Казим предложил:

— Может, отдохнешь до утра? А утром я выведу тебя из кишлака.

— Нет! Утром, даст Всевышний, я буду уже в Баррияре. Там дышится легко и свободно, здесь же я задыхаюсь в атмосфере коварства и зла. Извини, Казим, и прощай! Не надо меня провожать!

— Передай Абдулу, я помню о том, что он сделал для меня.

Джума усмехнулся:

— Передам! Только как это будет звучать после нашего с тобой бесполезного разговора? Но передам обязательно.

Представитель Абдула вышел из дома Казима, благополучно покинул кишлак, вошел в лесной массив и двинулся в сторону Баррияра. Ему предстояло пройти почти пятьдесят километров.

Казим же, вновь оставшийся один в этой ненавистной ему мазанке, задумался. Почти час он сидел, глядя в одну точку. Затем резко встал, спрятал среди хлама радиостанцию Абдула, разделся и лег на кошму. Уснул он, когда за окном забрезжил рассвет.

* * *

…Бывшего секретаря российского посольства Тимура Галимовича Галимова разбудили в 6 утра. Не привыкший так рано вставать, предатель поднялся в плохом настроении. Слуга Рахмона проводил его в пристройку, где был оборудован душ. Постояв недолго под струями прохладной воды, побрившись, Галимов вернулся в свою спальню. Оделся. В проеме дверей показался все тот же слуга:

— Господин, хозяин просит вас пройти в главную комнату.

— Хорошо! Иду!

Выкурив у окна сигарету, бывший дипломат вышел в центральное помещение мужской половины дома старого узбека. Рахмона в ней не было, на кошме, скрестив ноги, восседали трое угрюмого вида афганцев. Один из них улыбнулся:

— Ассолом аллейкум, господин Галимов!

— Ва аллейкум ассолом! Вы от Исмаил-Хана?

— Ну зачем же так прямо? А вдруг мы из службы безопасности Президента?

— Но вы же не из службы безопасности Президента?

— Нет! Позвольте представиться, я — Хаджа Хадрияр, помощник Исмаил-Хана. Со мной мои бойцы, Ахмад и Рахим. Надежные, проверенные, верные своему делу борьбы с нечестивцами люди.

Галимов, кивнув, спросил:

— Вы приехали за мной?

И вновь Хадрияр улыбнулся:

— Вы догадливы, господин дипломат. Впрочем, с этого дня уже не дипломат и даже не Тимур Галимович Галимов. В Афганистане вы будете… — Помощник Исмаил-Хана извлек из кармана паспорт. — Али Камани. Но это ненадолго. До того момента, как Исмаил-Хан переправит вас в Пакистан.

— А до этого нам надо еще добраться до крепости Хандар, не так ли? — спросил Галимов.

— Точно так! Посему сейчас возвращайтесь в комнату, где провели ночь. Там вас переоденут в национальную одежду афганских узбеков, приклеят бородку, в общем, замаскируют под местного торговца Али Камани. В 7:20 плотный завтрак, и в 8:00 мы выезжаем из Кабула! Такой вот порядок ближайших действий!

— Я понял вас, господин Хадрияр!

— Прекрасно! Не смею задерживать. В гостевой комнате вас уже ждут!

Галимов прошел в комнату, где провел ночь. Постель была убрана. Посередине помещения стоял стул. На нем — халат, тюбетейка, свернутый в пояс холщовой коврик для молитв, легкие туфли с немного загнутыми носами. Рядом со стулом стоял незнакомый афганец. Он держал в руках саквояж. Появился и Рахмон:

— Ассолом аллейкум, уважаемый Тимур!

— Ва аллейкум ассолом!

— Сейчас мы из вас настоящего местного торговца сделаем. Переоденьтесь, пожалуйста, в халат, а Умар пока подготовит бородку.

Вздохнув, Галимов переоделся. Умар умело приклеил на физиономию предателя бородку. Черную, благородную, с проседью. Взглянув в зеркало, бывший секретарь посольства не узнал себя. Вместо респектабельного дипломата на него смотрел афганский узбек, хозяин какого-нибудь небольшого дукана.

Рахмон остался доволен перевоплощением гостя. Проводил Галимова в комнату к посланцам Исмаил-Хана. Те также по достоинству оценили работу Умара.

Хадрияр воскликнул:

— Вот это другое дело. Попробуйте вы, господин Галимов, в таком виде попытаться пройти в свое родное посольство, охрана тут же отгонит вас от ворот.

Галимов проговорил:

— Надеюсь, подобные идиотские эксперименты мы на практике проводить не будем?

— Конечно, не будем. Но давайте завтракать. Рахмон! — Узбек хлопнул в ладоши. Завтрак в комнату! И живее!

Ровно в 8:00 «УАЗ», ведомый Ахмадом, с Хадрияром, Рахимом и присоединившимся к ним Галимовым выехал со двора дома старого бандита Рахмона. Охраняемую зону «УАЗ» Хадрияра миновал без проблем. Оказавшись за пределами Кабула, помощник Исмаил-Хана повернулся к бывшему секретарю российского посольства:

— Ну вот, самое сложное, господин Галимов, позади. Теперь мы можем встретить лишь усиленный мобильный патруль американцев. Но он не опасен. Янки предпочитают пройти свой маршрут, ни во что не вмешиваясь, заботясь лишь о собственной безопасности.

Галимов, соглашаясь, кивнул:

— Вы правы, Хаджа! Западная коалиция не проявляет особого рвения в наведении порядка в Афганистане. Они думают о том, как, сохранив лицо, уйти отсюда. Наверняка скоро уйдут.

— И чем быстрее это сделают, тем будет лучше для них.

— Вы не опасаетесь очередного нашествия талибов?

— Нет! Мы никого и ничего не опасаемся.

Галимов закурил.

«УАЗ» петлял по плохенькой дороге. Пройдя километров тридцать, он свернул в сторону небольшого лесного массива и ущелья.

Бывший секретарь российского посольства спросил Хадрияра:

— Вы решили сделать привал, Хаджи?

Бандит усмехнулся:

— Да! Мне надо связаться с крепостью.

— Но это можно сделать и не сходя с трассы.

— А вы не подумали, что кто-то кроме вас хочет в туалет?

— Понятно!

«УАЗ» остановился на поляне небольшого лесного массива, недалеко от обрыва ущелья.

Хадрияр приказал:

— Всем выйти, стоянка десять минут!

Душманы выполнили приказ главаря.

Хадрияр взглянул на Галимова:

— Тут рядом ущелье. Очень красивое место. Советую посмотреть, чтобы потом где-нибудь на Западе вспоминать достопримечательности Афганистана. Я же оттуда выйду на связь с крепостью!

Галимов пожал плечами:

— Что ж, пройдемте, посмотрим ущелье.

Хадрияр подвел бывшего российского дипломата к самому обрыву пропасти. Галимов осторожно нагнулся, посмотрел вниз. Тут же отпрянул:

— Черт возьми, у этого ущелья есть дно?

Помощник Исмаил-Хана улыбнулся:

— Конечно. Все в этом мире имеет свое начало и свой конец.