населения, каждый человек должен принять их как неизменную норму. День начинается в 8:00 с одного часа учебных занятий под руководством партийных чиновников. Затем начинается работа и продолжается до 20:00, после чего следует занятие с коллективным обсуждением и самокритикой до 22:00[96].

На юге демонстрация счастья менее обязательна, чем в северном «коммунистическом раю». Тем не менее с тех пор, как была создана южная симуляция, изображение счастья настоятельно рекомендуется всем, имеющим целью добиться успеха в единственной игре, имеющей смысл в Южной Корее, — игре богатства.

В то время как Северная Корея неподвижно застыла в повторении ритуалов, которые давно потеряли свое значение, но до сих пор должны выполнятся неизменно, в южнокорейской политике все изменилось в течение десятилетий. После двух десятилетий военной диктатуры, восстания в Кванджу 1980 года и выборов, которые восстановили политические элиты, Южная Корея начала демократические преобразования, поддержанные экономическим подъемом революции в электронике, промышленности и повседневной жизни. Тем не менее для общества, которое потеряло большую часть своего прошлого физического и культурного ландшафта, экономическое кредо остается главным основанием для идентификации.