Особый путь в Собибор прошли несколько татар: Харис (Харес) Сабиров, Нургали Кабиров, Аглямутдин Бадуртдинов. Они в разное время в 1941 г. попали в плен и оказались в Майданеке. В апреле 1942 г. они дали согласие на сотрудничество с немецким диверсионно-разведывательным центром «Цеппелин», который готовил разведчиков и диверсантов из числа советских военнопленных для работы в советском тылу. В одну из разведшкол — в лесной лагерь Бреслау-Освиц и были направлены Сабиров, Кабиров, Бадуртдинов. Они прошли спецподготовку, но по каким-то причинам в июне 1942 г. их перевели на службу в войска СС и направили в Травники. Там они прошли очень короткий курс подготовки, ибо уже в конце июля, начале августа 1942 г. Сабиров, Кабиров, Бадуртдинов, направлены на службу в лагерь смерти Собибор[253].

В лагерях смерти проходила постоянная ротация как отдельных вахманов, так и полностью вахманских команд: они пересылались из одного лагеря в другой. В августе 1943 г. из Яновского лагеря переведены в Собибор вахманы Чурин, Руденко и Павленко[254].

16 сентября 1943 г. из учебного лагеря Травники в лагерь смерти Собибор были переведена очередная группа травниковцев. В рапорте коменданту лагеря Собибор перечислены фамилии 100 травниковцев. Среди них группенвахман СС Николай Савченко, обервахманы: Шиналик Т. (Так в документе. — А.Ш.), Музыкивский Петр, Нойман Фридрих, Яценко Петр. Далее перечислены фамилии еще 95 вахманов[255].

В завершении рапорта отмечено: «У охранников имеются следующие предметы обмундирования и снаряжения: тиковые брюки и китель, черный мундир и брюки, из оружия по одной винтовке, поясной ремень, пилотка, пара сапог, смена белья, два одеяла»[256].

Обращаю внимание читателя на факт перевода этой группы вахманов в Собибор потому, что именно эти травниковцы примут участие в подавлении известного восстания узников лагеря, которое произойдет 14 октября 1943 г. под руководством советского военнопленного офицера-еврея Александра Печерского[257]. Эти вахманы будут расстреливать восставших из пулеметов, стрелять по ним из винтовок, затем расстреляют оставшихся в лагере узников.

Интересна история самого молодого вахмана Степана Копытика, служившего в Собиборе. На допросе во Львове 17 апреля 1968 г. С. Копытик, родившийся в 1927 г., показал: «До января 1943 года я жил со своими родными в селе Селище Холмского уезда Люблинского воеводства. В январе 1943 г., когда мне еще было неполных 16 лет, я выехал на работу в город Люблин, где на бирже труда немцы предложили вступить в немецкие войска СС. Я был рослый и, чтобы поступить на работу, указал в заявлении, что родился в1925 году. На предложение немцев я согласился меня направили в учебный лагерь СС, который находился в местечке Травники»[258].

В марте 1943 г. Копытику было присвоено звание вахмана он был направлен в команду вахманов под командованием С. Малова в Люблин, где охранял гетто, концлагеря, участвовал в розыске партизан, в мае 1943 г. в составе 100 вахманов прибыл во Львов на службу в Яновский лагерь. Охранял лагерь, гнал узников на работы и загонял в эшелоны, которые увозили обреченных в лагеря смерти. На допросе Копытик категорически отрицал личное участие в массовом трехдневном расстреле евреев. С. Копытик говорит, что он в первый день расстрела узников Яновского лагеря стоял на вышке и видел, как вахманы и немцы конвоировали колонны узников на расстрел. Вероятно, на второй день он уже все-таки был на месте расстрела, ибо говорит, что «когда обервахман привел нас к месту расстрела, то я увидел, что огромный овраг был чуть ли не на половину заполнен расстрелянными узниками, кровь текла по дну оврага Нас поставили в оцепление в 30 метрах от места расстрела. в этом расстреле принимали участие все вахманы нашей команды. Мне не пришлось конвоировать узников на расстрел. Но мне было приказано стрелять в тех узников, кто попытается бежать на третий день расстрела я стоял на вышке»[259]. Обратите внимание, что сам Копытик рассказывает о смене деятельности, своеобразной ротации вахманов в течение трех дней. Судя по свидетельствам других вахманов, он, конечно, стоял не только в оцеплении, но и сопровождал узников к месту расправы и, возможно, лично расстреливал узников, как это делали другие вахманы. Из Яновского лагеря Копытик был направлен на службу в лагерь смерти Собибор[260]. Здесь Копытик также принимал личное участия в уничтожении евреев и в подавлении восстания. Вот такая короткая история 15–16 летнего убийцы.

Приведем ряд других выписок из показаний:

1. Из Протокола допроса 15 октября 1949 г. Федора Рябека.

Вопрос: Кто принимал непосредственное участие в истреблении лиц в лагере смерти Собибор?

Ответ: Непосредственное участие в истреблении принимали немцы и бывшие военнослужащие Советской Армии, изменившие Родине и перешедшие на службу фашистской Германии[261].

2. Собибор по показаниям травниковца цугвахмана Эмманнуила Шульца, служившего в Собиборе и Треблинке, на допросах 18–19 июля 1961 г. Киев.

«Весной 1942 г. мне присвоили звание обервахман и направили командиром отделения в лагерь смерти Собибор. В указанном лагере уничтожали еврейское население в душегубках, а больных расстреливали в так называемом «лазарете». Мне, как командиру отделения, приходилось принимать непосредственное участие в уничтожении еврейского населения.

Когда я прибыл в Собибор, то там уже были цугвахманы Бинеман Франц, уроженец немцев Поволжья, Александр Кайзер, Маурер Соломон, а также вахман Яворов Феликс и другие, всего около 15 человек. К моменту моего прибытия Собибор был уже построен.